Много лет я занимаюсь фотосъемкой диких птиц. Иногда, для того чтобы отснять редкие виды, приходится уезжать далеко от дома. Порой заберешься в такую глушь, что подумаешь — до тебя здесь никто из людей и не бывал.
Конечно, это впечатление обманчиво, но можно попасть в переделку… Бывает, что едешь на место съемки вопреки здравому смыслу и погоде. А еще можно влезть в непролазную топь или забраться на такую высоту, откуда и смотреть вниз страшно.
Можно очутиться в такой ситуации, что порой задумываешься, а стоило ли вообще сюда соваться и так рисковать? Лишь по прошествии времени об этих «приключениях» вспоминаешь с улыбкой. Да и не все «нестандартные» ситуации страшны, а среди массы разных случаев бывают нелепые и смешные, глупые, но и такие, от которых мурашки по коже.
Каждый фотоохотник может рассказать их десятки, я расскажу о тех, что запомнились мне навсегда, и также приведу рассказы моих коллег-друзей, с которыми я неоднократно бывал в разных переделках.
Нас, фотоохотников, можно условно разделить на две категории: тех, кто занимается этим делом постоянно, и людей, снимающих природу лишь в свободное время (фотоохотников «выходного дня»).
Но когда фотограф пытается достичь серьезных результатов, ему невольно приходится уделять своему любимому занятию больше времени. Тогда из многочисленной категории любителей его за глаза могут причислить к когорте профессионалов. И все же, для того чтобы знать, как будет вести себя животное или что будет происходить с погодой, нужно провести одному в природе слишком много времени.
К тому же, многое зависит не только от твоих действий, но и от поступков других людей, случайных встреч (включая с теми дикими животными, с которыми не предполагаешь встречаться). Да и не все может спрогнозировать даже умудренный опытом «профи»-фотограф. Нестандартные случаи и запоминаются навсегда.
Некоторые свои истории я описал в своей книге, посвященной фотоохоте. Напечатана она малым тиражом в цифровой типографии и называется «В кадре от синицы до журавля». Но здесь, на Дзене, будут также эпизоды, которые нигде не упоминались.
В течение десяти лет ранней весной я выбирался на глухариные тока. И каждая поездка на глухариный ток была с небольшим «приключением». То заднеприводный автомобиль, на котором доставлялись грузы, завязнет на лесной дороге, и полдня его вытаскиваешь из грязи, то затопит палатку растаявшим снегом и сушишь спальник на кордоне у лесника, то заблудишься в лесу.
Или вдруг ночью «подведет» желудок, а бежать из палатки некуда — вокруг спят глухари. А было и такое, что егерь 1 апреля подшутил над моим другом, который показал мне глухариное токовище, и сказал ему, что я его дожидаюсь там.
В итоге друг пришел в самый неподходящий момент. Но это были незабываемые времена, о которых вспоминаю с теплотой и ностальгией. И один случай оказался незабываемым. Именно с него я начинаю серию рассказов о «случаях на фотоохоте».
«Страшная история», заставившая меня полночи не смыкать глаз…
Признаюсь честно, я городской житель и всю свою жизнь прожил в крупных городах, вырываясь на природу лишь иногда. Особенно непросто мне дались ночевки в одиночку на разных токах. Но если спать ночью на лугу или на поле, находясь на тетеревином и дупелином току, было просто, то ночевки в лесу, рядом с глухарями, были удивительны и необычны для горожанина.
Когда в лесу, с наступлением темноты, стихает ветер, слышен каждый голос зверя или птицы, каждый звук, издаваемый лесом, каждый шорох от движения живого существа.
Шелохнулась ли кора высоко на сосне, заскрипело ли дерево, пролетела ли птица, пробежала мышь, подала голос сова или прогремела вдалеке валежина на дороге передвигающегося в тишине ночи лося — мне все это было слышно в палатке так же отчетливо, словно это происходило в двух шагах от меня. Вечером на токовище прилетали глухари, и я спокойно засыпал под их перекличку. Обычно я просыпался до рассвета, когда птицы уже распелись.
Меня не раз будила кричавшая в ночи длиннохвостая неясыть, но голоса местных птиц были мне знакомы, и поэтому они совсем не беспокоили. Но второй год своих съемок глухарей я решил начать съемки еще по снегу и рано стал посещать ток. Место было уже знакомым, я знал, где лучше поставить укрытие для съемок, и, не петляя по лесу, принес вещи в отмеченное ранее место.
В самом начале апреля, когда снега в лесу еще выше колена, в глухом урочище, имеющем странное название Лешино, не встретишь людей. Из звериных следов мне встретился лишь старый лосиный след. Сосновый бор был беден на птиц и зверей, но здесь токовали глухари, и в апреле у них самый разгар брачных игр, поэтому у меня не было сомнений, оставаться или нет здесь на ночевку. Установив палатку, я замаскировал ее лапником и забрался в спальник. Утомленный переходом, сразу уснул.
В наступающем покое надвигающейся ночи не было слышно ни звука. Примерно в полночь меня разбудили громкие звуки, доносившиеся со стороны засыпанной снегом старой лесовозной дороги. Это было очень похоже на человеческие крики, но никто не звал на помощь и невозможно было понять ни слова.
Легко представить себе беспомощность фотографа, ночующего в лесу под усевшимися над твоей палаткой спать глухарями: ты лежишь босой в спальнике, когда вокруг полно снега, ничего не видишь снаружи и не можешь включить фонарик, опасаясь спугнуть осторожных птиц. И шуметь тоже нельзя по той же причине.
Мысли лезут в голову самые разные и нелепые, а с каждым новым звуком в душу заползает животный страх. Помощи ждать было неоткуда. Почему-то в первую очередь вспомнилось необычное название этого места. Лешино — значит здесь обитал леший или еще какая-нибудь нечисть, ведь человеческих слов не разобрать, а голос непохож на звериный. Сон как рукой сняло, идти разбираться в ночь с нарушителем спокойствия не хотелось, да и не имело никакого смысла.
Оставалось только ожидать в своей палатке и надеяться, что этот «кто-то» не направится по свежим следам в мою сторону. У меня был в рюкзаке складной нож. Вот, сжимая его в руке, я и прилежал, не смыкая глаз, целый час, и воображение рисовало картины одну страшнее другой, пока в лесу голосило это «нечто».
Еще пару часов не спалось даже после наступления тишины. Уснул я лишь под утро, и ни капли не пожалел, что не сбежал из палатки — утром был отличный ток, прямо рядом с моим укрытием, и я смог снять интересные кадры.
