В знаменитом заливе помимо нас собирается человек пятнадцать. После окончания активного клева в среде появляются новые законы: рыба должна быть спрятана и никому не сообщаться о ее местонахождении. По перволедью все смело разбрасывали рыбу вокруг лунок – клевало у всех, но теперь клюет у тех, кто грамотно подходит к процессу ловли рыбы.
Выходим к воде с многочисленной группой рыбаков-зимников. Остаюсь на возвышенности – смотрю, куда каждый пойдет. Все стремятся подальше от левого берега – под правый. Кто-то уходит к пенькам, кто-то прячется под кусты. Выкапывают одну лунку и тут же садится туда. Обловив за пять минут, вскакивают, бегут делать следующую лунку и садятся туда.
Неверно мыслите, товарищи. Рыба сейчас очень боится шума ледобура, особенно ведь глубина небольшая — не больше метра. Делаю по-другому: вдоль берега, буквально в метре-двух от него, делаю серию из десяти лунок подряд. Рыба явно сдвинулась оттуда, где набурил, но скоро вернется. Надо ждать.
Рыболовы, которые сразу после сверления лунки приступают к ловле, редко добиваются успеха: неуёмное желание получить пойманную рыбу заставляет их часто делать новые лунки, из которых рыба опять уходит.
Веду подготовку удочки: прикрепляю к ней мормышку и крючок-поводок. Потратил около двадцати минут, кажется, можно начинать ловить.
Сегодня используется тонкая леска диаметром 0,08 мм и небольшая мормышка; на крючок надеваю по одному мотылю.
В первом месте глубина 80 сантиметров – никто не клюет. Продолжаю движение дальше, здесь глубина 60 сантиметров, но поклевок тоже нет. Только где-то в седьмом месте происходит четкая поклевочка. Рыба забирает мотыля. Глубина здесь 25 сантиметров. Лунка заранее припорошена снегом – главное, не засветить. Насаживаю нового мотыля – и на подъеме кивок наполняется живой тяжестью.
В лунке с рыбой весом 150 граммов осторожно потянул блесну. Между поклевками на этой глубине может пройти 5-7 минут, поэтому после пары пустых проводок перешёл на соседнюю лунку глубже — 30 см. И тут же – поклевка! Снова сорожка, но весом около 100 граммов. Провел ещё пару контрольных проводок – не клюет. Проверил оставшиеся лунки, но тишина. Вернулся к лунке с первой сорожкой.
Сразу после опускания мормышки поклевка: сорока. Вес примерно двести грамм – извлечь ее с такой глубины и сопротивлением сложно. Вываживание спугнуло всю стайку. Перемещаюсь к второй успешной лунке – там подряд вылавливаю двух сорожек-близняшек, весом около ста грамм каждая, затем снова тишина.
Чтобы успокоить совесть, проверяю другие, более глубокие лунки, сделав это утром – но там рыбы нет. В дальнейшем в тот день больше лунок не рыл, ловил в этих двух, где глубина составляла 25–30 сантиметров.
С пригорка спускается рыбак. Споткнувшись о корни дерева, резко вылетает на лед. Из лунок вода хлынула горкой. Крикнув в лес, обращается ко мне: «Ну что, клюет?». Отрицательно качаю головой, и он уходит.
Танцы на льду длились около получаса, потом рыба начала клевать. С перерывом в две минуты, то с одной лунки, то с другой, доставал полновесных плотвиц. Из-за небольшой глубины не всегда удавалось вытащить рыбу, часть уходила, но в соседней лунке уже ждала другая стайка.
Открываю ящик – половина емкости заполнена живым серебром. Неплохо. Но около двенадцати часов по всему заливу раздался такой жуткий треск, что многие в ужасе выскочили из палаток. Лед начал опускаться. В принципе, это безопасно. Но когда лед треснул рядом, клев прекратился на полчаса.
В этот момент часть рыбаков стала возвращаться домой. Главный путь пролегал через мои лунки. Рыбаки проходили мимо, спрашивали о результатах моей ловли, а я – об их. Социологический опрос показал: за всё время пять вышедших рыбаков поймали всего три матросика.
Об итогах своего дела умолчал. Вижу – остальные спешить не собираются, и с усердием пробуривают новые ямы. Значит, что-то поймали?
Поклёвки возобновились после паузы. Ловля протекает неторопливо, но плотва всё же клетится, и каждые две-три минуты вылавливаю очередной экземпляр. Скорость добычи отличная!
Вдруг замечаю: ко мне приближается человек – тот самый рыбак, который танцевал здесь поутру. Снимаю с крючка мотыля, опускаю мормышку на дно и с грустным видом жду.
Рыбак подошел, сел рядом на ящик и, к счастью, не начал копать лунку. «Пойма ничего нет…» – начал он хмуро. «Да». «Вспомнил, раньше…». Почувствовал, что разговор затянется.
Выгляжу, будто ловлю без насадки. Думаю, что не клюнет – после обеда только на стоячку клевала. Но кивок отклоняется вниз. Лицо мое вытянулось от удивления, но не подсекаю. Гляжу – рыбак смотрит на мой кивок. «Всё, конец…» – проносится в голове. Но рыбак, видимо, слеп. От греха подальше, бросаю мормышку на дно и продолжаю слушать рассказы двадцатилетней давности.
Рыбак, не встретив понимания, собирается уходить. Вдруг в моём ящике зашевелилась какая-то шустрая плотвица! Я в отчаянии. Но рыбак, видимо, не только плохо видит, но и немного плохо слышит, не замечает этого.
Всё бы хорошо, если бы он не решил отбить лед с помощью шумовки! Постучал своим металлом и ушёл. Скорее насадить мотыля, но не клюет, видимо, из-за шума. И только через двадцать минут появляются поклевки.
Уже темнеет, собираются рыбаки. Чтобы не опоздать на автобус, собираюсь тоже. В ящике – килограммов пять-шесть отборной сорожки. На остановке встречаю знакомых ребят – ловили под противоположным берегом. Показывают свои уловы: у кого два, у кого три матросика. Кивают на мой ящик. Открываю крышку. Немая пауза. Один чуть было сразу не сорвался бежать на мои лунки, но подъезжает автобус.
По пути до города приходилось рассказывать, как вел работу: как копал лунки, какую леску использовал. В ближайшую субботу ожидается очередная толпа рыболовов – туда не поеду – там будет такой же хаос, как на предновогодней распродаже снастей. Лучше съездить в Сидельниковский затон. У меня есть одна мысль…
