Заяц в нашей стране самый известный и самый любимый персонаж из всех обитателей леса, его образ сопровождает нашего человека от первого детского утренника до самой глубокой старости
Для всех выросших на сюжетах русских сказок заяц представляется робким, оглядчивым и вместе с тем находчиво бойким пронырой. Но правда жизни, как всегда, немного иная. Проныра — да, оглядчивый — да, но совсем не трус и даже по-своему нагловатый персонаж. Он (а я говорю только про зайца-беляка) природный северянин, вечный ночной бродяжка и мелкий садово-огородный разбойник.
Да, он убегает от собаки, но представьте на секунду, что за вами гонится медведь или разъяренный кабан, не думаю, чтобы ваше поведение чем-то принципиально отличалось от заячьего. А в обычной своей лопоухой жизни взрослый беляк плевать хотел на лису, и даже филин для него не так уж и опасен.
Весит наш уральский герой от 2,5 до 3,5 кг, и это в усах и шубке, а я добывал и до 6 кг веса. Острые, как бритва, зубы, сильные задние ноги, вооруженные цепкими когтями, фантастическая увертливость и скорость передвижения позволяют нашему зайчишке вполне себя неплохо существовать.
Зимой он одет в великолепную теплую белую шубку (весом всего 150–200 г), в ней он очень красив и совсем незаметен за заснеженной кочкой. А летом он затянут в омерзительный серо-буро-зеленый маскхалат и представляет собой большую лопоухую крысу, чем подтверждает свое природное родство с ней. И, как все грызуны, он достаточно понятлив и наблюдателен и никогда не попадется в плохо обработанный капкан или неправильно настороженную петлю.
Великолепно приспособленный к жизни в таежном прилесье и имеющий здесь необъятную кормовую базу, он сегодня в наших угодьях, к великому сожалению, в общем-то редок. Сказывается наличие в нашем лесу нескольких стай одичалых собак, никому не нужных енотов и откормленных бесчисленными свалками серых ворон и лесных воронов. Понятно, что живи в нашем лесу волки, они бы мигом навели в нем порядок, но леса наши плотно населены медведем, а там, где живет косолапый, волк не держится, и поэтому сегодня приходится удивляться не малому количеству зайца, а тому, что он еще живет в нашем лесу.
И все-таки будем говорить и думать только о хорошем, то есть об охоте на зайца. И если существует на свете народ, рожденный для рабства, по мнению римского оратора Цицерона, то существует и наш заяц-беляк, который, уже по моему мнению, просто создан для охоты на него. Охоты веселой, подвижной и, главное, совершенно непредсказуемой. Охота эта тем более близка и любима нами, что немыслима без нашего главного помощника и непременного участника — гончей собаки.
После лайки, которой всецело принадлежит мое сердце, это мой следующий фаворит. Красивы, эффектны, стройны англо-россы, но мое сердце отдано русской костромской гончей, этому звероватому продукту татарской степи. И здесь даже не выжлец является моим выбором, а моя истинная любовь и привязанность к небольшой и порой не очень выгодно смотрящейся выжловочке-костромичке, такой совсем негрозной и нестрашной. Она не оглашает осенний лес дикими воплями огромного костромича, догоняющего несчастного листопадника. Она звонко и внятно разливает по лесу свое гормоничное «йяй, йяй, ай, ай», и все это с ощутимыми паузами.
От этой Розочки, Белочки и Дианки заяц идет неторопливо, озираясь и презирая ее всем своим лопоухим существом и, как это всегда происходит с задаваками, заканчивает плохо. Она никогда не схватит подбитого зайца и не уволочет его, как это нередко происходит с костромичом. А вот с ним-то будь любезен не зевай, и если он успеет к зайцу раньше тебя, то охота на сегодня закончена, и никакая последующая казнь египетская его не отучит от этой подляны. Так что не
зевай!
А теперь о зайчатниках. В нашем вольно-любимом и разнообразном охотничьем братстве имеется нечто чрезвычайно консервативное и в полном смысле ортодоксальное — секта охотников-зайчатников. Спорить с ними и пытаться их переубедить расширять их охотничьи горизонты совершенно бесполезно, можешь в ответ нарваться на всякое. Никто им не мил и ничего им не надо, кроме нашего короткохвостого героя. И кажется: ну чего ты там на свою 258 заячью корриду идешь как на первую, не надоело? А вот побывайте, друзья, на этой охоте и все сразу поймете. Если уж по мне, так это самая веселая, самая бойкая и самая непредсказуемая из всех известных мне охот.
Адреналин, вливаемый в кровь зайчатника во время этого действа, делает его совершенно невосприимчивым к другим видам охот. И давайте уж по чесноку: понятно, что «матерый» зайчатник — первый номер на волчьей облаве, на загонной охоте да и на берлоге он, скорее всего, не оплошает. Но ему-то самому только зайца и подавай, и ничего ему больше в жизни немило.
Прибавьте к этому, чаще всего семейный характер этой охоты (связка «отец – сын», «дед – внук»). Плюс работа и вид любимой собаки — и все это на фоне бесконечно красивой поздне-осенней или ранне-зимней природы. Нет, ребята, я двумя руками и своим исстрелянным ружьишком голосую за эту охоту.
Правила заячьей охоты в общем-то просты. Знай хорошо местность и расположение заячьих лежек, знай их лазы и переходы и не устраивай из стрелкового номера танцпол. Вот, в общем, и все! У нас на Урале мы нашего коянишку («коян» по-татарски «заяц») бьем четвертым или пятым номером дроби; все зависит от боя ружья и места охоты. И если охота в чистом месте, то обойдешься и пятеркой; в кустах и густых ссорах и тройка не будет лишней. Понятна дистанция и упреждение, но об этом говорить зайчатникам совершенно бесполезно. Сколько раз я их спрашивал: «Ну, и как ты его бахнул?», а он смотрит на меня безумными глазами и в лучшем случае ответит: «А да кто ж его знает!» Но говорю же, что эта публика не совсем в себе, особенно на охоте.
Существуют, конечно, и другие виды охот на зайца. Слышал, что их тропят, где-то в Европе на них охотятся загоном, но после нашей охоты с гончими те европейские — просто тоска зеленая, и даже не хочется о них говорить.
