Вот и закончилась полевая «страда» экспертизы гончих, отзвучали голоса любимцев на районных испытаниях и областных состязаниях в Ленинградской области. Результаты, конечно, несравнимы с предыдущими, 2013 года, но это и значит, что есть над чем работать.
Фото автора
Пришло время послушать и своих гончих, пообщаться вечерком с товарищами по страсти за общим столом, обсуждая впечатления от работы гончих «премудрости» заячьего хода.
В этом сезоне зайчишки ведут себя в большинстве случаев особенно. Скорее всего, сказывается гон с «напором» подобранных по ногам и сгоненных гончих нашей стайки, что не дают «степашке» отсидеться, передохнуть на сколе. Вот он и старается рисковать, пропустив гончих, уйти своим следом в «пяту», не признавая классического поведения под гончими, и там «мертво» запасть. Так и «штопает» километры как швейная машинка — туда-сюда.
А уж по обледеневшей палой листве и вовсе не идет, пока собаки не наступят.
И в эту охоту тропа была достаточно тяжелой, так как предыдущей ночью на промороженный палый лист легла легкой сединой порошка и тут же примерзла, превратив все вокруг в жутко хрустящее и трещавшее под ногами. Там же, где преобладал хвойный лес, мох промерз и превратился в серьезное испытание для лап наших гончих.
У этой охоты есть своя предыстория, касается она выжлеца шести осеней по кличке Плут. Голос 8-3-4, имеет 1-3 ст. З/б. 1-3ст. Лиса.
Владелец — известный человек, настоящий хозяйственник на земле, большой любитель и знаток охоты с гончими — Станислав.
Так вот, на последней охоте с участием Плута один из гостей сгоряча зацепил выстрелом выжлеца. Операция по удалению дроби прошла успешно, но появилось подозрение, что после общего наркоза у Плута притупилось чутье. После выздоровления — четыре выхода и все без подъема; если по правде сказать, и места охоты были бедноваты белячком, вот и решили взять Плута в более зайчистые места с тремя рабочими выжловками.
И вот ранним утром ближайшей субботы мы с Генрихом и моим сыном Борисом катим по «Мурманке», везя с собой трех выжловок русских гончих — Пульку, Бурю и Струнку.
В условленном месте встретились со Станиславом, как водится, горячо поздоровались и, обсудив маршрут дальнейшего движения, поехали дальше.
Сын мой вел машину, а я слушал рассказ 77-летнего Генриха о том, как в далекие послевоенные годы в г. Молотов, ныне г. Пермь, его, 14-тилетнего мальчишку, посвятили, взяв клятву на верность, в гончатники старшие друзья-фронтовики.
Чуть позже доверяли ему брать их гончих на охоту. С особой теплотой Генрих вспоминал своего учителя охоты с гончими Николая Алексеевича Пасхалова. В дальнейшем из Генриха получился высококлассный мастер-оружейник.
С тех пор вот уже 63 года охотится Генрих только со своими гончими; вот и сейчас в машине сидит его Струнка, выращенная и нагоненная им самим.
Я слушал рассказы Генриха, а в душе разливалось тепло радости за моего сына Борьку, что ему довелось услышать о трудностях содержания гончих в те далекие годы, как отдавали собакам, порой отрывая от себя, как на «паровиках» с гончими добирались к месту охоты, имея всего один выходной в неделю. И тем не менее могли поехать в Москву, чтобы купить щенка на заначку.
Национальная охотничья культура, верность традициям нашей охоты во многом, на мой взгляд, передается в таких общениях молодых гончатников с ветеранами нашего дела.
Так в разговоре пролетели три часа пути по серому в свете фар асфальту.
К рассвету приехали в угодья предполагаемой охоты, оформили путевки, проживание на базе, и — в поля.
Проехав 12 километров, прибыли в место старых вырубок с преобладанием лиственных пород деревьев и среднеспелых ельников по краям болотцев. Навязали гончих, откалибровали навигаторы и набросили наших собачек.
Гончие тут же унеслись в ближайший слева от нас выруб, мы же решили идти по довольно чистой лесовозной дороге. Погода, как я уже говорил выше, стояла чудесная — серенький денек, температура –5, а вот тропа, увы, — не сахар.
Все мы шли в прекрасном настроении, так как эта тропа для наших гончих была уже не в новость, а потому и сегодня надежда грела наши сердца ожиданием песни гончих. Мы, как обычно, брели дружной ватажкой, ведя разговор на отвлеченные темы, и только Станислав заметно переживал за Плута, наверное, терзая себя сомнениями.
Но так как перед напуском гончих мы все сделали правильно, включая снятие шапок перед сидящей гончей, то Святой Трифон, покровитель охоты, казалось, решил наградить этих «порченых» охотой мужиков фартом…
Через десять минут Пулька дала короткий взбрех, а через минуту выруб взорвался от захлебывающегося баритона Плута.
Тутже подвалила Пулька, очень часто отдавая доносчивый, породный голос, который завис в воздухе, как фон, и на этом фоне остальные гончие «писали маслом». К баритону Плута, разрезая воздух, включился голос Струнки, похожий на сплошной истошный визг циркульной пилы. Буря своим баритоном с нечастой отдачей слышалась дальним продолжением голоса Плута, и вот все это «свалилось» в одно целое — что-то ревущее, режущее, движущееся, словно огромная шаровая молния, готовое сокрушить все на своем пути, вызывая легкий безотчетный мандраж у участников охоты, покатилось по обалдевшему от этого взрыва лесу. Ну, в общем, кто это испытывал, тот поймет!
Участники охоты расставились вдоль дороги и долгое время простояли в «столбняке». Как позже признался Станислав: «Выйди на меня заяц — стрелять бы не стал». Но в дальнейшем все пришли в себя, и через час двадцать выстрел все-таки прозвучал. Тут на ум пришел завет Петра Михайловича Мачеварианова: «Зверь должен быть взят с блеском и треском!»
Крупный, совершенно белый беляк лежал в редких придорожных кустах, собаки же, ткнувшись в него разгоряченными мордами, «нарисовали» на этих мордах чувство глубокого удовлетворения. Лишь Пулька, подоспев чуть позже других, посмотрев на зайца сквозь строй рыжих гонов, все-таки «обрезала» всю эту канитель для пущего убеждения, что это тот заяц лежит, и встала в сторонке в ожидании пазанков.
Я, как и положено, дал собачкам самое вкусное, оставляя охотнику те же пазанки от подранка…
На лице Станислава вижу перехватывающий дыхание восторг, ведь его любимец Плут работает, да еще как, — первым побудил зверя, часто на гону выправлял сколы и солировал, пока подваливали выжловки.
Ну а дальше с превеликим удовольствием вся наша команда расселась вокруг моментально разведенного костерка, выложив разную снедь на тут же собранные «швырки», поставив котелок с водой для чая на костер, принялась наперегонки делиться своими впечатлениями о пережитом. Чистая, откровенная радость наполняла наши сердца за возвращение любимца Плута в «строй», и, как полагается, приняли на кровях по «лампадочке», не в силах себя сдержать.
Дальше долго пили душистый костровой чай «вперемешку» с восторженными воспоминаниями.
Отдохнув, остыв от впечатлений, в 14 часов дали собачкам вторую работу. Через 15 минут — подъем, работали гончие еще жарче. В 15:45 я взял белячка, идущего в пяту по своему следу.
Так как темнеет рано, то гончие были подловлены, проведена фотосессия, и в наступающих сумерках стали собираться в обратный путь к машинам. Почувствовав такой расклад, наш «стреляный» Плут вывернулся из недостаточно плотного ошейника и на махах ушел в лес, где в скорости ярко помкнул. Опять лес гудел до 20.15, после чего довольный, получивший полное удовлетворение после долгой отсидки на излечении Плут вышел из кромешной темноты на наклик Станислава.
Ни у одной из гончих лапы не начали кровить, что нас очень порадовало.
Ну а дальше было, как у всех: Гармонь, песни и стихи, посвященные гончим.
