С женой и парой ягдтерьеров я ехал в станицу к родителям на новогодние праздники. Редкие, крупные снежинки ложились на лобовое стекло старенькой «Нивы». Еще вчера я планировал встретить Новый год чинно, в семейном кругу, за столом. Но по мере того как дворники ритмично отщелкивали секунды, мои благие намерения таяли, словно снежинки за окном.
Сказка продолжалась: по дороге перед машиной скакал заяц. Все тот же, серебряный.
Если снег не прекратится, то сам охотничий бог велит мне завтра сбегать с собачками на охоту, — бросил я в пространство и замолк, ожидая реакции жены.
Ирина возмущенно вдохнула воздух.
— Ты же говорил, что мы походим по гостям и елочку вместе наряжать будем, и…
— Успокойся, я не собираюсь на весь день. Так, пробежимся по ближайшим лисьим норам и к обеду домой.
— Да кто ж на Новый год на охоту ходит?
— Ты ведь знаешь, что у нас на Кубани снег раз в сто лет лежит. Редко случается, чтобы выходные с первой нетронутой порошей совпали. Сейчас все лисички и еноты по норам попрячутся, а мы — вот они…
Я оглянулся на своих собачек, устроившихся на заднем сиденье. Марс тихонько взвизгнул, соглашаясь.
Приехали в станицу. Снег все усиливался; морозец кусался, налегая главным образом на уши и нос.
— А я слышу, машина подъехала, — встретил нас радостно тесть. — Бабушка, встречай! Ой, Царица Небесная! А снегу-то навалило!..
Вскоре мы вчетвером сидели за праздничным ужином. Люблю я такие семейные вечера! Дедушка, как правило, рассказывает про старину, прибрехивая, конечно, по-стариковски. Но нам с Ириной интересно слушать, а ему вспоминать.
Обратив внимание на то, что я периодически выглядываю на улицу, дедушка спросил:
— На охоту хочешь сбегать?
— Так ведь снег!
— Смотри, если много навалит, то на твоей тарантайке и застрять немудрено.
— Да я далеко не поеду…
Солнце еще не показалось, а я уже был на ногах. Рюкзак и ружье, приготовленные с вечера, дожидались в углу комнаты. Собачки, мешающие одеваться, нетерпеливо повизгивали. Хорошие они у меня, послушные, одна беда — из-за квартирного содержания к холоду не привыкшие, скверно им на морозе будет. Решил далеко не ехать и тем более не пускать их по трубам, в которых лисы в такую погоду находят себе убежище.
Осторожно пробираясь по снежной целине, я бампером «Нивы» разгребал сугробы. Хорошо, что местность была мне знакома, иначе сидеть мне в кювете весь Новый год. А вот и первая лисья нора. Остановил машину метров за сто, чтобы не подшуметь зверя. Тихонько ступая по мягкому снегу, подошел к норе с подветренной стороны и отпустил собак. Пери, дрожа от нетерпения, осторожно принялась обнюхивать вход в нору. Марс же, спущенный с поводка вторым, как торпеда, влетел в нее.
Я взял ружье наизготовку — всяко бывает. Иногда по полдня собаки сражаются с лисой в норе, а иногда она выскакивает через секунды рыжей молнией.
Через короткое время я понял, что нора пустая, но лисы ее среди ночи посещали. Понял, хотя следов благодаря утреннему снегу видно не было. Просто я знал работу своих собак. Знал, что Пери ни за что не полезет в нору, если там никого нет, как ты ее ни уговаривай. Марс иногда заходит в пустые норы, но только если там остался лисий запах. В давно не посещаемую нору он тоже не пойдет. Ну вот, так и есть: Марсик вылез. Отряхнувшись, оставил черную земляную отметину на белом снегу.
— Ну что, собаки, нету? Сам вижу, что нету. Однако была. А раз она здесь ночью была, то очень даже вероятно, что укроется на день где-то по соседству. По такому глубокому снегу ей бродить не с руки, да и еда ее в такую погоду вся попряталась. Так что спать тебе, кумушка, пришлось явно на голодный желудок, зато в теплой норе, где-нибудь поблизости.
Оглянулся по сторонам, поискал глазами понятные только мне ориентиры и определил ближайшую из известных мне лисьих нор. Проверили ее, потом еще одну — все тщетно. Дал собакам команду, и они послушно побрели к машине, утопая в снегу по самые уши. Причем Пери приостановилась, чтобы пропустить Марса: сообразила, хитрая, что по проторенной дорожке идти легче.
Чтобы добраться до следующей норы, нужно было сделать небольшой зигзаг. И вот тут-то я влетел в кювет и зарылся в снег по самое днище. С горькой усмешкой вспомнил предостережение тестя. Вздохнув, вылез из машины и сразу провалился в холодную жижу. Ладно, не пропадем! Покопавшись в багажнике, извлек лебедку и лопату. Метрах в тридцати от машины шла лесополоса со спасительными деревьями. Троса на ручной лебедке всего двадцать метров, этого не хватит. Но если добавить буксировочный трос, да подкопать лопатой спереди машины… В общем, через час от моей рубахи шел пар, а я выбрался на твердое основание.
Но возвращаться в станицу пустым мне отчаянно не хотелось. К тому же я твердо знал: как Новый год встретишь, так его и проживешь. Решил попытать счастья в охоте на уток и поехал на рисовые чеки, расположенные с другой стороны станицы, ближе к Кубани. Два года назад я там неплохо пострелял. Лиманы, рассуждал я, наверняка уже встали, и уткам негде быть, кроме как на речке.
Выбирая удобное место для охоты, я уехал далеко, расположился удачно и еще до наступления полной темноты сбил трех селезней. А когда стемнело, заметил впереди три гусиных силуэта. Птицы летели низко и молча. Я успел среагировать, и после моего дуплета один гусь косо спланировал в соседний рисовый чек. Сердце радостно запрыгало в груди: завидная добыча! Начнет Ирка ругаться, а я ей скажу: «Гуся новогоднего добывал. С яблоками». Когда я нашел свой трофей и дотащил его до машины, стемнело окончательно. Мороз и сильный ветер напомнили о мокрых портянках. Но как же я был доволен! Скоро окажусь дома, за праздничным столом…
Ехать до трассы предстояло километров десять. Свет фар выхватывал из темноты подмерзлую грунтовку, и вдруг я увидел… Впереди машины не спеша скакал огромный заяц. В свете фар он казался серебряным. Уж не мираж ли это? Я поддал газку — «нарядный» заяц побежал быстрее. Сбавил скорость — он замедлил свой бег. Когда косой сделал едва уловимое движение в сторону, я в азарте погони слегка вильнул рулем и…
От шока очнулся вне времени. Машина лежала в рисовом чеке на левом боку, гусь и утки — у меня на голове. Собаки без единого визга копошились под ногами; автомобильные дворники беззвучно елозили по лобовому стеклу. Я помотал головой. Вроде цела. Вылез через пассажирскую дверь, открыв ее, как люк танка, вверх…
Я стоял на боку своей «Нивы», всматривался в темноту и чуть не выл от тоски. Не знаю, сколько прошло времени, когда рядом тормознул уазик, в котором оказалось полно народу. Выглянул огромный детина в охотничьей шапке.
— Это кто там в чеке лежит?
— Я!
— Ну-ну! — дверца хлопнула, и уазик уехал.
По голосу собаки можно определить поведение лисицы. Если норная лает безостановочно, то, скорее всего, лисица в тупике. Если она вывела лисицу под выстрел, то уходить от норы не следует. В норе может быть еще несколько спрятавшихся хищниц.
Этот удар был, пожалуй, сильнее полученного при аварии. Перед глазами пронеслись картинки охотничьих будней. Сколько раз приходилось выручать охотников в беде! Ни разу ни мои друзья, ни я не проехали мимо. Может, я что не понял? Может, они сказали идти за ними? В свете фар я увидел вдалеке, как машина въехала во двор тракторной бригады. Я пошел к ним.
— Ребята, помогите! — вновь попросил я.
Последовало гробовое молчание.
— Нет, хлопчик, некогда, — один все-таки удостоил меня ответа. — Новый год надо встречать, и бензина нема.
— Да вы что, мужики?! Неужто бросите меня? Я с утра из дома выехал, там жена и родители с ума сходят. Вас вон сколько! Да мы без всякого уаза «Ниву» на руках вынесем. Я хорошо заплачу.
— Нет! — все молча начали расходиться, обходя меня, словно деревянный столб.
Лишь бригадир на прощанье кинул через плечо:
— Тут, хлопчик, у сторожа тепло, не замерзнешь. А завтра утром придет дежурный тракторист, может, с ним и скалякаешься.
— Да пошел ты! — задыхаясь от возмущения, крикнул я. — Да к тому моменту мою тещу инфаркт хватит, и собаки в машине от холода сдохнут.
Зашел в сторожку. Сидел, понурив голову, и, как сквозь вату, слушал, что говорил сторож: мол, завтра придет сменщик, тогда…
— Ты, видать, тоже не хочешь понять, — сказал я с досадой, — что дома волнуются, не знают, где меня искать. У тебя вон сколько тракторов — что стоит помочь?
— Если я поеду тебя вытаскивать, меня в этот час как раз и ограблют. Ты лучше, хлопчик, пойди вон по той дороге, и через пару-тройку километров ферма будет, МТФ называется. Там два сторожа и трактор. Может, они подсобят.
Вышел, не прощаясь, хлопнув дверью. Постоял, поправил ружье на плече и зашагал в указанном направлении. Шел и в такт шагам матюкался — все веселей. Вскоре замаячили фонари. Подошел к домику. Вышел парень.
— Ты откуда взялся?
— Да на охоте я, несчастье у меня.
— Заходь!
В комнате я увидел еще одного молодого парня.
— Так что у тебя приключилось?
Рассказал.
— Василь, воду поставь — коротко сказал первый.
Василь поднял с пола полное ведро воды и поставил на печь. Затем достал из тумбочки поллитровку, стакан, половинку луковицы, протянул мне. Я выпил, закусил. Из глаз от обиды аж слезы брызнули.
— Погоди, не переживай — сказал парень.
— Видишь, ведро греться поставил. Вода-то в тракторе слитая. Мороз!
Я опешил. Оказывается, я только начал говорить, что да как, а они уже ведро греться поставили…
Вскоре я уже сидел в тарахтящем тракторе, а Василь прицеплял к нему трос. Поехали. Наконец впереди в свете фар что-то блеснуло. Моя «Нива», горемыка! Собаки от радости аж заорали.
Мотор завелся с полоборота, не прошло и пары минут, как машина, плавно качнувшись, приземлилась на все четыре колеса. Надавил на газ, и вот мы на дороге. Чудеса! Вышел из машины. Первый «спасатель», отцепив трос, уже садился в трактор.
— Погоди! — не в силах подобрать слов благодарности я молча протянул парню деньги — все, что у меня было в кармане на праздники, а это, пожалуй, десять его зарплат.
— Оставь. Я же не просил.
— По-другому отблагодарить сейчас не могу. Понимаешь, это очень здорово, что есть на Кубани такие, как ты с Василем.
— Много. Столько не возьму.
— А ты с Василем поделись. Новый год ведь. Деда Мороза видел? Так вот, все по сценарию.
А сам про себя подумал: кто из нас Дед Мороз — вопрос спорный.
Трактор уехал. До Нового года оставался целый час. Плавно тронулся с места и, не проехав и двухсот метров, понял, что сказка продолжается: по дороге перед машиной скакал заяц. Все тот же, серебряный. Но теперь чукча умный, чукча на это не поведется…
На пороге меня встретила зареванная жена. Бабушка тоже плакала. Тесть выскочил следом:
— У тебя совесть есть?!
Я молчал. А что тут скажешь? Да, устроил я родным Новый год. Промерзшие и голодные собаки радостно суетились вокруг нас, ничего не понимая. Тесть скомандовал:
— Все за стол! Сейчас куранты бить будут.
Через час меня простили…
После этого незаурядного случая немало пролетело годков. Но эту новогоднюю историю я не забуду никогда, как и хлопцев-трактористов. Собственно, вам, ребятаа эта песня и посвящается.
