В Гваделупе, перед тем как опоздать на теплоход, мне удалось неплохо провести день и порыбачить. Неожиданными трофеями оказались мурена и группер. В который раз я убедился в безотказной работе своей универсальной снасти.
Фото: Алексей Марьяничев.
Не так давно я плыл на двенадцатипалубном корабле Costa Pacifica по маршруту Итальянская Савона — Доминикана.
На шестнадцатидневном переходе все шло гладко, пока мы с Борей, чудесным минским евреем, не опоздали к отплытию в Гваделупе, где была очередная стоянка теплохода.
Ну да что Бог ни делает, все к лучшему: не опоздай мы на теплоход, не было бы и этих приключений.
ВОЗЛЕ РЫБНОГО РЫНКА
Каждый остров в архипелаге Антильских островов по-своему красив и имеет свой колорит местной жизни. В Гваделупе центр города расположен недалеко от порта. Уже через пару параллельных улиц открывается торговая площадь с магазинами, ресторанами и кафе.
Прежде чем отправиться на загородный пляж, Боря хотел прогуляться по городу, но я, узнав, что недалеко находится рыбный рынок, потащил его туда, чтобы ознакомиться с тем, что ловят вокруг этого острова.
Оказалось, рынок находится на берегу небольшого, вытянутого в глубину острова залива и заканчивается полуразвалившейся каменной набережной, к которой причаливают рыбацкие катера и лодки с морскими уловами и на которой торговцы устанавливают лотки с тентами от жаркого солнца.
Первые же такие лотки впечатлили большим разнообразием морской живности. Тут были мурены, большие сарганы, разные окуневые, каракатицы, осьминоги и всевозможные моллюски в раковинах. Боре эта рыночная суета быстро надоела. Он сказал, что подойдет ко мне через полчаса.
Попавшийся на рыболовную снасть группер оказывает мощное сопротивление. Фото: Алексей Марьяничев.
В одном месте продавали крупные раковины, похожие на гигантских рапан. Позже по интернету я определил их название — Strombus Gigas. Оказывается, из них делают музыкальные инструменты. На прилавке были выложены отполированные Strombus Gigas со спиленной острой частью.
Когда я попросил туземца продемонстрировать их звук, он приложил пухлый рот к обработанному гладкому отверстию и извлек из него грустную мелодию.
В другом месте чумазый гваделупец разделывал Strombus Gigas, болтая с товарищем. Он выбрасывал содержимое раковин в воду под причал. Увидев это, я подобрал кусочек упавшего на землю моллюска и достал из рюкзака небольшую универсальную телескопическую удочку.
— Можно половить? — спросил я у парня.
Тот меланхолично кивнул.
Присоединив катушку с поплавочной оснасткой, я наживил кусочек тугой мышцы на крючок и опустил в воду. Мое походное удилище было особое, изготовленное по заказу. При необходимости оно настраивалось и на другие способы ловли.
Фото: Алексей Марьяничев.
Поклевок долго не было. Пришлось выставить бо́льшую глубину и снова забросить. Чистильщик раковин, увлеченный разговорами со своим другом-торговцем, наконец обратил на меня внимание.
Понаблюдав за мной, он стал рыться в лотке, вынул оттуда крупную мидию, ловко открыл ножом ее створки, подрезал мышцу и молча передал ее мне.
— Спасибо! — обрадовался я. — Видимо, ты знаешь толк в рыбалке!
Парень меланхолично кивнул. Возможно, он даже не понял моего ломаного английского.
Я сменил насадку и опустил ее в воду. Мясо мидии быстро устремилось вниз. К нему метнулись рассеявшиеся было рыбешки и пара зеленовато-серых крупных рыб, доселе скрывавшихся в глубине.
Однако в самый последний момент их опередила самая большая. Она резко открыла крупный рот и захватила лакомый кусочек.
— Вот это да! Откуда здесь взялся этот группер? — спросил я самого себя, так как считал, что эти рыбы обитают только вдали от берега и на глубине, и моему более чем полукилограммовому улову никто из торговцев не удивился.
Тут позади меня нарисовался Борис.
— Боря, посмотри, что я поймал.
— Ого! Какой большущий окунь!
— Боря, если я не ошибаюсь, это группер.
— Что за рыба, я не знаю, но она очень красивая, Леша. Хочешь, я тебя с ней сфотографирую?
— Я не люблю фотографироваться, давай лучше я сниму тебя.
— Э нет! На что мне эти фотки? Если тебе очень нужно, давай снимем вон того парня, — Боря показал на чистильщика раковин, но тот наотрез отказался позировать.
— Ладно, отпустим его в воду, — сказал я и, не дожидаясь ответа, вернул группера морю.
— Пойдем! Надо еще посмотреть город, — сказал Борис.
Мурена обитает в расщелинах среди нагромождений крупных камней. Фото: Алексей Марьяничев.
В конце набережной я отстал от него, остановился возле катера, с кормы которого жилистый мулат в кожаной безрукавке и повязанной на шее косынке продавал свой улов. Внешность у него была фактурная — ну истинный пират!
Я поднял фотоаппарат для съемки, но рыбак замахнулся на меня длинной плошкой для снятия чешуи с рыбы.
— Сейчас как… — мулат грозно оскалился и выругался нецензурно.
— Ладно-ладно! — я убрал фотоаппарат и добавил тихо: — Не надо нервничать.
Все они тут какие-то неприветливые, наверняка имеют пиратские корни. Барбадос, Гваделупа, Мартиника — эти острова когда-то были населены пиратами.
Вскоре мы с Борей наткнулись на двух темнокожих, нашедших себе приют под тенью огромного старого дерева. Один разместился в дупле с литровой бутылкой местного напитка в руках, другой стоял рядом. Боря разговорился с ними.
Он давно хотел попрактиковать свой французский, и вот ему выдался случай. Все трое, по-видимому, острили и все время смеялись. От выпивки Боря отказывался: куда пить ром на такой жаре!
В дальнейшем судьба свела нас с этими ребятами снова, и они нам здорово помогли.
Фото: Алексей Марьяничев.
В ГОРОДЕ И НА ПЛЯЖЕ
Боря потащил меня в глубину старого квартала с обилием магазинов. Гваделупа — заморский департамент Франции, поэтому здесь во всем чувствуется французский уклад жизни. И цены европейские.
Не знаю, чем приглянулась Боре зеленая куртка (в особой любви к вещам он замечен не был), только, увидев ее на витрине магазина, минчанин воскликнул: «О, это то, что мне нужно для горнолыжного катания!»
А потом было ожидание продавца, открывание витрины, потому что куртка оказалась последней, тщательная примерка и, наконец, покупка. Наличных на двоих оставалось совсем мало, потому что я дал Борису взаймы, но не возвращаться же на корабль!
Обычно на островных стоянках, выходя на берег, мы брали с собой на день долларов по пятьдесят, а остальные евро и доллары хранили в каюте в сейфе. На судне у нас у каждого была дебетовая карточка корабля, которая служила также пропуском для входа на борт.
Чтобы не тащить объемную покупку с собой на пляж, мы оставили ее на кассе, пообещав забрать ее в шесть часов перед отходом парохода. Затем мы дошли до автостанции, сели на автобус и поехали за город. За окном мелькали поселки, леса и гористые склоны, открывались живописные виды моря.
На пляже мы купались в мелководной голубой лагуне. Я пытался ловить рыбу взабродку, но безуспешно. Одолженные у Бориса плавательные очки показали, что в лагуне стоящей рыбы нет, — одна мелочь.
Наплававшись, Борис заснул на пластиковом топчане под деревом. Наверное, его солидный вид производил впечатление обеспеченного человека, и его лежак никто не трогал, а меня работники пляжа согнали с дармового спального места. Пришлось дремать, лежа на траве, но муравьи и букашки не давали отдохнуть, и я решил прогуляться вдоль берега.
Подсунув под Борисов топчан вынутую из рюкзачка одежду, я взял удочку, прихваченных на рынке освобожденных от раковин мидий и собрался было идти, но остановился, взглянув на открытый рот товарища и его обгоревший нос, подумал: «А не стырят наши шмотки? Борис-то глуховат.
Впрочем, что такого ценного у нас тырить? Разве что Борисовы золотые часы с его руки. Но навряд ли кто рискнет умыкнуть вещи у такого бугая»…
Морские ракообразные считаются деликатесом и на рынке стоят дорого. Фото: Алексей Марьяничев.
ЛОВЛЯ ВЗАБРОДКУ
Я пошел вдоль моря, стараясь придерживаться тени пальм. Нигде не было подходящего для ловли места, везде купались люди, местами рядами тянулись трейлеры, из окон которых торговали фастфудом, — в общем, обычная курортная жизнь, как и в других уголках мира. Пройдя километр, я обнаружил задворки пятизвездочного отеля, вплотную подходящие к морю.
В этом отеле, как потом выяснилось, любит останавливаться одна американская звездная певица. Несколько гряд черных камней, зигзагами располагавшиеся на мелководье, создали лагуны, как мне показалось, годные для обитания рыбы.
Я зашел в воду. Рюкзачок разместил на груди, чтобы удобно было вынимать из его кармана пакетик с мидиями, побрел по мелководью, потом перебрался через одну гряду в лагуну.
Здесь я попробовал ловить на поплавочную оснастку, стараясь делать подальше от себя забросы за счет вытягивания через кольца дополнительного запаса лески. Подгруженный поплавок среднего веса с небольшим подпаском летел на приличное расстояние даже против дующего в лицо бриза. Волны хлестали впереди за барьером рифа, солнце светило ярко, я наслаждался созерцанием красоты и ждал поклевки.
В воде плавали взвеси мелких обрывков водорослей, похожих на степное растение перекати-поле. Наверное, водорослями усеяны все черные камни впереди, где прибой, решил я. А в водорослях обычно селятся мелкие морские жители: звезды, ракообразные, моллюски, черви.
Если на сильном прибое вода их из водорослей хотя бы по чуть-чуть выбивает, то в таких местах может собираться рыба. Но глубина по пояс (я старался не замочить рюкзак), очевидно, была безрыбной, тогда я махнул рукой на поклажу и пошел дальше. По пути пробовал ловить вдоль правой гряды камней, на стенках которой местами тоже мотались космы водорослей.
В одном месте случилась поклевка, поплавок быстро скрылся под водой. Сделав подсечку, я почувствовал сильное сопротивление чего-то живого, а потом произошел глухой зацеп. Как я ни дергал оснастку, как ни старался, не мог освободить зацепившегося крючка.
Что это было? Случайный зацеп или, быть может, в расщелину с наживкой забилась какая-нибудь морская тварь? Например, осьминог, утащивший наживку в свою пещеру…
Подмотав оснастку, я подошел к месту зацепа. Леска уходила в глубокую расщелину среди груды камней. Руку в эту расщелину я совать не стал: мало ли кто там мог обитать?! Просто взял и обрезал леску.
Пришлось привязать новый крючок. Для этого я вышел на берег, сел в тени пальм на природном газоне из мелкой травы и занялся делом, благо запас крючков, поплавков и разных грузил имелся в специальной походной коробочке.
Среди рыбного товара морской окунь встречается достаточно часто. Фото: Алексей Марьяничев.
— Ну как? — услышал я за спиной голос, повернулся и увидел средних лет афроамериканца. Некоторые речевые обороты на французском мне были знакомы, но отвечать я стал на английском, и мужчина легко перешел на этот язык.
— Да вот, обрыв произошел.
— Обрыв? — темнокожий старик сделал лицо еще более выразительным и добавил: — Должно быть, мурена.
— Мурена? А разве здесь водятся мурены?
– Да. Их тут не ловят, поэтому развелись.
Мужчина еще постоял со мной и ушел по тропе мимо больших кактусов в калитку примыкающего к дому палисадника.
Мурена? Хм, мурену так просто не возьмешь. Леска на моей удочке для такой ловли тонковата. Но у меня была с собой запасная шпуля с намотанной на нее более толстой леской — на случай, если понадобится приспособить удилище под донную ловлю.
Я быстро сменил шпулю и оснастил леску поплавком большей грузоподъемности. Соответственно поставил более тяжелое грузило и крупный крючок. Снова побрел по воде к нагромождению камней у выступающей из воды гряды. Половил в том месте, где произошел зацеп, но поклевки не увидел. Тогда я забрался на гряду и побрел по ней, отыскивая большую глубину.
Тут и там на дне чернели нагромождения камней. Хотя вода за границей прибоя стала более прозрачной, но блики от волн и плавающие обрывки водорослей не давали хорошо
рассмотреть дно. По большей части приходилось забрасывать наугад. Несколько раз случались зацепы, но прочная леска позволяла выдернуть крючок.
И вдруг это произошло: удочка после подсечки выгнулась дугой, но это уже был не зацеп. Я сразу почувствовал живую тяжесть на конце лески и сумел не дать рыбе уйти в укрытие. Непросто было выдерживать определенное усилие и одновременно не слишком тащить, иначе никакая бы леска не выдержала.
Важно было удержать первые рывки, ведь то, что было там, в глубине, очень бурно рвалось и тащило. Жалко было губить живое существо, ведь если я его пересилю и поймаю, то смогу отцепить крючок, а потом отпущу. Если же оно забьется в камни, то с крючком во рту может погибнуть…
Лотки на рыбном рынке впечатляют разнообразием живности. Фото: Алексей Марьяничев.
Но вот показалась и снова нырнула ужасная, оскалившаяся множеством мелких острых зубов голова. Змееподобное тело скручивалось в клубок, выпрямлялось и снова завивалось кольцом. Змея? Мурена? Мурена!
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем рыба немного успокоилась и уже не так рвалась, но все равно периодически извивалась и скалилась. Я уже был не рад, что затеял охоту среди камней.
Когда «змея» совсем ослабела, мне пришлось спрыгнуть с гряды в воду, укоротить леску и тащить добычу, отставив подальше руку.
В этот миг я ощутил брезгливость к жуткой твари. А может быть, к себе? В чем она-то была виновата? Это же я поставил своей целью поймать мурену. А зачем она мне? На корабле еды хватает…
Вытащив рыбу-змею на берег, я устало повалился на траву и стал рассматривать бессильно вытянувшуюся, едва двигавшую жабрами мурену. А ведь она и жуткая, и красивая одновременно.
Да все, что создано Творцом, красиво, ибо гармонично и имеет свое предназначение. И пусть бы она плавала себе среди камней в своем рыбьем царстве! Но уже поздно и уже невозможно вынуть глубоко заглотанный крючок.
А может, все же отрезать леску и дать рыбе полежать на мелководье? Она отойдет, а крючок потом сам выпадет.
— Все же ты ее поймал? — прервал мои размышления знакомый голос.
Я быстро повернулся — позади меня стоял афроамериканец.
— Давай помогу, — сказал он и, не дожидаясь ответа, выхватил откуда-то толстую короткую палку, несколькими ударами укротил рыбу, а потом ловко вынул у нее изо рта крючок и протянул окровавленную мурену мне.
– Пожалуйста!
— Нет! — испуганно замахал я руками. — Она мне не нужна. Возьмите ее себе.
Темнокожий пожал плечами, что-то сказал и ушел к себе с рыбой.
ОПОЗДАНИЕ НА ПАРОХОД
Я вернулся к Боре. Он уже проснулся и с нетерпением выглядывал меня.
— Надо ехать, — сказал он, — а то на пароход опоздаем. А нам еще куртку надо забрать в магазине.
Боря как в воду глядел. Из-за этой куртки мы и опоздали.
Дело в том, что магазин к нашему приезду уже закрылся, и мы потратили много времени на поиски того, кто нам его откроет. К тому же мы перепутали время отправления, думая, что пароход отбывает в восемь вечера, а он отошел на час раньше.
Конечно, такая махина с тремя тысячами пассажиров на борту и полуторатысячной обслугой двух человек ждать не будет.
О том, как мы опоздали к отплытию и как провели три дня практически без денег, я еще напишу, ведь тогда как раз и началась настоящая рыбалка — кормиться же чем-то надо было…
