Фото автора
Молога, Желемья, Звана, Реня, Шарица… Такие вот дивные, чарующие названия у речек, петляющих по территории самого северного в Тверской области Весьегонского района, вливающих свои воды в Рыбинское водохранилище. Вряд ли можно установить имена наших далеких предков, которые дали речкам такие имена, – говорит моя собеседница И.Н. Слепченко. – Ясно одно: это были люди с богатой фантазией, а главное – любящие свой родной край.
Несомненно, Инна Николаевна принадлежит к тому большинству уроженцев Весьегонска, которые унаследовали привязанность к родной земле, трепетное восхищение ее красотами. Этому в немалой степени способствует то, что вся ее жизнь проходит в тесном единении с природой, что она чаще, чем многие другие, может любоваться восходами и закатами солнца, великолепными прибрежными пейзажами. И все здесь объясняется просто: эта женщина – потомственная рыбачка. Ее рыболовный стаж – более семидесяти лет.
– Сколько помню, наверное, лет с пяти, вижу себя с удочкой, – улыбается Инна Николаевна. – Не расстаюсь с ней и сейчас, хотя теперь чаще приходится менять ее на спиннинг.
Об этой замечательной женщине я узнал при следующих обстоятельствах. В конце прошлого сентября мы с давним приятелем Виктором приехали в Весьегонск, получив предварительно информацию, что с похолоданием здесь неплохо берет щука. Есть у нас там знакомый по имени Иван, располагающий хорошей лодкой с мотором, эхолотом и всегда готовый помочь. С ним мы и отчалили от берега в девять утра. Делать это раньше смысла не было. По его словам, у хищника именно в это время начинается жор.
Рыбалка удалась. К полудню крепкая «авоська» из тонкого брезента, рассчитанная на улов килограммов на тридцать, была заполнена примерно наполовину. Можно было бы взять курс на пристань, но щуки словно сговорились задержать нас подольше. Вот очередная поклевка у Виктора: удилище спиннинга, сотрясаемое мощными рывками, согнулось дугой, рукоятку катушки едва удавалось удерживать. А вот и первая свечка, попытка с помощью «трясучки» освободиться от воблера. Однако постепенно хищница слабеет. Она все ближе к лодке. Иван с подсаком наготове. Ловким движением он подхватывает щуку и опускает на дно лодки. Добыча отчаянно бьется. При взвешивании на берегу она потянула на 3,8 кг.
Примерно через полчаса на мой воблер долбанула пятикилограммовая щука. Поединок, естественно, получился еще более напряженный, но закончился благополучно.
– А что если бы на воблер села рыбина килограммов на двадцать… Справились? – обратился к нам Иван.
– Хорошо бы побороться с таким монстром! – откликнулся Виктор. – Да вряд ли здесь есть такие.
– Выворачиваются и побольше, – продолжил Иван. – Недели две назад одна женщина вытащила сома на 22 килограмма… Есть у нас такая знаменитая рыбачка. Инной Николаевной ее зовут.
Так я впервые услышал об И.Н. Слепченко. Ее домашний телефон мне дали в районном обществе охотников и рыболовов, в уютной гостинице которого мы с Виктором остановились. Звоню, представляюсь журналистом, говорю о желании встретиться с ней.
– Да вряд ли вы услышите от меня что-то интересное, – ответила собеседница с явным смущением.
«Переговоры» завершились в мою пользу. Оказалось, от гостиницы до дома И.Н. Слепченко всего десять минут ходьбы. Истинное наслаждение: пройтись по широким улочкам Весьегонска, полюбоваться картинами жизни этого чудного городка. Дома в том его уголке – сплошь деревянные, одноэтажные. У каждого – палисадник, внушительная поленница дров.
Прохожу по мостику через ручей Чухарный, попадаю на улицу Рыбацкую, с нее сворачиваю в переулок Рыбацкий.
– Наверное, и ваши рыболовные заслуги учли, когда давали эти названия, – говорю Инне Николаевне, которая встретила меня у калитки. – Или здесь в каждом доме рыбаки живут.
– Да у нас, как говорится, только ленивый не наловит себе на уху, – с улыбкой отвечает женщина.
– У моего отца, – продолжала моя новая знакомая, – прозвище такое было – Щукарь. Знали его все как заядлого, умелого рыболова. Работал он токарем на заводе. Выходные, отпуска проводил на водоеме. А нередко и в рабочий день придет со смены и на лодку. Меня с собой всегда брал, когда чуть подросла. Мама не могла составить ему компанию. Она более тридцати лет работала заведующей начальной школы в селе Глинское, что в трех километрах от Весьегонска. А эта должность на другое времени не оставляла.
Основные снасти – удочка, перемет, донка. Леску делали из конского волоса. Для ловли хищников использовали льняной жгут. Мама напрядет нитей, мы с папой их скрутим, обработаем варом, и получался довольно прочный шнур. Блесны папа делал из ложек. О воблерах тогда и не слышали. Но ведь они тоже появились не сразу. Были похожие на них самоделки, которые назывались чертиками. Брался сучок диаметром 1-2 сантиметра, длиной 5-15. На головной его части делался срез, чтобы он заглублялся. Затем эта «палочка» покрывалась масляной краской под цвет рыбки, к ней прикреплялись проволокой один или два тройника. Получалась довольно уловистая снасть.
– И какой была самая крупная щука, взявшая на чертика? – спрашиваю собеседницу.
– Был такой случай, – продолжила Инна Николаевна. – Плывем мы с папой вдоль русла Мологи. Папа на веслах, моторов тогда не было, а я, распустив шнур с чертиком, сижу на корме. Это место считалось добычливым, а тут, как на зло, за час ни одной поклевки. Папа приблизился к берегу. Когда лодка остановилась, чертик всплыл. И вдруг на него кидается рыбина. Чувствую резкий рывок. Кричу: «Папа, папа!» и передаю ему мотовило со шнуром. Отец, почувствовав по сопротивлению добычи, что ее в лодку не поднять, начал грести к берегу, чтобы вытащить рыбину на мель, а затем на берег. В конце концов это eму удалось. Щука, как потом оказалось, потянула на 12,8 кг. Лежит она на траве, чешуя блестит, жиром отливает. А мы млеем от радости. А тут как раз мама идет вдоль берега с работы. Смотрит на наш трофей, на наши сияющие физиономии, обнимает нас, целует. Разве забудешь такое!
Я, естественно, не мог не расспросить про сома, о котором говорил Иван. И вот что рассказала хозяйка дома.
В тот день она, как и всегда в последние годы, рыбачила с сыном Михаилом. У него «казанка» с десятисильным японским мотором, эхолот. В Весьегонске его знают как одного из самых искусных рыболовов. Кстати, довольно долго он возглавлял районное общество охотников и рыболовов. Сейчас он с женой Ниной Сергеевной, о которой Инна Николаевна сказала «Повезло мне с невесткой», живет в «пятиэтажке». А родительский дом, где он рос, для него как опорная база и в моральном, и в материальном смысле. Отрыбачил, приехал к матери, оставил здесь лодку с прицепом и никаких забот.
…Сом взял недалеко от того места, где юная рыбачка с отцом поймали гигантскую щуку. Почувствовав мощный рывок, мать сразу передала спиннинг сыну. Получасовой поединок завершился триумфом Михаила Васильевича. Подтянув сома к лодке, он поднял его багориком. О причастности Инны Николаевны к этой удаче можно судить по снимку, который был сделан сразу после того, как сома успокоили колотушкой.
Когда спросил собеседницу, на какой воблер взял гигант, она молча встала из-за стола и, пригласив меня в другую комнату, выдвинула один из ящиков старинного комода, в котором лежало около сотни этих приманок. Взяла одну из них, с сине-зелеными разводами, с утолщенной головной частью, с двумя мощными тройниками. Именно на этот воблер позарился сом. Признаться, меня поразила столь внушительная коллекция воблеров, на многих из которых уже оставили «автографы» хищники. Нет сомнений: только люди, по-настоящему увлеченные рыбалкой, могут собрать такую коллекцию.
Вспомнила Инна Николаевна и о рыбалке на Рене, где они с Михаилом летом ловят лещей на «перетяжку» и щук на живца. И, конечно же, о судаках, которые минувшим летом были к ним очень благосклонны. Самый крупный из них – 6 килограммов.
– А кому чаще улыбается удача: Вам или Михаилу? – поинтересовался я.
– Обычно ловим поровну, – ответила Инна Николаевна. – Но бывает, что мне клюет чаще. Михаил в таких случаях начинает нервничать… Рыбалка ведь такое дело – азартное.
Да, есть что вспомнить Инне Николаевне. Вся жизнь, до ухода на пенсию, прошла в напряженном труде. После окончания строительного техникума многие годы работала прорабом на стройках Весьегонска, возглавляла коммунальную службу города. В 60-е годы минувшего столетия по комсомольской путевке с ныне покойным мужем на три года уезжали в Братск, строили ГЭС. Немало пришлось понянчиться с двумя внучками, Катей и Олей, живущими сейчас в подмосковном Зеленограде и в Твери. Всегда в радость для нее приезд шестилетней правнучки Саши, дочери Екатерины.
Рыбалка тоже в радость. Пожелаем же Инне Николаевне, чтобы она и в дальнейшем на собственном опыте убеждалась в истинности поверья: время, проведенное на рыбалке, в срок жизни не засчитывается.
