После долгой монотонной тряски колеса буханки уперлись в ручей, разлившийся после непрекращающихся дождей. С одного взгляда было понятно, что форсировать его без проблем не получится даже на УАЗе. По этой причине дорога к овсяному полю c лета так и не была укатана.
ФОТО SHUTTERSTOCK
Ничего не поделаешь, к вышке придется продираться четыреста метров через зарастающую березняком и осиной поляну, по бурьяну высотой в мой рост.
Это обстоятельство меня слегка напрягло, потому что подойти бесшумно к вышке вряд ли удастся.
Если зверь окажется на поле или рядом с ним, он меня обязательно услышит, и тогда о результативной охоте можно не мечтать.
Тем более мы порядком задержались, пока пристреливали мой карабин.
Но так или иначе, а нам оставалось только надеяться и верить в удачу.
Экипируюсь, кладу в рюкзак теплые вещи, заряжаю карабин и выдвигаюсь к овсяному полю, ориентиры которого показал мне Сергей. По пути отмечаю тропы, набитые сохатыми, лежки и свежие заломы на кустах. Ничего удивительного, гон в самом разгаре.
Дохожу до вышки, по пути сняв с головы несколько вездесущих лосиных мух. Внимательно осматриваю кормовое поле и, не заметив на нем признаков присутствия зверя, забираюсь внутрь.
Снимаю рюкзак, тихо достаю одежду, которую позже надену, сажусь на принесенный полиуретановый коврик и замираю в ожидании, постепенно остывая от ходьбы. Овес только набрал молочно-восковую спелость и на удивление был совсем не потравлен ни медведем, ни кабаном, хотя находился в очень отдаленном привлекательном месте и совсем не посещался людьми.
Я понял, что результативной охоты на этом поле, увы, не получится, по крайней мере сегодня, но, набравшись терпения, стал ждать и наблюдать за происходящим вокруг.
На этом поле медведь жировал не один день. ФОТО ДМИТРИЯ ВАСИЛЬЕВА
Прошло шесть часов. Как я и предполагал, зверь на поле не вышел. Лосей, как ни странно, в этот вечер я тоже не услышал. В кромешной тьме возвращаюсь к машине. Перекусив, мы едем на колхозный овес, где за несколько дней до моего приезда видели двух крупных медведей.
Повернув с дороги в сторону поля, Сергей выключает фары, и в свете габаритных огней машина медленно ползет вперед. Вскоре начинают угадываться овсяные метелки вызревшего овса. Сергей останавливает машину и заглушает двигатель.
Мы выходим из кабины, тихо прикрыв двери, чтобы ненароком не испугать осторожного зверя, который мог уже кормиться в поле.
Достаем карабины и, привыкнув к темноте, идем по краю поля против ветра, в сторону леса. Поле размером приблизительно километр на пятьсот метров слева и справа зажато проселочными дорогами, сзади и спереди его подпирает лес.
Ощутимый ветер разогнал низкие облака, в обрывках которых показалось звездное небо. Через мгновение вышла луна, осветив призрачным светом желтый овес, в котором виднелись звериные тропы, темными полосами, уходящие в центр поля.
Мы медленно продвигаемся вперед, время от времени останавливаясь и вслушиваясь в ночную тишину, но так и не слышим жирующего зверя. В какой-то момент понимаем, что ветер поменял свое направление и нам ничего не остается, как вернуться к машине, чтобы обойти поле с противоположной стороны и зайти против ветра.
Я осматриваю в прицел овес, край дороги, по которой нужно возвращаться, и, не заметив никакого движения, мы спокойно идем вперед, но буквально через сто метров на половине шага резко обрываем движение. До наших ушей доносится шелест застигнутых врасплох кабанов, которых я, вероятно, не смог рассмотреть в высоком овсе.
Стадо бросается в сторону леса, услышав наши шаги по грунтовой дороге. Я успеваю увидеть в прицел четырех кабанов, перебегающих дорогу, но не стреляю, так как на линии огня УАЗ Сергея. Обойдя поле с другой стороны, мы тихо идем к лесу, осматривая овес в прицел, но, проходив до рассвета, не видим ни одного зверя.
Порой переносной лабаз — единственно возможный вариант. И делается быстро, и охотиться с ним удобно. ФОТО ДМИТРИЯ ВАСИЛЬЕВА
В следующий вечер мне предстояло охотиться на другом поле, куда выходили одновременно и кабаны и медведь. Косолапый гонял прожорливых свиней со своего, как ему казалось, поля, не давая тем самым охотнику закрыть имеющуюся лицензию на кабана. Зная это, Сергей созвонился со своим приятелем и предложил нашу помощь в устранении мешающего охоте зверя.
Получив добро, мы выехали в угодья. УАЗ свернул с грунтовки и, переваливаясь через невидимые в залитой водой колее бугры, пополз вдоль ячменного поля в сторону леса.
Через триста метров машина встала перед разбитой тракторами, залитой водой низиной, через которую наш внедорожник без ненужного нам шума не проедет. Зверь мог находиться рядом, и заранее оповещать его о нашем приезде в наши планы не входило.
Сергей объяснил мне, где находится поле, и после того как я полностью экипировался и зарядил карабин, развернулся и поехал инспектировать угодья. Договорились, что он будет меня ждать на грунтовой дороге в 23:00.
Закинув рюкзак за спину, я, не торопясь, пошагал к полю, до которого, по словам друга, было около полукилометра. На раскисшей от постоянных дождей дороге виднелись множественные отпечатки лосиных копыт.
Я старался идти как можно тише, чтобы не подшуметь медведя, который, возможно, уже вышел на овсяное поле. Как показывал мой опыт, на такие поля, находящиеся далеко от населенных пунктов, да еще в чаще леса, медведь может выходить уже в пять вечера, а мы, как назло, сегодня на час задержались.
Несмотря на все мои старания, подойти бесшумно к вышке так и не получилось, возможно поэтому, кроме лосиных вздохов и шумных баталий, в этот вечер я так ничего не услышал и не увидел.
ФОТО ДМИТРИЯ ВАСИЛЬЕВА
К назначенному времени Сергей ждал меня на дороге. Попив чаю, мы поехали с ним на колхозное поле, но нас опередил Владимир, который был уже в поле и искал кабана. Нам ничего не оставалось, как ждать его возвращения: двум охотникам на поле находиться небезопасно, тем более когда один из них не подозревает о нахождении другого.
Через час Владимир подошел к нашей машине, и от него мы узнали, что он пытался скрадывать зверя, кормящегося в высоком овсе. До последнего момента он не мог понять, кто перед ним — кабан или медведь.
Только когда испуганное подсветкой ночного прицела животное подняло голову и встало в полный рост, охотник убедился, что перед ним медведь. Зверь недовольно рыкнул и рванул наутек до спасительного леса. Как ни жалко было это осознавать, но сегодня ночью «ловить» на поле нам было нечего.
Через пару дней мы опять приехали на колхозное поле. Стрелки часов показывали 22:00. Сергей предложил вздремнуть часок и в 23:00 выдвинуться на охоту. Не успел он произнести последнее слово, как раздался его здоровый мужской храп. Подождав час, я вышел из салона автомобиля на свежий воздух.
Друга будить не стал (он сильно вымотался за эти бессонные ночи), тихо взял карабин и пошел на поиски медведя. Достаточно ощутимый ветер обдувал лицо, шелестел овсяными метелками. Осторожно ступая, я двигался вдоль правой кромки поля в сторону леса, откуда ожидался выход зверя.
Через каждые шестьдесят-семьдесят метров я останавливался, прислушивался к ночным звукам, после чего осматривал в прицел очередной участок поля и двигался дальше. Когда до кромки леса было не больше ста метров, я вновь остановился послушать ночь, и буквально в тот же миг мои уши уловили звук передвижения в спелом овсе.
Во второй половине сентября ночи довольно холодные, так что одеваться нужно теплее. ФОТО ДМИТРИЯ ВАСИЛЬЕВА
Я так и не понял, как так получилось, но зверь оказался на одной линии со мной. Порыв ветра потянул мой запах в его сторону. Карабин тут же прилип к плечу, пальцы выверенным движением включили изображение.
В ту же секунду медведь, пфукнув, помчался в мою сторону. Я вел ствол карабина, ориентируясь на приближающийся шум, не видя бегущего на меня зверя. Видимо, поймав мой запах и сообразив, что я нахожусь прямо перед ним, медведь резко остановился в десяти шагах от меня, встал на дыбы и шумно втянул ноздрями воздух.
В этот момент, я поймал в перекрестие прицела его голову и был готов в любую секунду нажать спусковой крючок. Мысли со скоростью света просчитывали возможные варианты исхода данной ситуации, а опыт подсказывал, что если сейчас не положить медведя на месте, то второй выстрел мне вряд ли удастся сделать.
На удивление, ни страха, ни растерянности я не испытывал, был только холодный расчет и отчужденное спокойствие. Мозг непостижимо быстро решил, что я буду стрелять только в случае последующей атаки, но медведь, ухнув, развернулся на девяносто градусов и, пыхтя как паровоз, помчался в сторону леса.
Я следил в прицел за его скачками, пока он не забежал в чащу. Какое-то время был слышен треск сучьев, всплески в ручье. Как только установилась тишина, я выключил прицел и, закинув карабин за спину, пошел к машине.
В это время к нам подъехал Владимир. Мы выпили чаю и, решив не будить спящего Сергея, отправились на другой конец поля в надежде на встречу с кабанами, но, проходив до рассвета, так никого и не увидели.
ФОТО SHUTTERSTOCK
На следующий день Сергей решил проверить одно поле в двухстах метрах от деревни, засаженное овсом больше для подкормки зверя, чем для охоты, и по этой причине не оборудованное вышкой. Мы очень удивились, когда увидели, что поле активно посещается медведем и кабанами. Шуметь не стали, а решили сделать лестницу дома.
Пока Сергей занимался своими делами, я приступил к постройке вышки-стремянки, благо материал имелся. Через три часа мини-вышка была готова, правда, времени уже было слишком много, так что транспортировку и установку нашего сооружения пришлось отложить на завтра, чтобы не отпугнуть зверя.
На следующий день в 13:00 мы погрузили вышку в буханку и, как следует ее закрепив, выехали на охоту.
С северо-востока выползла огромная черная туча, пугающе закрыв собой половину горизонта, портя прекрасный вид голубого неба с перистыми белыми облаками. Смотря на эту дождевую массу, мы надеялись, что, когда прибудем на место, эта черная туча уйдет, но как только мы оттащили и установили вышку на поле, пошел дождь.
Мы прибавили шагу, а когда дождь усилился, перешли на бег. Только мы заскочили в машину, как хлынул настоящий ливень с градом. Пока за окнами бушевала стихия, мы, не торопясь, попили чая с бутербродами, а когда туча ушла, я экипировался, зарядил карабин и по одной из звериных троп пошел на поле.
Дул сильный северо-западный ветер, который с большой скоростью гнал по голубому небу низкие облака. Стрелки часов показывали 16:30. Светило яркое сентябрьское солнце, и казалось, дождя сегодня уже не будет.
Крупный медведь выходит на поле очень поздно. ФОТО SHUTTERSTOCK
Зеленоватый овес, набравший спелось, был частично повален ветром и порядочно укатан медведем и кабанами. Я удобно сидел на сделанной своими руками вышке и наслаждался видом. В лучах заходящего солнца золотом блестели влажные листья берез, багряными кляксами палитру осенних красок разбавляла листва осин.
С заходом солнца постепенно терялась яркость и насыщенность цветов, все вокруг погружалось в серые полутона, а затем наступил вечерний мрак. С его приходом ветер не только не стих, а только набрал силу. Вызвездившее небо на глазах затянуло серыми низкими облаками, из которых прыснул холодный дождь.
Я поднял глаза и, окинув взором серый, без просветов небосвод, понял, что милости от природы ждать нет смысла. Застегнув до конца воротник куртки, сшитой из шинельного сукна, и поглубже натянув теплую кепку на голову, я приготовился к долгому, мокрому ожиданию, не обращая внимания на капризы природы…
Наконец, после семи бессонных ночей трофей взят. ФОТО ДМИТРИЯ ВАСИЛЬЕВА
За два с половиной часа дождь промочил меня до нитки, но я твердо решил, что не покину свой пост раньше одиннадцати ночи. В какой-то момент сквозь монотонный шелест листвы я услышал слева в овсе подозрительный шорох, который мгновенно вывел меня из состояния чуткой полудремы.
Подняв медленно карабин и прильнув к окуляру прицела, я увидел в углу поля темное пятно и сразу понял, что это зверь, но кто именно, пока было неясно. Пятно замерло, оценивая обстановку, а я был спокоен, потому что ветер благоприятствовал и зверь учуять меня точно не мог.
Наконец, пятно пришло в движение и вскоре оформилось в приличного медведя, который, судя по всему, не собирался кормиться на этом поле или решил обойти его по периметру. Этого допустить было нельзя, поэтому, не колеблясь ни секунды, я перевел перекрестие прицела с лопатки за ухо косолапого и, затаив дыхание, надавил на спусковой крючок.
Грохнул выстрел, и в то же мгновение медведь, подломив лапы, рухнул в мокрый овес. Я быстро передернул затвор, дослав новый патрон в патронник, но, понаблюдав за неподвижно лежащим хищником несколько минут, понял, что второй выстрел не нужен — медведь умер мгновенно.
Когда я слез с вышки и подошел к добыче, был приятно удивлен его размерами. Вблизи он выглядел еще внушительнее, чем казался в прицеле. Даже после того как мы выпотрошили тушу, нам пришлось изрядно попотеть, завязав пупки в узел, прежде чем по лагам мы загрузили добычу в кузов буханки.
Разделка заняла остальную половину ночи. Замер мозоли передней лапы показал 15 сантиметров, а шкура от носа до хвоста 2 метра 14 сантиметров. Лишь к рассвету мы вернулись домой, безумно уставшие, но довольные собой и удачной охотой.
