Нет, что ни говорите, уважаемые читатели, а депутаты ГД и госчиновники удивительный народ. Я за постперестроечное время перечитал и переслушал сотни их высказываний в прессе и на телевидении, касаемо вопроса охотничьего законодательства и обустройства охотничьей отрасли. Но они продолжают «удивлять» и сегодня.
Фото автора.
Судите сами.
Пятого апреля этого года статс-секретарь замминистра МПР С. Радченко провела совещание с участием членов СФ, депутатов ГД, представителей органов субъектов РФ, научных и общественных организаций и СМИ.
Обсуждали основные направления развития охотничьего хозяйства.
Последнее упоминание охотничьего хозяйства произошло на встрече 25 июня председателя Комитета ГД по безопасности и противодействию коррупции В. Пискунова и президента РОРС Т. Арамилевой, где г-н Пискарев подчеркнул: «Комитет готов совместно с РОРС и дальше работать над законодательными инициативами, направленными на поддержку охотничьей отрасли».
Так и хочется спросить депутатов и чиновников, что же вы «улучшаете и поддерживаете» то, чего в России нет?
По поводу и без повода употребляя приснопамятное «охотничье хозяйство», не вникая в суть его содержания? В глазах ученых, биологов-охотоведов да и простых охотников выглядите весьма глуповато.
Меня удивляют их секретари и всяческие помощники. Не менее их удивляет и позиция такого корифея, как А. Филатов, руководителя департамента охоты.
Почему стесняется он поправить депутата или чиновника и разъяснить ему, что, в соответствии с законодательством, в РФ нет такого вида экономической деятельности! Ученые и охотники мозоли на языках набили, талдыча: охотничье хозяйство, как отрасль в РФ, ими умышленно уничтожена.
Я не раз предлагал и еще раз повторю, возьмите, господа, в руки ОКВЭД (Общероссийский классификатор видов экономической деятельности). Там нет и слова об охотничьем хозяйстве. Не убедил? Тогда загляните в Закон «Об охоте…» 2009 г. В нем оно тоже отсутствует.
Россия пошла не по отраслевому пути развития. Закон «Об охоте…» дал наихудший вариант такого развития, а именно — европейский, закрепив охотугодья по охотхозяйственным соглашениям, без предоставления в пользование охотресурсов. Тем самым нанося ежегодно ущерб на миллиарды рублей.
Что же представляет собой «охотничье хозяйство», вокруг которого сломано столько копий и которое вновь начали «улучшать»? А «улучшать» надо с разработки нового Закона «Об охоте и охотничьем хозяйстве».
В нем прописать, что включает в себя охотничье хозяйство, и создать государственный орган управления им. И начинать надо не с такой мелочи, как переименование ФГБУ «Центрохотконтроль» в «Федеральный центр развития охотничьего хозяйства» (ФЦРОХ), которого в стране нет, а с прекращения словоблудия об «охотничьем хозяйстве».
Что-то вразумительное о толковании термина «охотничье хозяйство» находим в «Стратегии сохранения редких и находящихся под угрозой исчезновения видов животных и растений и развития охотхозяйственной деятельности в Российской Федерации до 2030 г.».
Напомню некоторые положения этого документа, которыми чиновники обязаны руководствоваться.
В нем определены приоритеты и основные направления реализации госполитики в области сохранения редких и находящихся под угрозой исчезновения видов животных и растений и развития охотхозяйственной деятельности и меры, направленные на повышение эффективности государственного управления в данной сфере.
«Стратегия» разработана на основе положений Экологической доктрины РФ, Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2020 г., основ государственной политики в области экологического развития РФ на период до 2030 г. и иных нормативно-правовых актов РФ с учетом накопленных научных знаний в области биологии, экологии и смежных наук, российского и международного опыта в сфере сохранения редких и находящихся под угрозой исчезновения видов животных и растений и организации устойчивого использования охотничьих ресурсов, составляющих значительную часть природного богатства России.
Утвержденная Правительством РФ в 2012 г. «Стратегия» рекомендует: охотпользование должно быть устойчивым, обеспечивая максимальный доход настоящему и будущим поколениям. «Цель Стратегии определяет общее направление движения на долговременную перспективу.
Конкретные целевые показатели — сохранение редких и находящихся под угрозой исчезновения видов животных и растений и развития охотничьего хозяйства…».
Ну, наконец-то разработчики «Стратегии» «разродились» понятием «охотничье хозяйство» и дали его толкование.
«Охотничье хозяйство — сфера деятельности по сохранению и использованию охотничьих ресурсов и среды их обитания, по созданию охотничьей инфраструктуры, оказанию услуг в данной сфере, а также по закупке, производству и продаже продукции охоты». Сформулированы основные задачи, решение которых обеспечит достижение целей «Стратегии».
Главной является «создание с участием государства системообразующих элементов управления охотничьим хозяйством и формирование благоприятной правовой среды для их последующего развития.
Говоря о рентабельности охотничьего хозяйства, разработчики «Стратегии» отмечают, что у нас нарушен баланс между хищниками и их жертвами. «Ежегодно в стране от волков погибает не менее 370 тыс. копытных диких животных (34 тыс. лосей, 140 тыс. северных оленей, 123 тыс. косуль, 40 тыс. кабанов), почти 3 млн зайцев и 70 тыс. бобров, а также различных сельскохозяйственных животных общей биомассой около 400 тыс. т.».
И как вывод: «Без принятия неотложных мер по регулированию численности этого хищника прогнозировать существенное увеличение численности диких копытных животных не представляется возможным».
Я не совсем понимаю, почему разработчики обошли вниманием такого многочисленного хищника, как бурый медведь. Этих животных насчитывается более 200 тыс. особей. А после катастрофических наводнений и пожаров они будут чаще выходить к людям — в поисках пищи, создавая угрозу их жизни.
Но вернемся к «Стратегии». Не успели ученые, биологи-охотоведы и охотники переварить ее, как на их головы была вывалена Госпрограмма РФ «Воспроизводство и использование природных ресурсов на 2012–2020 годы». Госпрограмма включала в себя подпрограммы: «Воспроизводство минерально-сырьевой базы, геологическое изучение недр», «Использование водных ресурсов», «Сохранение и воспроизводство охотничьих ресурсов».
Ученых и охотников заинтересовала подпрограмма «Сохранение и воспроизводство охотничьих ресурсов». Сегодня нет смысла подробно рассматривать сей фолиант. Не за горами 2020 год, и время уже подводить итоги данной «Госпрограммы».
О ее целях и задачах очень метко выразился А. Данилкин, доктор биологических наук, профессор (ж-л «Охота и охотничье хозяйство» № 6, 2013 г.): «Цель анализируемой подпрограммы благая — обеспечение сохранения и воспроизводства охотничьих ресурсов.
Задача та же — обеспечение сохранения и воспроизводства охотничьих ресурсов. Редкий случай, когда цель и задача совпадают, что обычно бывает в студенческих курсовых работах». Каков сапожник, таковы и сапоги. Зато объем денежных средств впечатляет — 17 412 248,15 тыс. рублей.
Из них 80% планировалось направить на «Обеспечение эффективного исполнения переданных полномочий Российской Федерации в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов». Нет сомнения, деньги успешно реализованы.
Изучая названные документы, ученые, биологи-охотоведы обнаружили — разработчики «озаботились» только сохранением охотничьих ресурсов.
Как можно говорить об их «устойчивом» использовании, если в документах не поставлена задача увеличения численности. В них заложен извечный русский принцип — «не до жиру, быть бы живу».
На фоне пожаров, наводнений, всероссийского браконьерства и роста числа крупных хищников вести разговор об увеличении количества охотничьих животных как-то неприлично.
Подождем, какими итогами выполнения «Госпрограммы» на период до 2020 г. нас порадуют чиновники МПР. Надеюсь, ученые, биологи-охотоведы и охотники выскажутся по поднятым проблемам.
