Древняя адыгейская легенда повествует о любви пастуха Лаго и княжны Наки, которые, спасаясь от погони, предпочли броситься вместе со скалы, а не быть разлученными.
В честь них названо плато Лаго-Наки площадью 800 км², застывшее на высоте около 2000 метров над уровнем моря
Как легко раньше жилось легашатнику: личных машин было мало, на электричке или автобусе с собакой далеко не уедешь, вот и охотились в основном в Подмосковье и ближайших областях, зная эти места как свои пять пальцев. У каждого теперь в семье есть машина, а то и две. И сразу появились проблемы. Как успеть за дупелем в Архангельскую область, за фазаном в Краснодарский край и за вальдшнепом в Крым? А еще хочется погонять куропаток в Воронежской или тетеревей под Тверью, пока окончательно выводки не заматерели. Ну как все успеть? Что выбрать и как потратить свои законные 24 дня отпуска? Трудная задача, и каждый легашатник решает ее по своему вкусу и возможностям.
Встал такой вопрос и передо мной. С тех пор как у меня появилась первая легавая, мой отпуск оформился следующим образом. Обязательная весенняя неделя (нет нужды объяснять, для чего), затем дупелиная на севере Вологодчины и две недели перепелиной охоты в Адыгее. Вот и все 24 законных дня отдыха. Конечно, хочется еще поохотиться с другом Сашей Лежниным и попасть на пролетного вальдшнепа под Москвой, и… Много чего хочется (и как-то удается), вопрос один: как до сих пор из дома и с работы не выгнали?..
Но собака должна работать. Вряд ли стоит убеждать кого-то в том, что чем больше у собаки (да и у хозяина) работ по птице, тем лучше для них обоих. А где еще легавая получит богатую практику, как не на перепеле? Если десять лет назад под Рязанью за день брали десяток и более перепелов, то сегодня кончилась эта лафа. Вот и приходится «больным» москвичам и питерцам собираться кому в Ростовскую область, кому в Краснодар, а кому и в Крым или Абхазию за пролетным перепелом. Туда, где за выход собака делает десять, пятнадцать, двадцать, а то и более классных работ. Я намеренно не говорю о тридцати, сорока, пятидесяти и более добытых птицах. Это возможно, но не за мясом едут легашатники. Хотя, думаю, мало кто откажется привезти домой сотню замороженных тушек к праздничному столу.
Как-то так случилось, что моя самая первая выездная охота на перепела прошла в Адыгее, и вот уже более десяти сезонов в сентябре я собираюсь и еду туда, как правило, один. Привык за годы к длительным поездкам. Провести за рулем 15–16 часов не проблема. К тому же никто не напрягает просьбами остановиться попить чайку да размять ноги. Приятно, когда сам себе и командир, и начальник штаба. Однако в этом году меня подвела техника, и впервые за десять лет я ехал в Адыгею на заднем сиденье чужого пикапа — в «приживалках», так сказать. Признаюсь, такое положение мне не было в тягость, тем более что моими попутчиками были два Игоря, мои давнишние добрые товарищи, серьезные, обстоятельные люди, один из них брал щенка из-под моей Герды в 2014 году.
Ехали мы с ночевкой в районе Ростова-на-Дону и наконец добрались до Майкопа. Закупились в «Ленте», встретились с друзьями, взявшими для нас путевки, забрали «бумаги»» — коммерческие. Они дороже обычных разрешений, зато дают право охотиться семь дней в неделю. Сделали это несколько лет назад в Республиканском обществе охотников, когда в Адыгею начали массово приезжать за перепелом легашатники из Москвы и Центральной России. Приятно думать, что к этому и я свою руку приложил, опубликовав в нашем журнале статьи о здешней охоте. Кому жаль платить лишнюю тысячу-другую, тот может охотиться три дня в неделю. Это тоже вариант, но, как мне кажется, не для тех, кто приезжает за полторы тысячи километров.
Первые годы москвичи в основном таборились и охотились на полях близ Майкопа. Места хватало всем, и местным и приезжим. Затем дикие поля, которых было в избытке вокруг столицы, стали активно использовать аграрии. Москва требовала больше отечественных фруктов, овощей, масла, цветов, и вчерашние угодья превратились в молодые фруктовые сады, километровые грядки клубники, огромные парниковые хозяйства и прочее богатство. Пространство для охоты резко сузилось, на москвичей начали посматривать косо, поэтому лет семь назад я перебрался в предгорную часть. Час езды от Майкопа — и на выбор несколько замечательных бесконфликтных мест для охоты.
Я традиционно предпочитаю жить в полевом лагере, а Игори — в гостевом доме в одной из станиц. Это уже традиция. До места охоты они добираются за полчаса, не более. А мне и моим друзьям от лагеря до охоты всего тридцать-сорок метров.
Нельзя умолчать и не рассказать совсем немного об истории этих мест. Когда-то последняя перед горами казачья станица называлась Царской в честь посещения здешних месть императором Александром II. Он приезжал сюда на встречу с вождями мятежных адыгов. Мирные переговоры прошли безуспешно, но так или иначе, а через двадцать лет служивые казачьей линии поставили здесь Царскую часовню, дошедшую до нас в полуразрушенном виде. Большевики, катком прошедшие и по казачеству, и по этому краю, дали станице новое имя. Борцы за народное счастье нарекли ее Новосвободной.
Соседняя с ней станица названа Севастопольской по квартировавшемуся здесь 75-му пехотному Севастопольскому полку, участвовашему в Кавказской войне…
Охота в Адыгее происходит на обширных полянах горных склонов, приспособленных под пастбища, поля и покосы. Мигрирующие перепела, и местные, и пролетные, летят вдоль долин рек к перевалам Кавказского хребта и при неблагоприятной погоде останавливаются на полянах, ожидая попутного ветра и открытых перевалов. Если в горах облачность, а хребты закрыты плотной пеленой дождя и тумана, то птица задерживается, обсиживается на полях, становясь вожделенным объектом охоты для легашатников. В удачный день за выход собака легко может отработать до полусотни и более птиц. В день неудачный за пару утренних часов вы вернетесь в лагерь с десятком перепелов. При одном условии, конечно: если у вас хорошо идет стрельба. Не хвастаюсь, но были дни, когда на двадцать пять перепелок уходило меньше тридцати патронов, но и не скрываю, что были дни, когда на десяток птиц уходило три десятка патронов. Нервы! Что поделать!
В эти места местным нет смысла приезжать на день, по их меркам час езды от Майкопа — это далеко. Они едут сюда минимум на выходные, а в будние дни обохочивают поля рядом с городом. Новая объездная дорога на Армавир уничтожила часть полей, но оставшиеся территории вполне сносно принимают и самых рьяных легашатников, успевающих перед работой обежать пару полей с собаками и взять десяток-другой, а то и больше перепелов, и неспешных пенсионеров, которые обычно подтягиваются к началу рабочего дня. В общем, без добычи вряд ли кто остается.
В верхних лагерях, даже если вы разобьете лагерь на именной, например Сочинской, стоянке, вам никто не скажет убираться подобру-поздорову на другое место. Могут лишь подъехать и поинтересоваться, как проходит охота, а затем отбудут на другое место или же попросят разрешения встать лагерем поблизости, чтобы охотиться на том же поле, что и вы. За десять лет мне лишь однажды пришлось делить лагерь с парой молодых, бесцеремонно-напористых ребят. Впрочем, позже они показали себя вполне адекватными людьми, которые рады были и трапезу разделить, и разговор у костра поддержать. Всего-то и нужно было сдержаться при первых минутах встречи и не наговорить друг другу резкостей и глупостей.
Многие стоянки хорошо, с умом оборудованы и содержатся в чистоте, но, увы, не все. В прошлом году, например, нам пришлось делать самим новую стоянку в полусотне метров от старой из-за огромного количества оставленного мусора. Что-то мы сожгли, но все равно запах гниющих пищевых отходов, окурки, стреляные гильзы, битое стекло, пластиковые пакеты и обрывки веревок оставались на виду и портили настроение, вынудив в конце концов сменить место для табора. На отличные результаты охоты это никак не повлияло, но желание узнать в обществе охотников, кто брал путевки на охоту неделей раньше, было очень сильным. Жаль, мы не довели дело до конца.
Что на равнине, что в горах охота начинается около шести утра. Лишь только станет видно летящую на фоне растительности птицу, как прогремят первые выстрелы. Даже если вы проспите, не волнуйтесь, вас разбудят добрые соседи. Когда горы просыпаются, даже самый ленивый не выдерживает и, мигом собравшись, устремляется в поля. Конечно, есть и такие, кто часами утюжит склоны в надежде на десяток-другой дополнительных птиц. Ну а мне хватает десятка перепелов. Шумовых я не стреляю. Как меня учил почивший В.Н. Шуваев, «только отработанная твоей собакой птица может считаться твоей».
Раньше, в первые годы охот в Адыгее, я стрелял очень много, но тогда я квартировался в Майкопе или в низовых станицах, и проблема сохранения трофеев решалась просто: в морозилке им места хватало. Остро стоял вопрос переработки добытых птиц. Попробуйте ощипать четыре десятка пернатых своими руками, и желание сократить количество добытых птиц резко возрастет. Однако после того как я начал охотиться в горах, мои желания стали намного скромнее. Десяток красивых работ эпаньоль бретона Джины — и я доволен, а может быть, и счастлив.
Нет, я не стану утверждать, что, добыв десяток птиц, я всегда прекращаю охоту, просто мой порог достаточности находится где-то в районе десяти перепелов. Но я никоим образом не осуждаю тех, кто стреляет и перерабатывает больше, чем я. Мои друзья (а я с удовольствием так называю тех, с кем делю лагеря) сделаны из того же теста. Заядлые охотники, они, конечно же, трудяги, вовсе не жадные, искренние и хорошие люди. У всех прекрасное чувство юмора и замечательные жены, которые, собирая мужей на охоту, выдают такие перлы, что хоть в книгу Гиннеса заноси как лучшую шутку года.
Для моих друзей и коллег охота с легавой — это не про мясо, а про красоту, страсть и удовольствие от работы собаки. Отохотившись, все собираются в лагере , обсуждают выходы в поле, делятся красивыми моментами работы легавой. В это время каждый с благодарностью осознает, в каком замечательном братстве он состоит.
Как правило, второй выход в поле происходит во второй половине дня, но он не так продуктивен, как утренний, поскольку днем перепел не мигрирует. Впрочем, и вечером вы без особого труда насобираете на шулюм. Не знаю, как в других лагерях, но в нашем превосходные кухмейстеры. Как божественно нежен их рассыпчатый плов с перепелами и дыней! А как хорош шулюм или перепела на гриле! Они заставляют снисходительно относиться к утверждению, что французская, итальянская, японская и далее по списку кухни лучшие в мире. Поверьте, это не так.
Живописуя охоту в Адыгее, я намеренно не касался ее туристической привлекательности, хотя природа и история этого кусочка нашей страны превосходны и могут удивить самого взыскательного путешественника.
