Десять отечественных пород собак, предназначенных для охоты, являются национальным достоянием России, её культурным наследием. Но согласно этому закону, это достояние приравнивается к уличным дворнягам. В этом реакционном документе охотничьей собакой признается та собака, с которой охотник отправляется на охоту.
Любая непородистая или непородная собака может участвовать в охоте без предоставления доказательств о её охотничьих качествах. Вне сезона охоты контроль за нахождением дворняг и диких собак в лесу и поле отсутствует. Прогулки со щенком или взрослой собакой, похожей на охотничью, по угодьям (поле, луга, лес), сопровождаемые словом «хозяйская», квалифицируются как браконьерство. Это связано с тем, что для них официально отведены зоны натаски и нагонки.
На практике эти зоны существуют где-то, а где-то нет. Неужели наши традиционные русские породы уже не являются «нашим национальным достоянием»? А как насчет породности?
Что скажете о трудах, вложенных в приобретение, воспитание, обучение и развитие многовековых российских охотничьих пород? Что же касается традиций и культуры?
Зачем выводились эти породы? Каждая охотничья собака предназначена для охоты на определённые виды зверей и птиц. Следовательно, при продаже разрешений на отстрел конкретных видов дичи охотпользователь, выбирая способы охоты, должен указывать допускаемые к охоте породы собак. А что на практике? Пожалуйста, уничтожайте как угодно и с кем угодно.
Многие собаководы из регионов, не получая льгот на охоту за счёт породной и племенной гончей, перестали заниматься отбором своих питомцев (выставки и испытания), бросив документы в «топку». В итоге выставки охотничьих собак в регионах часто пустые.
Специалисты-охотники обращают меньше внимания на родословные собак. Число племенных особей (собаки с дипломом за рабочие качества) уменьшилось в несколько раз за десять лет, что подтверждают книги вязок и выставка 2022 года. Особенно заметно это касается пород лаек и гончих. В лесу на охотах собак стало ненамного меньше.
В статье обсуждаются угрозы отечественным охотничьим породам: их развитию, сохранению генофонда, традициям, культуре, воспитанию охотника-собаковода и передаче всего этого будущим поколениям. Что же мы будем передавать? Рабочие национальные породы, постепенно превращающиеся в декоративные? Закон об охоте скопирован откуда? Он не для всей России, он для «человека с ружьем и возможностями», не для гражданина-охотника, тем более для охотника-собаковода, а для определенного нового сословия.
Чтобы избежать голословности по поводу этой серьезной угрозы национальному достоянию, советую ознакомиться со статьей Н. Краева «Припарки мертвому, или Новый закон об охоте?» (31.05.2016) на сайте maschile.ru. В ней более подробно описана общая картина: история разработки закона с 1990 года, количество вариантов (20 шт.), позиции за и против, экспертные мнения, результат принятия закона и постоянный процесс поправок в нем. Главное – как представители охотничьего сообщества и ведущие эксперты охотничьей науки констатируют схожесть принятых и предлагаемых поправок с «припарками», которые, как известно, мертвому не помогут.
Вернёмся к закону «Об охоте». История с натаской и нагонкой собак для охоты. После длительных и ожесточённых споров между государством и общественностью победа, разумеется, досталась государству. Хотя вроде бы оно утверждало, что вопросами охотничьего собаководства не занимается.
Министерство природы колебалось между запретом на весеннюю нагонку и натаску собак и полным запретом весенней охоты. Собаководы организовали протесты, направив письма президенту страны. Образована рабочая группа из общественных деятелей и чиновников, которые попытались урегулировать ситуацию. Однако вопрос выделения участков для нагонки и натаски собак не решен до сих пор. В каждом регионе проблемы свои. В Пермском крае, к примеру, в 2022 году существовал лишь один участок нагонки и натаски собак для всего края.
Каждый может представить территорию этого региона. Это не единственный регион с такой проблемой по выделению участков нагонки и натаски. В одних нет областных участков, в других на пять районов один участок и т. д. Сначала охотпользователи говорили о необходимости охотустройства и уводили от вопросов выделения участков, потом стали указывать на соседей, и в итоге несколько районов живут без участков нагонки и натаски. В среднем по три-четыре охотника на район, каждый себе выделил воспроизводственный участок, а про собак забыли. Государству и охотпользователям на охотничьих собак всё равно, тем более на породность, племенную ценность, традиции и культуру.
Гончая — спортсмен, которому требуется постоянный тренинг. Сейчас гончая содержится на цепи или в небольшом вольере с конца сезона до его начала. Лайков уже двадцать лет используют в качестве «травильных собак» в зоопарках, как это было популярно у некоторых российских руководителей ранее.
Тогда использовались крупные собаки-модели из группы молоссов, которые позже стали служебными и декоративными. Сегодня лайки перестают искать и добывать зверь и птицу, а начинают агрессивно атаковать привязанного медведя или кабана в вольере.
Это модные и малограмотные перегибы в погоне за дипломом и экономическим эффектом. Традиционно на участках нагонки и натаски проводили испытания собак: гончих — по зайцу и лисице, лаек — по пушнине и птице, легавых и спаниелей — по болотной дичи. В законе об охоте указано о нахождении с собаками вне сроков охоты только в специально отведенных для этого местах. А где же выгуливать или тренировать собак, если ближайший участок за 100–200 км?
Выделенные участки чаще всего находятся в местах с небольшим количеством или вовсе отсутствием зверя и птицы. Закон был изменен, позволив охоту на участках для нагонки и натаски собак. Тепловизоры, снегоходы, квадроциклы, автомобили с прожекторами по полям рядом с участками — к концу сезона участок пустой. Собаководы смеются сквозь слезы. Прекращают заниматься племенной деятельностью, бросают документы и продолжают тренировать своих собак.
Из угодий вытесняют простого охотника, и охотничье собаководство уничтожается по всей стране. Читавшие мой «крик души», возразить и не согласиться со мной попытаются некоторые. Это нормально, ведь есть районы и регионы, где правят истинные охотники и патриоты, сохраняющие традиции и оберегающие простого охотника от беззакония и бардака. Но их мало, а страна огромна. Ведь важно показать молодой собаке первый свежий запах следа зверя или птицы! Это едва ли не самый важный момент в становлении охотничьей собаки.
Отсутствие условий для натаски охотничьих собак превращает охотника-спортсмена в обычного добытчика, уничтожает племенное ядро пород и тормозит подготовку молодняка к охоте. Некоторые породы эффективнее натаскивать по вольерному зверю, но как быть в местах, где вольер не решит вопроса подготовки? В законе об охоте необходим раздел об охотничьих собаках, и пора достучаться до «законодателей» организациям (РОРС, РФОС), имеющим компетенции в этом вопросе, чтобы не растерять наше национальное достояние.
Эти ассоциации, федерации, союзы, проще говоря, общественные организации, кроме регистрации результатов выставок и пользования ресурсами (породами), созданными до их появления, не стремятся к действиям и условиям развития. А нужно было бы!
