Сказка о бешенстве волков в сердце Аляски и о псе, чьим лаем ловил добычу его владелец.
Фрэнк Глейзер преданно охранял природу. Четыре десятилетия он провел на Аляске, работая охотником, ловцом пушнины и федеральным инспектором по регулированию популяции хищников. Самостоятельное существование в дикой местности дало ему обширные знания о волках. Глейзер часто становился консультантом для биологов, делясь своими наблюдениями о поведении этих животных.
1954 год, Аляска
По течению реки разносились волки. Затем с разных сторон к ним присоединились другие голоса, и теперь грозный хор воплей сковал воздух.
— Поговори с ними, Куини, — сказал я.
Мелодия очаровательной песни волчицы, живущей одна, пришла с чёрного пса-спутника. Она подняла голову и передала всё своё сердце музыке, потом обратила взгляд на меня и помахала хвостом.
Ответ ее крика был немедленно доставлен обратно. Рык вызвал сильный страх у остальных собак. Я ощутил холодок по коже.
Начало тридцатых годов прошлого века в Сэвидже-Ривере, недалеко от границы Национального парка МакКинли, подарило яркое мартовское утро. Там волки опустошали территорию, а стадо карибу, проведя зиму на реках Сэвидж и Токлат (примерно 50 миль), было уже почти уничтожено.
Пятьсот волков пал на моей мечах с 1916 года, когда первый раз ступил на Аляску. Семнадцать лет я был официальным охотником на них.
Куини была моим верным псом. Я скрестил черного волка с полуволком-полумаламутом, получив в результате отличных ездовых собак. Куини осталась у меня. Она приманивала волков своим голосом и подталкивала их к моей хижине, чтобы я мог стрелять.
Куини целыми днями разговаривала с волчищам. Она грустно вылила, а они отвечали ей из леса. Несколько раз умолкали на больше часа, я думал, что ушли, но каждый раз возобновляли свою песню и подходили ближе. Я сидел возле хижины, наблюдая за ними в бинокль, с заряженным карабином .30/06 и полным магазином патронов.
Семь особей к ряду
Вечером волки прореагировали на Куини с минимального расстояния и прекратили выть. Она волновалась, сидела наверху своего дома, прислушиваясь и глядя по течению. Иногда она смотрела на меня, махала хвостом и словно улыбалась.
Присел я у курятника, рядом с ним – винтовка на снегу. Через мгновение заметивший волков метрах за несколькими: по льду реки он рыщет. Лед крепкий — хищник мчится прямо по руслу. Шапку скинул, глядя в прицел, не высовываясь.
Во время наблюдения за одним волком в поле зрения появились ещё несколько. Всего восемь волков собрались стаей и запели. Изначально они не обратили на нас внимания, но при каждом зове Куини своим мягким голосом один или несколько зверей проворачивались и отвечали долгим, низким, пугающим воем, который заставлял кровь стынуть в жилах.
Волки блуждали в моём поле зрения, направляясь к нам медленным шагом. Пройдя небольшое расстояние, останавливались, разглядывали окрестности и медленно подбирались к нам словно кошки. Их вожак находился в пятидесяти ярдах от меня. Прежде чем открыть огонь, я насчитал двадцать семь волков на заснеженном льду реки.
С величайшим вниманием я прицелился чуть ниже холки последнего из лисы и выстрелил. Зверь упал на лед. В это мгновение, когда я перезарядил оружие, пятнадцать волков обступили трупом товарища и бросились ко мне.
Два выстрела прозвучали в толпе, забрав жизни ещё двух животных, а третье металось на льду, тяну задние лапы к ивам.
Остальные звери рассеялись, словно листья в ветре, бегая по направлению куда глаза глядят, вздымая снег и царапая лед.
Некоторые приблизились к будкам моих собак, склонившись, с отвисшими хвостами, широко открытыми ртами и прижатыми ушами. Кажется, приняли мои собаки за волков и решили, что быть рядом безопасно. Собаки явно были довольны, и все заливались радостными визгами.
Через восемьдесят ярдов огромный черный волк попался мне в поле зрения, когда внезапно из укрытия показались уши. Я повернул винтовку к звуку, как волк вышел на открытую местность метрах от меня.
Стреляя, я видел только его, весь объект полностью закрывал панораму прицела. Выстрел был близким, и едва не разнес волка.
Внизу по течению я увидел еще одного крупного серого зверя, бегущего к ивам. Прицелился, выстрелил — оно упало носом в снег и перевернулось. Стая уже удалилась, но мне удалось добыть еще одного волка. Патроны были почти все израсходованы, ствол моей старой винтовки едва дымил.
Посчитал шесть убитых волков, но вспомнил, что один скрылся в кустах. Встретил его уже мёртвым — несколько метров прополз и с охапкой веток умер. Получается, семью бесов добыл.
Ночное бдение
В марте, во время брачного сезона волков, по Сэвидж-Ривер часто курсировали крупные волчьи стаи. В то время я наблюдал стаи до 40 особей, а самая большая, которую мне довелось увидеть вообще, состояла из 52 волков.
В октябре мне посчастливилось увидеть волков в необычном количестве — так много их собралось вместе редко где можно встретить. Обычно волки не образуют таких крупных групп, разве что в период спаривания. Я расставлял ловушки для волков в лесу и отошел от одной из них. Вдруг на расстоянии примерно в километре я заметил силуэты выстроенных в ряд. Сначала я принял их за карибу. Как только я вышел из кустов, волки меня заметили, а когда я приставил бинокль, они смотрели на меня и издавали волчий вой.
В стае из 52 волков подавляющее большинство имело окрас черного цвета. Две особи отличались немного светлее, но оставались темными. Лидер этой группы был внушительных размеров — в два раза крупнее остальных волков, и я готов был отдать все, чтобы его устранить.
Я прокричал, а в ответ раздались оглашающие каньон вопли. Волки двигались по главной вершине хребта, уходящей вниз в пропасть между нами. Каждый раз, когда лидер подходил к отрогу, он смотрел вниз, и все остальные останавливались за ним. Мне казалось, что они его боялись: за всё время наблюдения ни один не приближался к нему близко.
Через неделю, возвращаясь домой по тропе вдоль ручья на снегоступах, я прошел десять миль до тайника. Там я взял спальный мешок из шкуры карибу и несколько капканов, а ночью отправился обратно. Подойдя к первой мили пути, передние волки завыли в ручье. Потом позади меня раздались голоса других волков. В руках у меня была винтовка «Свифт» 220-го калибра, которую я достал и стал осмотреться.
Ночь оставила в душе нечто невероятное. Воздух стоял абсолютно безветренным. В тишине слышался только скрип снегоступов и вой волков. Снег блестел под лунным сиянием, а время от времени на небе зажигалось северное сияние – ярким зеленым пламенем. Несколько раз мне показалось, что я вижу волка, и я был готов стрелять, но потом оказывалось, что это всего лишь тень.
Пробираясь сквозь ельницу, чувствовал приближение волков. В один момент повернулся с винтовкой, ожидая атаки стаи. Но тварей не было. Позднее голоса раздались со всех сторон, и я понял — за мной следуют те же 52 хищника. До самого дома они преследовали меня, но ни одного не видел. Обо всем прекратилось только после того, как я зажег лампу.
Кровавая пирушка хищников
В следующее утро я поднялся по ручью к месту преследования. Там было семь убитых лосей, почти всех в одном месте. Волки напали на стадо. По следам и лежкам, оставленным вокруг, двое из семи были самцами, остальные — самки и годовалые телята. Волчьи оставили поляну после двух или трёх дней, оставив только черепа, шкуры и раздробленные кости лосей.
Меня интересовало, почему осенью так много волков собиралось вместе в одном месте. Теперь я понимаю: им удалось убить большое стадо оленей, и изобилие мяса заставляло их оставаться там. Позже к ним приехали другие волки, чтобы полакомиться оставшейся добычей.
Волки закончили трапезу со всеми тушами и отправились искать новых жертв, но другие стада оленей уже исчезли. Некоторые районы Аляски не изобилуют дичью, кроме оленей, поэтому вероятно, что 52 волка объединились для охоты. Это предположение, но оно вытекает из известных фактов.
Пятеро на одну лосиху
Волки преследовали лосиху по склонам холмов.
В надежде спасти ее, я взял винтовку и бинокль и побежал на гору к своей хижине, на смотровую площадку. Во время подъема по хребту волки загнали лосицу в еловый лес. Через несколько минут она вышла из него: беременная и уставшая. Я был слишком далеко, чтобы ей помочь, лишь наблюдал за происходящим.
Лосиха выбрала открытое пространство и повернулась к волкам. Вблизи, защищаясь, лосиха пыталась вращать туловище, когда каждый волк атаковал, но медлительность ее помешала. Волки прыгали, били и отскакивали.
В определённый момент она поднялась на задние лапы и атаковала передними копытами, пытаясь отогнать одного из волков. Голова её раскачивалась из стороны в сторону, а уши были откинуты назад, но ей не удавалось отразить все их атаки. Каждый раз, когда она бросалась вперёд на задних лапах, нанося удар передними копытами, один или два волка подкрадывались к ней сзади. В конечном итоге они просто набросились на неё и сбили с ног.
По приезде я обнаружил лосиху с почти четырьмя килограммами изгрызенного мяса. Ее тело было залито кровью, шкура в некоторых местах сдергана до костей. Некоторые раны, как будто нанесенные ножом, были настолько глубокими, что просвечивала мускулатура. Завидев меня, волки убежали. Спасти лосиху было нереально, оставалось только прекратить ее страдания.
Гигантский вожак
Среди добытых мною волков, самым крупным был тот, которого привёл мне Куини зимой. В январские дни лютый мороз продолжался шесть недель, термометр редко поднимался выше -40 градусов Цельсия, а по ощущениям часто казалось, что мороз доходит до -60.
Ранним утром волчий вой разбудил меня. В такую стужу звук распространяется на большие расстояния, и этот волк выл так близко, будто находился под моим окном. Через бинокль я заметил его на холме в полумиле от моего дома. От его дыхания поднимался пар, а через мгновение раздался его голос. Мои собаки отозвались на его призыв, Куини особенно громко.
Другие псы скоро уступили, но она не желала сдаваться. Она осталась на крыше своего убежища и весь день призывала волка своими песнями. Ехать за ним самому было бессмысленно: между хижиной и волком открытая местность, он сразу меня увидел бы, едва я вышел. Но я видел, как он метался по склону, то скрывался, то проявлялся. Потом он завыл.
В течение некоторого времени другой волк из южной местности отвечал ему, время от времени поглядывая в ту сторону. Когда Куини вновь обратилась к нему, он вернулся к моим собакам. Когда она долго молчала, я стучался в окно и подавал ей знак. Тогда она начинала душераздирающими рыданиями, смотрела на меня, улыбалась и wagging her tail.
Примерно к полудню Куини устала совсем, и я ощутил приближение волка. Выйдя из хижины с винтовкой, я обнаружил туман мешающим разглядеть что-либо вдали. Подняв оружие и поглядывая в прицел, я покачивал его туда-сюда. Спустя минуту мне показался силуэт зверя на фоне ледяного склона примерно в дваста ярдах от меня. Я выстрелил. Прислонив ружье к хижине, я подошел к нему через некоторое время.
Проверил, жив ли зверь, затем отправился за собаками и санями. Холод был столь сильным, что к моменту, когда я поместил его в повозку, минуло не более получаса с момента выстрела, — его лапы и язык уже примерзли.
В хижине вес зверя составил 154 фунта, а его шкура — 8,5 футов длиной и 16 дюймов шириной. Волк был крупным.
Разобрав его шкуру, я нашёл в животе пять-шесть фунтов барантины и шерстяные клубочки. На следующий день, взбираясь на холм, я увидел место, где хищник растерзал трёхлетнюю овечку. Вероятно, он сам съел немного мяса, а потом пытался позвать других волков к трапезе.
Бой на хребте
Ноябрьским утром я искал следы лисы на каменистом холме у своей избы. В то время мех лис стоил много денег, и я зарабатывал на жизнь их ловлей. Снега не было — необычное явление для этого времени года, и погода была теплой. Взгляд мой случайно упал на север, и вдали на склоне холма я увидел что-то темное. Под прицелом бинокля я разглядел двадцать волков, собравшихся вокруг добычи. Наблюдая за ними, я увидел, как они начали драться, потом разбежались, побегали поблизости, а затем снова вернулись к еде. Все волки были черные, кроме двух.
Движение заняло около двух часов. Когда я предполагал, что волки должны быть примерно в 300-400 ярдах, остановился для проверки винтовки. Потом осторожно подошел к лесу, снял шапку, медленно поднял голову и посмотрел одной серой волчице прямо в глаза. Сначала она приподняла одну лапу и замерла, как собака-пойнтер. Углом зрения я заметил остальных, стоящих на склоне холма на расстоянии друг от друга. Они сыты были, и я понял, что лосиха стала их добычей.
Подмышкой я держал ружье, все внимание было на трассе движения волчицы. Вспышка действия — мгновенно поднял его вверх и выстрелил. Замерзла ли она? Нет, всё произошло молниеносно. Стрельба, промах! Волчица была слишком близко, я даже не подумал о прицеле. Она развернулась и скрылась в ивах, только тогда я заметил отсутствие у неё передней лапы.
Я сел, прицелился и почти сразу выстрелил в одного из черных волков. Он перевернулся и с грохотом упал. Я направил ствол на другого и снова выстрелил — тот упал у дерева. Небольшой волк пытался убежать, но мой следующий выстрел его остановил. Он пробежал немного, прежде чем рухнуть на землю.
Волки шли медленно, их сытости придавали размеренность походке, а свежий лосйный мяс набивался животами. Я принял решение — взять их на мушку без колебаний. Дальше я помню лишь смутно. Ружьё то и дело поднималось по направлению к одному, то к другому волку, сначала ближестоящему, потом дальнему. На значительном расстоянии я вскидывал ружьё и стрелял снова. Если волк не падал с первого выстрела, он убегал туда, где в ивах прятались раненые сородичи. Самый удалённый — серый красавец — нырнул в ивы прямо в тот момент, когда я его целился. Но и он не исчез из виду. Остался в ивах.
По окончании боя я насчитал двадцать один выстрел и восемь убитых волков, разбросанных вокруг. Вдруг вспомнил о сером, которого удалось ранить. Искать его место было непросто, но после зигзагообразного движения по краю ив заметил кровавый след и решил следовать ему.
Пройдя метров десять, я заметил колебание кустов впереди. Животное, вероятно, притаилось до моего приближения, а заметив меня, стремилось скрыться. Я ускорился в погоне, но оно делало то же самое. В итоге его не было видно, и мне пришлось вернуться назад, снова следовать по кровавому следу.
Идя постепенно, я добрался до места, где волк пробивался через заросли ив, затем вышел на другую сторону и направился по ковыльному простору. Я двинулся прямо через равнину и взобрался на холм. Количество крови, что там обнаружил, подтвердило точность выстрела, и я не сомневался, что зверь долго не протянет.
Дорога привела меня к одному кусту на вершине холма. Не ожидал, что волк остановится здесь, но любопытство взяло верх. Я приблизился, выдвинув ружье вперед и сняв предохранитель. В тот момент, когда я начинал раздвигаться кусты, серый зверь с оскалом и раскрытым ртом зарычал и бросился ко мне. Я нажал на спусковой крючок, и он упал в нескольких метрах от моих ног.
Вынув из засады добычу на открытое пространство, я увидел рану от первого выстрела: перелом кости и прорезана артерия чуть выше бедра задней ноги. По зубам можно было определить молодость зверя – волк родился прошлой весной. Крупный он был, около ста фунтов. Если бы не выстрел, укусил бы меня.
Я поймал всех голодных зверей, соорудил огонь и стал разделывать их. Прошло девять часов, и ближе к утру я, еле шагая, вернулся домой с добычей – отличными шкурами.
Через несколько месяцев после неудачи в парке МакКинли рейнджер нашел и убил трехлапую волчицу недалеко от места нашего с ним столкновения. У животного тоже была повреждена левая передняя лапа.
В Сэвидж-Ривер охота на волков и установка ловушек имели для меня огромную важность, превышающую спортивные увлечения или потребность в шкурах.
Нет у меня сожалений по поводу того, что через несколько лет численность волков на Аляске уменьшилась, и гордость испытываю из-за своего участия в сохранении популяции. Некоторым кажется, будто волки не являлись главной причиной сокращения оленей в Аляске. С этим трудно согласиться. При их таком утверждении я интересуюсь: были ли вы там, когда табуны оленей исчезали? Ведь я был.
