
Фото автора.
Осень 1996 года запомнилась затянувшимся чернотропом с комфортной теплой погодой и без порядком надоевших дождей. Голый притихший лес был наполнен запахами сырого подроста, недавно отошедших грибов.
Осенью тихо, кроме стай шустрых гаичек, стучания большого пестрого дятла на суше и тоскливого голоса желны, а также криков мохнатого канюка зимняка, кружащего над полем.
Кусты калины украшены гроздьями красных ягод, а рябина тоже порадовала лесных обитателей обильным урожаем.
Голоса дроздов-рябинников, остающихся на зимовку из-за обильного разнообразия пищи, постоянно звучали.
Сейчас обрабатывали алые гроздья рябин. Темные снеговые тучи временами появлялись на низком небо-своде, быстро исчезали, местами чуть подсыпав мелкого снега, тотчас тающего. Год нынче выдался заячий.
Большая концентрация беляков на охотничьих угодьях позволяла быстро обнаруживать их и получать удовольствие от преследования. Зайцев-шумных в основном не беспокоили.
В воскресный утра выходим из электрички, берём русскую выжловку Бирму и направляемся по раскисшему просёлку к лесу, который темнеет в полукилометре. Меж стволов березняка мелькает рыжий бок охотницы, пущенной в полаз.
Пробираясь по лесу, словно цепь, оборачиваем самые типичные для зайцев места, разговаривая с Бирмой, чтобы выманить белого зверька с его логова.
Я взял на охоту черного лабрадора Арго, который давно сидел дома после поездок за перу и очень просил хозяина взять его с собой. Пес был послушным, хорошим аппортировщиком и не мешал в нашем заячьем предприятии, старательно обследуя лесные уголки.
Почва заросла почерневшими стволами деревьев, покрытыми лишайником, в некоторых местах разбросаны перезрелые опята, собранные утренниками. Мелкий ельник с березняком тянется вдоль безымянного ручья, который петляет между ними. Раздается резкий крик кедровки. Лабрадор, найдя боровую дичь возле брусничника, прихватив птичьи наброды.
Из-под собаки выскочил рябчик, уселся на тонких ветвях ольхи метров в пятидесяти. Один из моих товарищей, начинающий охотник, получает разрешение стрелять, меняет в стволе «тройку» на «семерку», желая добыть рябчика. Но спугнутый петушок перелетает через ручей и скрывается в посадках.
Часто попадаются свежие лосиные жировки и следы крупного рогатого скота на грязи. Здесь же обнаруживаю отпечатки лап редкого в этих местах барсука. Тепло, и зверь еще не улегся, продолжая ночные вылазки.
Внизу обнаружили съеденный ивовый подросток с комками зайчьих фекалий.
Гончая повернулась на заячьем следе, после короткого пробега по жирному следу потянула к зарослям можжевельника. Наш слух оборвал пронзительный голос выжловки, помкнувшей зверя и преследующей его. Мельком удалось увидеть полностью одетую в зимний камуфляж белку, пролетевшую пулей на фоне можжевелового подроста.
Эмоция мгновенно дала мощный импульс адреналина, и мы немедленно направились к знакомым нам маршрутам зверя с прошлых выслеживаний.
Застыв, стали ждать, улавливая отдающиеся голоса движущихся машин. Рядом, привязанный лабрадор неподвижно наблюдал за происходящим.
Выжловка почти исчезла из слуха. Постояв немного, продвинулись метров на двести по лесу, вышли на старую вырубку и вновь услышали голос Бирмы. Гон приближался, заставив быстро разбежаться и замереть на выбранных лазах. Вскоре раздался выстрел товарища, оставшегося на месте подъема зайца, донеслось охотничье — «дошел!», и через несколько минут гон прекратился.
Вернувшись к охотнику, увидели нашего удачника с добычей, которую аккуратно «выжимал», прежде чем убрать в рюкзак, проводя ладонью по животу зайца. Бирма крутилась рядом и, получив поощрение в виде заячьих пазанок, была взята на поводок.
Тактика опытного зайца сработала. Через полчаса после поднятия белый зверь, оторвавшись от охотника, вернулся к месту своего укрытия, повернувшись в болоте неподалеку.
Обсудив дальнейший путь, пустили выжловку в полаз. На старой вырубке, покрытой молодой порослью, у свежеобновленного егерем солонца спугнули лосиху с двумя телёнышками.
Провожая мелькающие силуэты сохачей из семейки, мысленно похвалили нашу выжловку, совершенно равнодушную к копытным. Бирма, не обращая внимания на поднятых рядом лосей, продолжала обследовать заячью жировку. Арго, получив запрещающую команду, проводил убегающих сохачей взглядом.
Следуя кровавому следу, сопровождал меня на копытных охотах по чернотропу, но сегодня его задачи были другими.
Пройдя несколько километров маршрута и не добыв зайца, сделали привал на берегу небольшого лесного пруда. Вскипятив на костре армейский котелок, заварили крепкий чай, разложили пожитки и с аппетитом перекусили.
Пара воронов облетела привал и, не найдя пищи, ушла, разговаривая. Раздался звук мощных крыльев, прорезающих воздух — запоздавшая пара лебедей пролетела над лесом на низкой высоте. С такой дистанции сложно было точно определить вид птиц, возможно это были кликуны.
Продолжая охоту, мы вошли глубже в участок редкого смешанного леса с низкими ельниками и березняками. Гончая подняла голос, а через несколько минут «запела» низким «башуром», подняв беляка. Мы едва успели разойтись, как где-то рядом прогремел выстрел курковки одного из спутников, и его голос сообщил о подранке.
Гончая следила за зверем, всё ближе и ближе подходя к нему. Я отпустил помощника с поводка, приказав ему искать добычу. Через несколько минут пес, спрятавшись в можжевеловых кустах, вернулся с крупным беляком. Он был невероятно горд своей находкой — таким знатным трофеем — и, как настоящий апортировщик, протянул добычу мне.
Лабрадор обнаружил раненого зайца под хворостом. Бирма прибыла немного позже. Выжловка получила поощрение и съела заячьи частицы, наслаждаясь вкусом, который, вероятно, остался незамеченным Арго.
До вечера удалось добыть пару беляков, гончая хорошо потрудилась, но перевидеть зайцев в сильно облесенном участке леса не получилось. Последнего беляка Бирма подняла на последних минутах уходящего дня. Заяц повел гончую за пределы слышимости в дальнее болото. Голос выжловки едва различим. Кроме того, стал усиливаться ветер. Лес зашумел. Погода явно испортилась.
Когда стемнело, вызвав собаку, хозяин продемонстрировал все свое мастерство владения охотничьим рогом. Повторяя предыдущий опыт, убедились, что гончая – не самый подходящий вариант для городского охотника выходного дня без личного автомобиля.
Каждая минута уходящего дня, приближающая последнюю электричку, все отчетливее рисовала радостную картину: до утра ждать собаку, ночевать у костра в прохладном осеннем лесу перед предстоящей непогодой. Оделись мы с расчетом на ходовую охоту и не были готовы к ощущениям солдат Бонапарта или берсальеров Муссолини в российских снегах.
Наконец, с большим трудом сняв неподвижную Бирму с гона и взяв ее на поводок, поспешили к станции. Успели быстрым шагом добраться до платформы и заскочить в вагон готовой к отправлению последней электрички.
В следующей неделе погода была непостоянной, а перед выходными выпал снег. Два дня назад по охотничьим угодьям прошла белая тропа, минуя «мертвую порошу». Места вокруг покрылись белым нарядом.
Принято решение о том, чтобы охотиться с гончей в знакомых местах по проверенному плану: доехать электричкой до следующей станции и вернуться к месту отправления маршрута, откуда затем отправиться домой. Длина пути составляла примерно 10–12 километров и подходила для однодневной пешей охоты. По времени удавалось успеть на предпоследнюю электричку в Тверь.
В густом ельнике Бирма увидела первого зайца. Из-за ограниченной видимости беляк несколько раз проходил на выстрел, оставаясь невидимым. Я остался единственным без выстрела в нашей компании, и удача наконец дала шанс первым открыть счёт в это утро: белый как снег заяц вышел на выстрел. Выскочив из непролазного елового подроста, зверь на миг остановился, превратившись в столбик.
Заяц прислушивался к звукам гончей, оценивая обстановку и выбирая направление бега. Взглянув на зайца, я нажал на спусковой крючок. Вместо выстрела послышался сухой щелчок бойка по капсюлю. Осечка!
Беляк, не желая подвергать себя риску, рванул в галоп и сразу же пропал из виду, оставив после себя возмущённое «проклятие» молчаливого до этого момента Арго, всё ещё привязанного к месту.
Бирма с возгласом ушла за моим недобытым беляком. «Не верь в готовые патроны, когда выходишь на рубеж!» — вспомнились строки моего друга поэта Михаила Смирнова. Через десять минут ожидания впереди, примерно в полукилометре, прозвучал одиночный выстрел, и охотница вернулась, как всем показалось, с виноватым видом.
Вероятнее всего, зайца поймал чужой охотник, который подвозил свою собаку к другому участнику охоты. К сожалению, правила хорошей охоты не всем известны! Введение единого федерального билета на охоту позволило людям без понятия об этике охотиться.
К полудню установилась теплая погода. Снег уплотнился, появились капли дождя. На солнечных участках снег растаял, открыв поникшую траву с опавшей листвой и странно торчащими грибами. Они ещё сохранились, как напоминание о прошедшем бабьем лете.
Пробираясь сквозь густой подростковый чаща, промокли нас до нитки. В это время Бирма подала голос из-за стены ельника, и мы увидели силуэт уходящей лисицы, мелькавший в просветах. Мой везучий напарник успел дать два выстрела по рыжей, которая, замедлив ход, скрылась за большим выворотеньем.
Выжловка мчалась мимо, раздавался приглушенный шум драки. добычей стал большой лисенок, полностью потерявший окрас и одетый в пушистую зимнюю шубку. Лисенок был поражен выстрелом из ТОЗ-34. Дойдя до него, он успел дать отпор нашей гончей, покусав ей щеку и губу.
Охота проходила случайно, без погони, что никак не испортило настроение. Лис мог бы увести Бирму в отдаленное место или к ближайшему пустому барсучьему городку, который служил надежным убежищем лисам от гончих. На краю большого болота наша выжловка подняла беляка, тот увел ее подальше, долго крутился в дальнем конце урочища.
Наконец, гон подошёл ближе, дав возможность сориентироваться и подготовиться к ожиданию зверя. Приближаясь, гон шёл вдоль заваленной ветровалом заброшенной лесовозной дороги. Долго осознавая, что мне, как легашатнику, хронически не везет на охоте с гончими, услышал неподалеку торопливый дуплет, затем ещё выстрел товарищей.
Бирма за минуту затихла, исчезнув в густом ельнике. Из леса донеслись тоскливые голоса зайцев. «Уловила подранка!» — подумал он, и сразу же перед прибывшими к нему охотниками предстала необычная картина: Бирма вышла из-за деревьев, неся в зубах известного беляка!
Выжловка, положив добычу на обочину, выражала удовольствие от слов хвалы, помахивая хвостом и, как показалось всем, улыбаясь собачьими ушками. В практике охот с гончими случаем редким было, когда собака апортирует пойманного зайца.
Хозяин рассказал, что за восемь осени в Бирме такого не случалось: никогда раньше не было совместных охот с лабрадором. Во время этих охот он находил и приносил добытых зайцев прямо перед отработавшей их гончей.
Влияние грузчика или соперничество псов за добычу – причина этого поступка пока остаётся загадкой.
В сумерках, направляясь к станции по заснеженной дороге, проложенной отъезжавшими дачниками, обсуждали детали прошлой охоты. Благодарили святого Трифона, одарившего их богатыми трофеями, и, несмотря на усталость, строили планы на следующий выходной.