Закат окрасил восток розово-пурпурным заревом. Багровый солнечный диск утонул в зеркальной водной глади/
Фото автора.
Взяв путевку на завтрашнее открытие, я спешил к друзьям, уже заждавшимся меня у зажженного костра на берегу, где берет свое начало великая русская река Волга.
Соединяясь с «соседкой» Жукопой, она образовала прекрасные угодья, в которых нашла убежище разномастная водоплавающая дичь.
Надеюсь, что этой самой дичи завтра будет в достатке, а пока останавливаюсь у распахнутых ворот, за которыми виден накрытый стол и ожидающие меня друзья.
К концу дня аппетит разыгрался не на шутку, и я с удовольствием принимаю приглашение к столу.
Разносолы, приготовленные Оксаной, супругой Романа, выше всяких похвал!
За накрытым столом да и в теплой компании время летит незаметно. Как бы ни хотелось общения, пора на боковую. Через два часа подъем.
Просыпаюсь по звонку будильника. Пока остальные ворочаются в нагретых постелях, грею чайник. Постепенно все собираются за столом. Не торопясь пьем чай и затем начинаем собираться на охоту.
Грей, завидев ружья, завертелся вокруг дерева, к которому был привязан. Громко скуля и подвывая, бородатый дратхаар скакал, словно очумевший, потеряв голову от передавшегося ему всеобщего возбуждения, царившего вокруг и набирающего обороты с каждой минутой.
То тут то там, в темноте, взвывали лодочные моторы и, после непродолжительного прогрева, заурчав, удалялись прочь, сходя со слуха.
Постепенно небосвод светлел — пора было торопиться. Прыгаем в защитного цвета казанки и, заведя моторы, расплываемся по своим заветным местам. Дядя Миша, Ромкин отец, ушел в сторону, оставшись позади.
Мы же, проплыв еще порядка двухсот метров, уткнулись в заросшую заводь и, заглушив мотор, отталкиваясь шестом, продвинулись еще метров на двадцать, спрятав лодку в осоке. Вокруг нас находилось несколько проток, уютных заливчиков, окон чистой воды, спрятанных от посторонних глаз в зеленом осокоре.
Очень хотелось верить, что с началом стрельбы эти водные «аэродромы» станут очень привлекательны для утиной братии.
Взбудораженный повсеместным присутствием уток, запах которых витал вокруг, пепельно-черный легаш возбужденно повизгивал, сотрясая лодку своей нервной дрожью. Заряжаем ружья, все время посматривая в предрассветное небо.
Еще недостаточно просветлело, чтобы хорошо видеть пролетающих уток на большом расстоянии, но если крякаш пролетит в двадцати-тридцати метрах, уже можно стрелять. За сбитую дичь можно не беспокоиться, Грей найдет.
Зазвучали первые выстрелы — началась потеха! Со стороны кормы, где стоял Роман, в протоку с шумом стали приводняться утки. Последовали его выстрелы, и две молодых кряквы остались лежать на потревоженной водной глади.
Звучит команда — «подай!». Дратхаар пулей вылетел из лодки и, взлетая свечками из залитой водой осоки, с шумом и всплесками помчался к добытой хозяином дичи. Поздравляем удачливого охотника с полем и удачным началом сезона.
Грей принес уток хозяину и, забравшись в лодку, отряхнулся, окатив нас волжской водицей с головы до ног. Его довольная, улыбающаяся бородатая морда, казалось, светилась от щенячьего восторга. Да и наши, теперь уже мокрые, лица выглядели так же.
На востоке заалела розовая полоса, осветив горизонт. Роман с Андреем и их верным четвероногим помощником спрыгнули в воду, оставив меня одного в лодке. Облачившись в вейдерсы, они пошли прочесывать тростниково-осоковые крепи в надежде пострелять затаившихся уток.
Я же, вертя головой на триста шестьдесят градусов, отслеживал перелеты потревоженных уток, с надеждой ждал, когда хоть одна из них налетит на верный выстрел. Но пока мое ружье молчало.
Вероятнее всего, в слабом утином перелете виноват очень высокий уровень воды, давший птице множество укромных мест, в которых можно затаиться от охотников, не поднимаясь на крыло.
Со стороны ушедших ребят доносятся частые ружейные выстрелы.
Судя по тому, что ни одна из уток ко мне не долетела, значит, они будут с добычей.
Яркое солнце медленно появилось из-за горизонта, окрасив небосклон огненно-розовым цветом, заставив жмуриться при каждом взгляде на эту небесную красоту. Предрассветный сумрак растворился, сделав воздух прозрачным, и открыл моему взору замечательную картину.
Стоявшие на берегу деревенские дома отражались в зеркале воды. На протяжении полкилометра до моей лодки всюду были тростниковые заросли, вьющиеся змеями протоки и заросшие осокой заводи, в которые садились утки.
Досадно, что до меня они так и не долетали, и прожечь стволы я до сих пор не смог, а ведь на часах уже было без нескольких минут шесть. Оставалось только наблюдать за моими друзьями, без устали утюжившими заросли осоки метрах в двухстах впереди.
Вот над их головами пронеслось несколько уток. Одна из них неожиданно камнем рухнула вниз. Я не успел удивиться, как через долю секунды раздался выстрел. Прошел еще час, но утки летели где угодно, только не над моей лодкой.
Наконец, поднятая ребятами кряква налетела на меня с фланга на расстоянии двадцати пяти метров. Короткая поводка, и остановленная выстрелом утка падает на край заводи чисто битой. Ну, теперь и я открылся.
Уставшие ребята вернулись ко мне, подобрав сбитую мною крякву. Роман с Андреем добыли три кряквы, два чирка-трескунка и две чернети. Добыча небогатая, но на хороший шулюм хватит.
Пересаживаюсь в лодку к дяде Мише, который решил провести меня по заросшим заливам в надежде поднять затаившихся уток и пострелять с подъема.
В этот раз утка сидела очень плотно, и поднять ее можно было, только наехав на нее. Так и получилось, когда дядя Миша направил шестом лодку в очередной залив. Утки поднялись неожиданно, когда, прочесав все вокруг, мы стали выплывать обратно на чистую воду.
Пара крупных крякв с шумом и кряканьем поднялась из осокоря, прямо из под носа лодки, когда я уже без всякой надежды опустил ствол. Вскидываю ружье, поведя стволом за утками. Звучат выстрелы из-за спины, заставляя одну из уток камнем упасть в заросли осоки.
Чуть отпускаю второго крякаша и, когда он вылетел на открытую воду, жму на спусковой крючок. Дробь выбивает пух из утки, заставив ее по наклонной врезаться в воду. Въезжаем в осоку, чтобы достать первую утку, но тут же поднимается еще одна. Отпускаю ее и на чистой проплешине кладу на воду метким выстрелом.
Собираем битых уток и продолжаем охоту. Последующие заводи не принесли нам долгожданной добычи. Уставшие, но довольные возвращаемся домой. На ветерке развешиваем одежу для просушки, а добытую на утрянке дичь сообща ощипываем и тушим на костре.
За праздничным столом с удовольствием выпиваем по кружке «чая». А что, под дичь да в хорошей компании — не грех!
А потом была рыбалка, спиннинги, щуки и головокружительная красота окружающей природы, но это уже совсем другая история…
