Остановились зимовать на родной земле, отказавшись от долгих путешествий в западноевропейские страны с мягким климатом, будто догадывались, что «гуманные» европейцы расстреливают множество стай перелётных птиц через Альпы и Пиренеи.
В цивилизованной Европе дрозда в ресторанах считают изысканным блюдом…
Не встречал за всю охотничью практику ни одного стрелка, добывшего хоть одного представителя семейства дроздовых. И зачем это нам, ведь есть дичь покрупнее. Поэтому встретил дроздов с особой радостью. Майские заморозки прошлым летом уничтожили цветущую рябину, боярышник, калину и бузину в наших краях. Чем же питаться в лесу? Вот и прилетели ко мне на участок.
Дрозды сначала поедали ягоды винограда сорта «Изабелла», оставшиеся после морозов на лозах, оплетенных вокруг двухэтажного дома, сохраняющего тепло. Через месяц перешли к черным ягодам кизильника. Три-четыре птицы, а то и больше, прилетали на рассвете.
Я знал, что вблизи моего поселения ещё остались угодья с пищей для дроздов. Но каждое утро птицы начинали свой путь от временного приюта в соседней с посёлком дубраве именно с моего огорода.
С первыми лучами солнца я выглядывал из окна в сад с кормушками для птиц. Как только включался свет в коридоре, сразу же появлялись большие синицы и начинали клевать кусочки сала, подвешенного на ветвях яблони. Раньше меня интересовало, где птицы ночевали, если выскакивали через минуту после включения лампочки. Позже выяснилось, что стая переживала холодную зиму в опустевшем скворечнике на дубе, забираясь туда всем вместе для согревания.
Люблю наблюдать зимнюю птичью круговерть-карусель! Больших синиц каждый день прилетает больше одиннадцати, а вот лазоревок только две. Поползень, успевший запасти подсолнечное семя, вообще редкий гость на кормушках, но большой и малый пестрые дятлы столь охочи до сала, что прилетают по несколько раз в день. Иногда появляется зеленый дятел, но нечасто. Уж дюже сторожкая эта крупная птица из семейства дятловых. Прилетают сороки и сойки. И те и другие появляются преимущественно парами, и тогда воздушная карусель малых птах прекращается. Рассядутся они поблизости на ветвях плодовых деревьев и ждут, когда закончится трапеза более крупных собратьев…
От домовых воробьев никуда не деться. Эти птицы, весной устроившие гнезда под стрехой дома, там же переживают холода. Как только появится семечко подсолнечника, они тут как тут. Но у них есть особое лакомство — недоеденные остатки из миски пса. Тот лишь пару раз тявкнет из будки, а на холод из тепла так и не выходит.
Не всё благополучно у кормушек. Однажды я увидел большую синицу с крапинами крови между крыльями, да и перелетала она с надрывами. Подумал, что, наверное, вырвалась из лап кота. Но все оказалось трагичнее. Через несколько дней я нашел под яблоней кучку перьев (видимо, от той синички) и пару её недоеденных лапок. Знать, не в котах здесь дело. Прошла неделя. Как всегда, вынес поутру очередную порцию семечек в кормушки, а часть их высыпал на снег. Налетела стайка воробьев, и только я закрыл за собой дверь, как услышал злобный лай собаки. Выглянул в окно и увидел, как с воробьем расправляется ястреб-перепелятник.
Много раз за зиму к моим кормушкам залетало это существо с добычей — кем-то из беспорядочной стайки воробьев, клюющих корм. В последний раз я видел такого ястребка во дворе лет пять назад, но вряд ли прилетевший в ту зиму был именно он. Мало осталось этой хищной птицы в природе, но всё же она жива и проводит «санитарную» чистку среди своих ослабленных сородичей…
Ветра усиливались морозами, с Средиземноморья приходили оттепели, а дрозды мои уже и подмороженные ягоды барбариса съели, да и плоды кизильника и сочной декоративной магонии закончились. Переключились на шишкоягоды можжевельника. Не только переключились, но и стали ночевать под мохнатыми, покрытыми снегом ветвями. Там образовывались затишки, да и корм по соседству.
До морозов ещё время, а когда шишкоягоды можжевельника исчезнут, повешу на ветви яблоки, собранные осенью, чтобы кормить птиц.
Зимняя птица карусель во дворе моего дома сложилась таким образом: для одних она стала спасением, а для других – концом.
