фото: fotolia.com
С большим интересом читаю публикации в «РОГ», подписанные Александром Ярковым. Помимо своей содержательности, они привлекают неординарным стилем.
Однако непосредственным поводом для моего выступления послужило несогласие с одной из рекомендаций, содержащейся в статье А. Яркового «Домодельный патрон»
Цитирую автора: «Желательно согласование применяемой дроби с диаметром дульного сужения, а по некоторым источникам и с диаметром канала ствола, способные улучшить осыпь и добавить до семи процентов кучности». Автор подчеркивает, что «игра стоит свеч».
Из одного охотничьего издания в другое перекочевывает совет применять согласованную дробь. Появился он в те времена, когда на руках у российских охотников находилось немало разномастных «беспаспортных» ружей с неопределенными техническими характеристиками.
Но сейчас большинство наших охотников стреляет из отечественных ружей со стандартными и документально подтвержденными диаметрами каналов стволов (у «тулок» в 12 калибре 18,5 мм, у «ижевок» — 18,2 или 18,3) и дульных сужений (0,5 мм для получоков и 1,0 для чоков).
Тогда почему, спрашивается, не находим в «РОГ» и других изданиях конкретных отзывов о стрельбе согласованной дробью, а также указаний на наиболее предпочтительные ее номера (ведь, казалось бы, их легко определить при одинаковости параметров ружейных стволов)? Напрашивается вывод: этот вопрос мало кого интересует.
И это не случайно: охотники подбирают номера дроби не по ружью, а по дичи и сезонам охоты на нее. Конечно, при стрельбе крупной дробью (начиная с «ноля») и в особенности картечью есть смысл согласовать снаряд с дульными сужениями (и, возможно, каналами) стволов, но в целом, как мне кажется, эта игра не стоит свеч.
К сказанному добавлю следующее: приобретая нужную дробь, охотник может обмануться относительно ее метрических характеристик. Дело в том, что у нас, случается, льют дробь с отступлением от стандарта. К примеру, у меня в запаснике лежит килограммов пять маркированной «четверки», в реальности представляющей собой нечто среднее между номерами 4 и 3 (2,35 мм). Приходилось также покупать «полупятерку», выдаваемую за «шестерку».
В связи с этим могу поделиться таким опытом. Развесную дробь при покупке я проверяю, не отходя от прилавка: в полураскрытую книгу (любую) закладываю плотно к корешку 20 дробинок, измеряю их ряд линейкой, полученный показатель делю на 20, определяя таким образом диаметр одной дробинки.
Смущает меня еще одно место в статье Яркового.
Автор пишет, что классический осаленный пыж дошел до нас из эпохи дымных порохов, но при бездымных порохах и хромированных стволах этот пыж срабатывает противоречиво, поэтому он (автор) обходится неосаленным пыжом, который идет по каналу «с большим сопротивлением, обеспечивая более качественное сгорание пороха».
А вот у меня не выходит из памяти мальчишеский опыт обращения с велосипедным насосом. Он выполнял свою функцию лишь тогда, когда его кожаный поршень обильно смазывался тавотом. Полагаю, что в ружье при выстреле тот же самый эффект достигается с помощью осалки пыжей.
Продолжу разговор, но уже не в связи с какими-либо возражениями Ярковому, а в связи с заданным им направлением и тоном разговора. Вполне разделяю иронию автора по поводу высказанного кем-то мнения, что качество выстрела на 70 процентов определяет пыж.
Надеюсь, Александр Алексеевич поймет и мою иронию по поводу мнения одного автора, что высота пыжа, превышающая половину диаметра ствола, может привести к раздутию или разрыву ствола, а вот два-три составных пыжа при их той же общей высоте неопасны («РОГ», № 2, 2010). Ну что тут можно сказать? Разве что вспомнить афоризм: «На лужайке детский крик».
фото: fotolia.com
Но особенно меня умиляют сообщения об успешной стрельбе на предельные и сверхпредельные дистанции, как о чем-то обычном, рядовом.
Вот образчик такого сообщения: «Уток бил влет в пределах ста метров, и подранков не было, чего уже говорить о сидячей дичи» («РОГ», 9–15 декабря 2009). Помнится, еще мальчишкой, стоя на тяге, я выстрелил влет метров на 50–55 крупной дробью (мелкой у меня вообще тогда не было) в невесть откуда взявшегося тетерева.
Пролетев еще метров 80, птица упала замертво и стала моей добычей. По неопытности я всецело записал этот выстрел в актив своего ИЖ-5 (сверловка цилиндр). С воодушевлением рассказывал друзьям об этом случае. Лет через 30 на одной из осенних охот мой товарищ сбил влет из ИЖ-26 на моих глазах очень далекую тетерку.
Пока он ловил подранка, я измерил дистанцию выстрела — 88 шагов. Мы были к этому времени достаточно опытными и начитанными охотниками, и разногласий в оценке происшедшего у нас не возникло: чистая случайность, подарок судьбы, а вот в какой степени можно рассчитывать на подобного рода удачи — это особый вопрос, выходящий за рамки темы оружия.
Вторя едкому замечанию, что «статистика — один из видов лжи» («РОГ», 4–10 февраля 2009), скажу: так называемые доказательные примеры — это тоже один из видов лжи — если не в прямом смысле, то в косвенном. Не на отдельных примерах надо стараться строить свои доказательства относительно боя ружей и эффективности применяемых патронов, а на достаточно строгих, повторяющихся экспериментах.
Известно, что успешное использование металлических гильз предполагает решение двух задач: компенсации 10–15-процентной потери кучности боя ружья (из-за несоответствия внутреннего диаметра гильзы диаметру канала ствола) и закрепления в гильзе дробового снаряда. Для решения этих задач было внесено немало «рационализаторских» предложений. И, конечно же, рационализаторы уверяли читателей в эффективности своих новаций, умалчивая, правда, о конкретных результатах опытов (если последние действительно имели место).
Меня прежде всего заботила первая задача. Следуя вычитанным советам, монтировал внутри гильз различные подкладки и подклейки, а затем на контрольных отстрелах убеждался в том, что никакого улучшения боя они не дают. На одной из таких проб сделал открытие, что обычные патроны 16 калибра с войлочными пыжами 12-го, демонстрировали более качественный по кучности и резкости бой, чем экспериментальные (с подкладками и подклейками) патроны, запыженные теми же по типу, но калиберными пыжами.
Мне стало ясно, что вопрос о приемлемом использовании металлических гильз предстает в первую очередь как вопрос о компенсации недостаточности давления в стволе в начальный момент развития выстрела (в бумажных и пластмассовых гильзах необходимое давление обеспечивается закруткой дульцев гильз). В гильзах 12 калибра я стал использовать войлочный самодельный пыж 10 калибра, усиливая его туго входящим в гильзу кружком пробки толщиной 4–5 мм. Таким же кружком запечатывал патрон поверх дроби. При обертке столбика дроби полоской полуватмана или толстой пленкой кучность боя практически сравнялась с боем патрона с папковой гильзой.
Продолжая разговор о необходимости соблюдения строгости в пробах при определении качества боя ружья и патронов, напомню, что кучность боя дробовиков принято устанавливать по процентному отношению числа дробин, попавших на дистанции 35 метров в круг диаметром 750 мм, к общему числу дробин, содержащихся в снаряде. Отсюда следует, что стрелять желательно не на абы какую дистанцию, а на указанную.
И отмерять ее нужно не шагами, а именно метрами (могу поделиться опытом: если у вас нет с собой рулетки, отмерьте с помощью 70-милиметровой гильзы 70-сантиметровую ветку, а уже
ею — 7-метровый шест). Стрелять надо не от черты, обозначающей конец дистанции, а отступив от нее на длину ружья. Мишенями должны служить не заборы, щиты, двери избушек и бань, а достаточно большие листы бумаги (чтобы перехватить весь или почти весь снаряд дроби), прикрепленные к этим заборам, щитам.
И, что немаловажно, пробы должны быть серийными (не менее трех выстрелов в серии), ибо расхождение в результатах отдельных выстрелов может достигать ощутимых величин.
Кто-то скажет: «Сколько работы и хлопот, стоит ли заниматься этим?» Отвечаю: если неинтересно, не занимайтесь, но в таком случае воздерживайтесь делать слишком далеко идущие выводы на основании случайных, поверхностных и бессистемных проверок боя своего ружья и патронов к нему.
