Во время долгого вынужденного перерыва в охоте каждый из нас с нетерпением ждал, когда же можно будет наконец сесть в загруженный охотничьим скарбом автомобиль и помчать на лоно природы, чтобы встретить рассвет и проводить угасающий день в ожидании утиного налета, понюхать первую в сезоне стреляную гильзу и испробовать наваристого шулюма, приготовленного на костре из только что добытой дичи…
Фото автора.
И вот этот день настает.
Телефон не замолкает ни на минуту.
Согласовав время и место встречи, собираемся в двенадцать дня.
Обнявшись после долгой разлуки, садимся по машинам и выезжаем в Шатурские угодья.
Час в дороге пролетает незаметно, особенно когда рядом сидит хороший друг, с которым не виделся целый год.
На свой страх и риск ребята решают ехать лесом, несмотря на то что у большинства из нашей команды машины, не приспособленные для езды по бездорожью.
Я высказал сомнение в данной затее, хотя был единственным, кому все равно где ехать. И оказался прав: мне пришлось вызволять из грязевого плена и Nissan X-Trail, и УАЗ, который пытался его вытащить, но тоже застрял.
В итоге мы продолжили путь, а другие четыре машины развернулись и поехали в объезд. Как часто бывает, короткая дорога для некоторых оказалась в два раза длинней обычной. Но на удивление быстро наша компания снова была в полном составе.
Закипела работа по обустройству охотничьего лагеря. Сергей скосил траву. Алексей напилил дров из поваленных ураганом деревьев.
Я приготовил праздничный обед. Вскоре стол был накрыт. Кто хотел, поднял стопку за приезд и будущее открытие, кто-то, наевшись борща, пил чай из дымящегося пузатого самовара. Ближе к вечеру мы надули лодки и по протоптанной в крапиве дороге отнесли их к водоему, поросшему тростником и камышом.
Там в зарослях мы принялись проделывать проход к воде. Это необходимо сделать заранее, чтобы утром не шуметь в темноте, распугивая дичь, а спокойно погрузиться в лодки и занять свои позиции.
Часто на водоемах за год происходят изменения в рельефе, и охотнику необходимо заранее осмотреть местность и приготовить стрелковый номер.
Так как мы уже не раз охотились на данном водоеме, то коридоры лета уток знали наизусть, оставалось убедиться, что с нашим плавучим островом все в порядке. Он оказался на месте, но тем не менее разведка перед охотой была нелишней.
Одни проходы в камышовых островах, которые были в прошлом году, закрылись, и пройти через них было невозможно, но зато другие расширились, сделав проход на весельной лодке более удобным.
И благо, что все это мы обнаружили по-светлому, а не в утренних сумерках. Протоптав проход для лодки в нашем острове, мы затащили ее в камыши и остались на зорьку посмотреть на лет утки, а заодно не дать недисциплинированным охотникам начать стрельбу до открытия охоты.
Фото автора.
Вечер постепенно догорал, солнце садилось за частокол леса. С наступлением сумерек начался лет уток. Нет, летом это было сложно назвать, но утка все же была. Она крякала, кормясь на плесах, скрытая от глаз камышовыми зарослями.
Была надежда, что завтра она поднимется на крыло, радуя нас картинными налетами. Благодаря постоянной работе с соседями, наш угол в этот вечер молчал, чего нельзя было сказать о дальних картах.
Огорчало и злило, что в нашей семье, как говорится, не без урода. Всегда находятся люди, которым плевать на других…
С темнотой мы покинули наши засады и возвратились в лагерь, откуда уже доносился задорный смех. Вокруг костра собрались старинные друзья, знающие друг друга с детства, их дети и дети друзей, которых уже с нами не было.
Николай Алексеевич веселил всех охотничьими байками, накопившимися у него за долгие годы лесной жизни. Многие из нас, поддавшись его неуемному обаянию и запалу, вспомнили смешные эпизоды, происходившие с ними на охоте и рыбалке.
В какой- то момент я понял, что не могу больше смеяться, потому что свело скулы. Сергей не успевал заливать и кипятить привезенный им самовар. Вечно голодный Алексей жарил сосиски на выструганной палке.
Посмотрев, как очередная ароматная сосиска на черном хлебе, политая горчицей, в несколько укусов исчезала у него во рту, я не выдержал и пошел стругать себе палку для жарки, а следом за мной отправилось еще несколько человек.
Над лесным сводом зажглись яркие звезды; чуть задержавшись, появилась убывающая луна, осветив холодным желтоватым светом темно-синее ночное небо. Постепенно наша компания редела, потому что сморенные накопившейся усталостью охотники один за другим отправлялись к машинам прикорнуть на пару часов. Мы же с Владимиром и Сергеем просидели, беседуя у костра, до самого утра…
Наконец настало время собираться. Проснувшиеся в предрассветном мраке охотники, звеня железом, стали готовить ружья и набивать патронами тугие патронташи, надевать болотные сапоги.
И вскоре неровной шеренгой, освещая протоптанную тропу, мы двинулись через лес к оставленным на берегу лодкам. Пройдя через проход в камышах, сели в лодки и разъехались каждый в свою сторону. Оказавшись на воде, я выключил налобный фонарь.
Он был не нужен: луна, словно гигантский прожектор, освещала все вокруг. Стараясь негромко шлепать веслами по воде, Алексей правил лодку между камышовыми островами к нашей заводи. Впереди с шумом и недовольным кряканьем поднялись потревоженные утки.
И снова воцарилась звенящая тишина. Воздух казался недвижим, уставший ветер дремал где-то в лесной чаще. От воды шла легкая дымка-испарина, распространяя аромат рыбы и прелых водорослей.
ШУЛЮМ ОХОТНИЧИЙ
Добытых ощипанных и опаленных уток режем на четыре части и обжариваем на растительном масле до румяной корочки. Шинкуем полукольцами четыре луковицы и добавляем к утке. Три средние моркови режем соломкой, добавляем в казан. Когда лук подрумянится, а морковь поменяет цвет и станет мягкой, можно добавить грибы, кабачок, порезанный соломкой. Далее нужно нашинковать пять-шесть помидоров и добавить в казан. Поперчить, посолить по вкусу и, перемешав, накрыть крышкой, оставив тушиться на углях два с половиной часа. Фото автора.
Продравшись через последний проход в камышах, мы оказались на нашей заводи. Расставили чучела кряквы и чирков парами и тройками, оставив середину плеса напротив нас свободной.
Затащили лодку в камышовый остров и, поделив с Алексеем местность на сектора обзора, замерли в ожидании рассвета. То тут, то там слышались голоса охотников, нетерпеливое повизгивание собак, всплески весел. Коллеги по страсти занимали облюбованные ими места, надеясь на охотничью удачу. Небосвод постепенно серел, являя взору знакомые детали пейзажа.
Комары противно гудели, порой заглушая свист крыльев пролетающих над головой уток. Мы запоздало вскидывали ружья, провожая стволом улетающую крякву, раз за разом отказываясь от выстрелов, потому что утка уже была над камышом, где ее без собаки не найти.
Мы для себя когда-то дружно решили стрелять птицу только над водой и этого правила придерживаемся уже много лет. Вот слева я заметил приближающуюся к нашей заводи стайку из 10–12 чирков.
Шепнул Алексею приготовиться, когда маленькие уточки на огромной скорости влетели в убойную зону. Выкинул ствол своего МР-153 вверх и, не останавливая поводку, нажал спусковой крючок.
Грохот выстрела резанул по ушам, с секундной задержкой послышались два шлепка о воду в 20–25 метрах от нас. Ближний чирок был бит чисто, второго мы добрали контрольным выстрелом.
Начало положено. Алексей поздравил меня с полем и первыми трофеями этого сезона. Я дослал в магазин патрон на место стреляного и заметил, что в патроннике ничего нет. Такое уже случалось позапрошлой весной, поэтому я стал брать на охоту второе ружье, и, как оказалось, не зря.
Расчехлил ИЖ-43, доставшийся мне от отца по наследству, и продолжил охоту. Стрельба набирала обороты, эхом отдаваясь в разных углах торфяных карт. То слева, то справа проносились одиночные кряквы и чирки, сопровождаемые выстрелами охотников, притаившихся в камышовых зарослях.
Мы слышали выстрелы наших друзей, но результата не видели, лишь надеялись, что им так же везет, как и нам.
Вот краем глаза я заметил приближающуюся из-за спины крякву, которая летела над камышами левее меня. Стволы обогнали утку и проводили ее до открытой воды; я стрелял раз за разом, казалось бы, в уже добытую утку, но она жива и невредима улетела прочь. Тут напарник прошептал о приближении пары чирков с его стороны, и я быстро перезарядил ружье.
Словно истребители, чирки зашли на вираж над нами и на высокой скорости промчались на высоте десяти метров от воды. Мы, как курсанты-зенитчики, быстрой очередью из четырех стволов продырявили небо, не попав ни в одну из птиц.
Два Сергея — Журавлев и Кафтан — находились напротив нас, скрытые стеной камыша и кустарника. Как и мы, они расставили чучела уток и подманивали пролетающих мимо дикуш духовым манком. Вот одиночная кряква направила свой полет к обманкам, грянул дуплет, и сраженная дробью утка комом рухнула вниз.
Мысленно поздравил ребят с полем, не забывая крутить головой в отведенном для наблюдения секторе. И снова заметил крякву, которая летела слева, вдоль края камыша, прямо на нас.
Охота охотой, а обед по расписанию. Фото автора.
Встретил ее выстрелом в штык, но промазал. Ударил в угон — тоже мимо. Алексей же первым выстрелом попал в утку, и та по наклонной эффектно упала в черную воду посреди нашей заводи. Поздравил друга с полем и первым летне-осенним трофеем.
Постепенно неактивный лет утки совсем прекратился, и многие охотники уже в восемь утра потянулись в лагеря и бивуаки. Мы с Алексеем и два Сергея остались, прекрасно зная, что будет еще не один шанс добыть уток, нужно лишь запастись терпением и не мазать. Так и произошло.
Спустя час на нас со спины налетела пара широконосок, но стрельба из горизонталки у меня явно не шла. Вскоре налетел чирок, которого я тоже пропуделял. Алексей же, в отличие от меня, сбил его вторым выстрелом.
Когда еще несколько крякв, которых я бы хотел видеть в своем ягдташе, ушли невредимыми после наших выстрелов, я отложил отцовскую двустволку и взял пятизарядку, превратившуюся фактически в одностволку.
И тотчас, как по заказу, на нашу заводь вылетела широконоска и прошла слева направо, четко посередине. Зная, что в стволе один патрон, я, не торопясь, обогнал стволами утку и надавил на спусковой крючок.
Приклад толкнул в плечо, затвор клацнул, выплюнув стреляную гильзу, а широконоска, сложив крылья, тряпичным лоскутом шлепнулась о воду в двадцати сантиметрах от стены камыша. Мы выплыли из своего укрытия, собрали лежащих на воде уток и возвратились назад, решив посидеть еще час.
Услышав свист утиных крыльев, мы заозирались по сторонам, но, увидев уток на высоте, превышающей дистанцию надежного поражения в несколько раз, опустили ружья.
И тут мы с Алексеем немного расслабились, отвлеклись на обсуждения нашей стрельбы, и это стоило нам одиночной кряквы и пары широконосок, которых мы увидели лишь тогда, когда они пересекли заводь. Стрелять было уже поздно.
Зато оба Сергея были начеку, и один из них добыл красивым выстрелом крякву. Летевшая утка вдруг обмякла в полете, закинула шею назад и полетела вниз с застывшими вверх крыльями. Через секунду она громко шлепнулась о воду напротив прохода из нашей заводи. На этой позитивной ноте мы решили закончить утреннюю зорю и присоединиться к остальным ребятам, отдыхающим в лагере у костра…
За утреннюю зорю удалось добыть не только крякв и чирков, но и широконоску. Фото автора.
А у костра царила веселая, праздничная атмосфера, все делились своими переживаниями и впечатлениями, подкалывали друг друга, смеялись и шутили. По общему мнению, утренний лет утки был слабее, чем в прошлые годы, но несмотря на это, каждый прожег стволы своего ружья и смог добыть по одной утке.
После охоты у всех без исключения проснулся зверский аппетит. Посовещавшись с друзьями, я решил приготовить плов, а после обеда ощипать уток и уже вечером приготовить шулюм. Пока я колдовал над пловом, ребята набрали грибов и брусники.
Через час плов был готов и быстро перекочевал из казана в тарелки охотников. Я поднял рюмку, поздравил всех с началом сезона и пожелал здоровья, крепкой руки и метких выстрелов. Наш охотничий балаган еще долго гремел ложками и гудел, как пчелиный рой…
Солнце, пробиваясь сквозь зеленые кроны деревьев, ласкало лицо теплыми лучами. Жаркое пламя костра, потрескивая, глодало березовые поленья, влажные сапоги, висевшие на воткнутых кольях, парили, отдавая накопившуюся влагу.
Напившись чая с брусникой, я вдруг почувствовал, как подкатила приятная усталость, и, не в силах ей сопротивляться, я побрел к машине поспать часок-другой.
Ровно через час я открыл глаза. Спать больше не хотелось, поэтому я предложил Алексею прокатиться по затонам и заводям в поисках притаившихся уток. Вскоре мы вышли на воду.
Приложив все силы, мы продрались сквозь сильно заросшие проходы в заводи, где раньше не раз поднимали уток. Первая заводь была пуста, вторая тоже, мы уже собрались возвращаться прежним путем, но в последний момент решили все же пробиться через старый проход в конце заводи, который затянуло дрейфующим островом камыша.
И только мы подплыли к нему на расстояние десяти метров, как справа из камыша с тревожным кряканьем поднялись три кряквы. Ружья взлетели к плечу в тот момент, когда утки стали удаляться от нас.
В этих местах лодка — единственный транспорт и стрелковое место. Фото автора.
Я выстрелил в среднюю птицу, так как она единственная из трех летела над водой, две ушли над камышом. Выстрел эхом покатился по камышовым картам, отражаясь от воды; утка, теряя перья, перевернулась в воздухе и шлепнулась в затянутую ряской воду.
С трудом освобождая весла от опутывающих их водорослей, Алексей подвел лодку к застывшей на воде добыче. Я аккуратно достал ее из воды и положил на нос лодки. Добравшись до загородившего проход плавучего острова, мы попытались его сдвинуть, и у нас это получилось, хотя и не сразу.
Протиснув лодку в образовавшееся окно, мы оказались на открытом плесе, как раз там, где охотились на зорьке два Сергея. Прочесав затоны и заводи напротив их засады и правее, мы не подняли ни одной утки, зато за нашим плесом, в соседней заводи, заметили кормящихся уток, но подойти на выстрел они нам так и не дали.
Возвратились в лагерь. Мужики уже ощипали и опалили уток, картинно выложили их на стол, и я понял все без слов, тотчас достал из ножен нож и приступил к приготовлению обещанного шулюма…
Четверо из нашей команды уехали домой, пожелав нам ни пуха ни пера. Мы же помахав им вслед, отправились к лодкам и разъехались по своим заводям. Я теперь был в лодке один, и мне приходилось крутить головой на триста шестьдесят градусов.
Из-за леса с юга вышла чернильная туча и, повиснув над головой, прослезилась мелким дождем. Северо-запад пылал алым закатом, вселяя в нас надежду, что дождь зарядил не на весь вечер. Так и вышло: через сорок минут туча ушла, а вскоре и вовсе рассеялась, очистив небосвод от чернильных клякс.
В предзакатной тишине стоял монотонный комариный гул, нарушаемый криками цапель и болотных луней, парящих над камышовыми зарослями. Наступило то время, когда резкость и яркость удаленных предметов начали размываться, до полной темноты оставалось не более получаса.
Это было непродолжительное, но азартное время вечернего лета утки. И только я об этом подумал, как левый глаз уловил движение. На фоне догорающей зари, между деревьями, летела кряква точно на меня.
Я приготовился к стрельбе, подпустил утку ближе, выкинул ствол впереди нее и, чуть сопроводив ее, выстрелил над собой. Кряква, махнув несколько раз крыльями, по наклонной траектории пошла резко вниз и шумно упала в воду в двадцати метрах за мной.
В этот раз с подъема удалось взять только одну крякву. Фото автора.
Я взял ее на мушку, но она, опустив в воду голову, несколько раз махнула лапками и замерла. Вставив патрон в патронник, я вздрогнул от звука пронесшихся в метре над моей головой трех чирков, невидимых на фоне леса.
Запоздало ударил в угон по крякве, внезапно вылетевшей из-за спины, и — промах. Следующая кряква застала меня врасплох — вылетела сзади и пересекла по диагонали заводь. Три чирка возвратились назад, я следил за ними, но потерял из вида, как только они, заложив вираж, растворились на фоне темного леса.
Становилось совсем темно. Вытолкнув лодку из камыша, я поплыл к ребятам, по пути подбирая сбитую утку. «Как успехи?» — поинтересовался я у Сергеев. Оказалось, они тоже непустые. Пока тезки выбирались из своей засады, я подобрал добытую ими крякву.
Что ж, и на вечерке мы не остались без трофеев, хоть она, конечно, не была богата на утку. В хорошем настроении мы причалили к берегу.
На вечерних посиделках у костра решили на утрянку не идти, а отоспаться, позавтракать и, наведя порядок, возвращаться домой…
