На дальних северных водоемах, где повсеместно «вечная» мерзлота, летом причиной почти постоянного неплохого, а то и отличного клева является, на мой взгляд, весьма холодная вода, при которой не бывает «залпового» икромета. Он растягивается надолго, и всегда есть значительная часть рыбы, у которой либо преднерестовый, либо посленерестовый жор.
Фото: Кузнецова Евгения.
Конечно, большую роль играет и отсутствие любого загрязнения водоемов, и масштабного браконьерства во всех его видах, в том числе и проклинаемых всеми истинными любителями рыбалки электроудочек.
Кстати, своими глазами видел в продаже книгу, в которой детально описывается метод их изготовления и применения.
Как же у людей рука-то поднялась такое издать?..
Но об этом – не здесь и не сейчас.
А здесь и сейчас – о дальних, диких краях и тамошней рыбалке.
Есть такие места у нас в России, где почти не работают различные, достаточно многочисленные приметы и признаки хорошего и плохого клева.
За исключением, разумеется, крайних, экстремальных погодных условий, когда не только рыбачить, а вообще и выходить-то из-под крыши жилья нет никакого желания, хотя рыбацкий зуд и беспокоит.
Глянешь в окно – гроза, дождь со снегом и свист штормового ветра – какая уж тут рыбалка!
Только вздохнешь с сожалением и остаешься дома. Зато как только погода хоть чуток смилостивилась, на месте не усидеть. Если есть хотя бы пара часов свободного времени, сразу же кидаешься к воде. Особенно если ждет тебя совершенно новый, незнакомый водоем.
Вот в такие дикие, незнакомые места попал я как-то по своей геологической работе на Чукотку, в междуречье Большого и Малого Анюя. Местные жители, которых там, разумеется, очень мало (до ближайшего населенного пункта, золотого прииска Дальнего, всего каких-то полторы сотни километров по бездорожью), называют эти реки – видимо, для краткости – Банюй и Манюй.
В этом самом междуречье имеется несчитанное количество безымянных глубоких и чистых озер размером от сотен метров до километра, а то и двух в поперечнике. Все они, само собой, рыбные. Рыбье население в них самое разное. Однако очень часто в каждом отдельно взятом водоеме разнообразия-то как раз и не наблюдается – либо только щука, либо только окунь, гораздо реже и окунь, и щука. Ну, а если хищника мало или нет совсем, тут уже раздолье для мирной рыбы.
Однако главная тема – эпизоды поимки крупной хищной рыбы на Чукотке. Вот к этому мы и вернемся.
Свой палаточный лагерь мы поставили на берегу безымянного круглого озера с прозрачной, чистейшей водой. В озере этом водится только щука, другой рыбы за все рабочее лето мне в нем обнаружить не удалось. Питаются они здесь в основном мормышом (рачком-бокоплавом), редко в желудках щук встречаются мелкие щурята. Несмотря на такую диету, щуки довольно-таки упитанные, плотные. Размеры не превышают двух-двух с половиной килограммов.
Конечно же, довольно однообразная рыбалка вскоре приелась, хотя из этих щук наша экспедиционная повариха талантливо (иначе не скажешь) готовила множество самых разных, всегда вкусных блюд. Однако еда едой, но в самой рыбалке, естественно, хочется разнообразия.
Фото: Коломийца Алексея.
Изредка оно и случалось, когда необходимо было выполнить маршрут к югу от нашего лагеря. В этом направлении, если преодолеть две довольно больших, заросших лиственницей и кедровым стлаником сопки, можно дойти до небольшой, густо заваленной подмытыми, упавшими с берегов деревьями речушки шириной не более двадцати метров. В ней, конечно же, стандартный набор, характерный для северных рек – ленок и хариус.
Ловились они лучше всего на слепня, добыть которого труда практически не представляло. Стоило только остановиться на солнечном месте, а еще лучше – сесть, чтобы удобнее было их отлавливать, как тут же целый рой этих кусачих, почти зубастых насекомых норовил пообедать твоей кровью. Особенно им нравится садиться на черные резиновые сапоги – видимо, реагируют на самые нагретые солнцем поверхности. Сшиб несколько штук ладонью, сложил в спичечный коробок, и все – насадкой и вкусной, красивой рыбой обеспечен.
Но так уж человек устроен – хоть и говорят, что, мол, от добра добра не ищут – все равно опять и опять хочется чего-то нового, необычного, тем более, на рыбалке.
Вот и получилось, что в один из пасмурных, дождливых дней, когда не надо было идти в далекий маршрут, отправился я на соседнее озеро, всего в километре от нашего, со спиннингом. На нем мы еще не были – как-то руки (то есть ноги) не доходили…
Озеро сравнительно небольшое, длиной менее километра и шириной порядка двухсот метров. Берега сухие, сильно заросшие кустарником и лиственницами. Пока дошел до озера, спугнул несколько выводков куропаток, но мне было, конечно, не до них. Да и время охоты еще не наступило. А главное, очень уж хотелось испытать новый водоем.
Быстро добрался до ближайшего конца озера и начал блеснить. В течение пары часов обошел почти все озеро, забрасывая блесну везде, где можно было подойти к воде. Регулярно попадались только щуки, однако тех же размеров, как и на «лагерном» озере. Решив, что такого добра можно наловить и рядом с палатками, этих я отпускал обратно в родную стихию. Получив свободу, щуки спасались бегством по-разному: большинство стремглав кидались в глубину, а некоторые уходили неторопливо, с достоинством – вроде хотели показать, что обратно, домой, не очень-то и хотелось.
Наконец подошел почти к тому же месту, откуда и начинал эту разведочную рыбалку. Ну, думаю, ничего особо интересного, кажется, здесь не будет. Пожалуй, еще несколько забросов и можно возвращаться в лагерь. Остановился около устья впадающего в озеро небольшого ручейка и сделал очередной заброс.
Вдруг (такое всегда бывает «вдруг») – очень резкая поклевка и сразу после машинальной подсечки – сильнейший рывок. Рыбина серьезная! Сразу видно, просто так ее не взять. Не сбавляя хода после рывка, она пошла вдоль берега, срезая водоросли туго натянутой, буквально звенящей леской. Остановить ее удалось далеко не сразу, смотала при максимальном торможении метров тридцать лески.
Как же ей хотелось освободиться от этой проклятой, больно колющей железки! То она резко уходила вниз на глубину, то, круто развернувшись, бросалась к берегу, и тогда приходилось судорожно крутить катушку, выбирая слабину. Вот, выпрыгнув из воды и раскрыв пасть, затрясла головой, безуспешно пытаясь сорваться с тройника. То опять кидалась прочь, до предела натягивая леску.
Но все когда-то кончается, кончились силы и у этой могучей щуки. Наконец подвел я ее к самому берегу и, обдирая пальцы, вытащил ее волоком, ухватив под жаберную крышку, подальше от воды. Тут-то и я почувствовал усталость. Намаялся. Долго сидел на земле, тяжело дыша и с восторгом поглядывая на прекрасный трофей.
Придя в себя лишь минут через двадцать, подумал – интересно, она здесь одна такая была или есть еще? Любопытно было бы это выяснить. Снова берусь за спиннинг. Довольно скоро и вторая щука почти такого же размера оказалась на берегу, за ней – третья. Взглянув на столь солидную тройку, решил, что трофеев более чем достаточно и пора домой.
С трудом сложив щук стоймя в рюкзак, отправился с тяжелой ношей к лагерю. Иду, согнувшись под этой приятной тяжестью, а над головой – как будто корона из трех огромных щучьих хвостов. Надо было видеть, как реагировали товарищи на мое появление! Ахи, охи, восторженно-удивленные взгляды и почти у каждого – желание немедленно сфотографироваться «в компании» с этими щуками и, конечно же, со спиннингом, чтобы все выглядело по-настоящему.
Особенно азартно реагировал наш геофизик Павел Васильевич. «Сведи, – говорит, – меня на то место, хочу обязательно поймать такую же!» Надо сказать, что взвесить эти рыбьи «бревна» (так их сходу окрестили приятели) было нечем, а потому только измерили их длину. Самая большая оказалась ростом 1 м 42 см, самая «маленькая» – 1 м 26 см.
Через пару дней пошли мы с геофизиком на то озеро за большими щуками. Приходим. Определяю его на самое удобное место и смотрю, что будет. Где-то на четвертом или пятом забросе взяла у него крупная щука. И тут мой азартный приятель, не долго думая, поволок ее к берегу, что называется, напролом. Да где уж там! Леска под такой нагрузкой, конечно, лопнула.
Боже мой, что тут началось! Столь артистической ругани пополам с самокритикой мне не приходилось раньше слышать нигде и никогда. «Ах, я… растакой! Сколько тебе говорил – смени, лентяй, леску! …! Не сменил, …! Вот же …щука, лучшую блесну, …, унесла, …! …!!!» Ну, и так далее. При этом он отматывал руками с катушки 2–3 метра лески, снова и снова в сердцах рвал ее, продолжая ругаться, пока на катушке почти не осталось лески.
Под такой вот аккомпанемент я не торопясь подсек и через какое-то время вытащил на берег щуку, подобную тем трем, предыдущим. Напарник мой этого даже не заметил. Спокойно обращаюсь к нему: «Слышь, Пал Василич, попробуй мою леску порвать. Получится?» Получилось без труда. Зато свежепойманную щуку заметил, отвлекся как-то. А я продолжаю: «Ну вот, видишь, а ты все киваешь на леску. У меня такая же, и вот – вытянул. Разве с таким чучелом можно в перетяжки играть – кто кого?» В общем, с трудом, но успокоил его и мы отправились в лагерь.
Фото: Кузнецова Евгения.
Спустя несколько дней мы с ним попытку повторили, и на этот раз не без труда, но словил-таки и он большую щуку, чему буквально по-детски долго радовался. Сидя на кочке и прикуривая одну сигарету от другой, все рассказывал, как он ее зацепил и вываживал долго и аккуратно. «Нет, ну как я ее лихо взял, а? Ведь лихо?». «Конечно, лихо, Пал Василич!» Конечно, довольны мы были оба, каждый по своей причине…
Попробовал и я снова добиться успеха. Однако клюнуло у меня на сей раз не то, что ожидалось, а нечто, я бы сказал, неизмеримое. Остановить рыбину мне так и не удалось, несмотря на все старания. Размотала, ни разу не остановившись, всю леску с катушки, даже пришлось, с трудом удерживая потрескивающее удилище, до предела болотных сапог войти в воду.
Но куда там! Не плыть же по озеру на таком буксире! А она все давит и давит. Наконец вдалеке от берега появился огромный бурун, мелькнул здоровенный хвостище, и – все. Только ее и видели. Ушла восвояси вместе с блесной и большим куском лески. Зато надолго оставила в памяти свою силу, свой характер…
…Нечто подобное на следующий год на моих глазах поймали местные, чукотские геологи. Рыбачили они вдвоем с надувной резиновой лодки, и подсеченная щука-крокодилица «катала» их по озеру около полутора часов, прежде чем они смогли ее добыть. Росту в ней оказалось ни много, ни мало – целых 211 см. Вот это да!
Любопытно и вот еще что. Не раз в тех краях пришлось убедиться в том, что в местах обитания столь крупных щук не селится водоплавающая птица. Подходишь к озеру, и если совсем нет на нем ни уток, ни куликов, так и знай – здесь царство тех самых крупных чукотских щук! Видно, хватают они все, что движется в воде: есть-то хочется, а тут сразу столько мяса!..
…У меня дома, в шкафу, на видном месте, хранится засушенная, с открытой зубастой пастью, голова одной из тех трех щук…
