Так говорит знакомый местный житель деревушки, раскинувшейся на высоком берегу волжского водохранилища. В те времена, которые называют «лихими 90-ми», он, как и многие его соседи-односельчане, потерял работу в лесхозе. Это стало результатом деятельности молодых реформаторов и часто нетрезвого руководителя той России, которой, скорее, правил Березовский с женой Ельцина, Сорос и прочие американские «друзья», которые обирали и добивали нашу многострадальную страну.
Фото: YuraPaPu — Жизнь в Финляндии.
Деревенским мужикам ничего не оставалось, как «мочковать» сети и сдавать рыбу перекупщикам из города.
Деньги-то ведь тоже нужны на обучение детей, ставшее платным, на лекарства и прочее.
Кроме того, рыба была обычным продуктом на столах волжан.
И вот теперь по новому закону о рыбалке волжских жителей обошли и сделали людьми другого сорта, чем, к примеру, северян, которым разрешили ловить сетями.
Мол, те живут издавна на берегах больших рек.
И это их национальный промысел.
А у волжан?
Им сидеть на берегу с удочкой во время горячей поры сенокоса?
А для еды покупать в сельмаге минтая, который стал в наше время на вес золота в отличие от времён СССР, когда минтаем кормили свиней в деревнях. Теперь это деликатес, доступный не каждому сельскому жителю по карману. Вот так эта дискриминация волжан и приводит к невольному браконьерству. Словно воруют сельчане рыбу в родной реке…
Городским жителям, имеющим постоянную работу, трудно понять сельчан, живущих на берегах Чебоксарского водохранилища. Водохранилище само пришло к людям, затопив дубовые рощи, березняки, заливные когда-то луга, поля, дороги, деревни и кладбища. Вода остановилась у подножия высокого берега, на котором и раскинулись деревеньки, ставшие волжскими.
Вода и сети стали кормить деревенских жителей, потерявших работу. Но этот довод не приведёшь рыбинспектору. По факту они всё равно браконьеры.
Фото: Токарева Александра.
В целом осуждая браконьерство и, особенно ненавидя разбой электроудочников, я понимаю местных людей.
Вспоминается такая печальная история. Одно время, несколько лет назад, приезжая со спиннингом в эти места на зону затопления, я нередко встречал на воде Сергея. Фамилию не стану упоминать. Он жил не на самом берегу водохранилища, а на той стороне Козьмодемьянского тракта, в соседней деревушке, от которой до воды около километра.
Но, как и у всех сельчан, на берегу под высоким обрывом, у него был железный гаражик-ящик, где хранились снасти, сети, мотор, к дереву на замке и цепи была причалена лодка.
Сергей, как и несколько мужиков из деревни, работал перед самыми трудными временами сторожем на рыболовно-охотничьей заводской базе. База, как и подобает богатому процветающему военного заводу, была также богатой.
На высоком яру, закрытом елями, стояли летние дома и дома с отоплением. На них опирались вертикально корпусные моторные лодки «Обь-3». Моторы хранились в металлическом ангаре. Под берегом на причале всегда стояли наготове обычные вёсельные лодки из дюралюминия.
Отцепляй, выходи на воду, рыбачь, стреляй утку, которой тут по осени немеряно, поскольку прибрежное мелководье зоны затопления с островами, зарослями роголистника, кувшинки, камыша стало похожи местами на болото, местами на озеро.
Здесь даже караси появились, немного необычные по виду. Очень широкие в теле, но между тем не медные и золотые, какими они бывают в деревенских прудах, а цвета старого серебра.
Фото: Токарева Александра.
Но пришло гайдаровское и чубайсовское лихолетье. Процветающий завод встал. Рабочие, всю жизнь стоявшие у станка, по привычке приходили на работу, не получая зарплату. Очевидно, надеялись, что всё вернётся и станет, как прежде. Вернулось, но только уже в наше время.
Многие из заводчан сломались, не сумев приспособиться к новым реалиям. Так случилось и с моим другом. Он всю свою сознательную жизнь был слесарем на известном и богатом заводе, отличным специалистом, имел достойную зарплату, квартиру, семью, ребёнка. Всё рухнуло.
Друг ездил в Польшу, продавать какие-то тряпки, рукавицы, которые, по его словам, почему-то то имели спрос в Речи Посполитой… Но коммерсантом стать у него не получилось.
Он жил неделями в землянке на острове зоны затопления, ловил зимними жерлицами щуку и продавал её на центральном рынке в городе. Но это не помогло ему содержать семью. Товарищ сломался окончательно, запил и умер.
Когда завод встал, он уже не мог содержать базу. Сторожей сократили. И база пришла в запустение. Окна разбили, всё разворовали. А Сергей стал безработным. Понятно, что зарплата у сторожа обычно небольшая. Но на заводской базе сторожам платили сравнительно неплохо. Остальное давало домашнее хозяйство, как обычно бывает в деревне.
А теперь денег на одежду, мебель, лекарства, обучение детей не стало. Сергей потихоньку строил свой дом в деревне. Теперь купить что-то из материалов для строительства, даже по мелочи, стало невозможно. И Сергей вышел на воду, как на работу.
Фото: Токарева Александра.
Дом был достроен на деньги, вырученные от продажи рыбы перекупщикам, приезжающим из города. А Сергей заболел лейкемией. На лечение денег уже не нашлось. Сергей умер, оставив дом семье.
Финны ловят сетями с детства
Вилле Хаапасало, известный нам по фильмам об особенностях национальной рыбалки и охоты, ставший почти русским, как-то заметил в одном из интервью, что с детства не знал, что такое ловить удочкой. Это снастью он начал ловить, путешествуя по России и снимая занимательные короткометражки про рыбалку. Что я успел увидеть, так это ловлю какой-то мелкой рыбёшки, которую у себя на родине русский финн, наверное, и за рыбу-то не считал.
В Финляндии, как и в скандинавских странах, ловля сетями не считается браконьерством. Это обычная рядовая рыбалка, только узаконенная, с лицензией, с соблюдением норм вылова и размеров рыбы. Сетями может ловить любой рыболов, который купил лицензию, а также бирку на сеть. На бирке указаны данные о рыболове и его рыболовном участке.
Фото: YuraPaPu — Жизнь в Финляндии.
Места установки сетей отмечаются флажками на буйках. О такой ловле сетями с бирками речь шла в первоначальных проектах нового закона о рыбалке и в России. Но в результате сетями могут ловить жители Дальнего Востока и каких-то районов Севера и Сибири. Как уже говорилось, волжских местных жителей в этом плане обошли, что, по сути, является дискриминацией.
В Финляндии резонно рассудили, что есть виды рыб, которые просто не ловятся на спиннинг и удочку, к примеру, ряпушка и некоторые другие рыбы. Поэтому разрешено ловить их сетями.
Следует заметить, что в Суоми вообще вся рыбалка лицензионная. Только ловля на поплавочную удочку осталась бесплатной на всех разрешённых участках водоёмов. На удочку лицензию покупать не надо.
Несмотря на такие свободы, и там существуют некоторые ограничения, чтобы сохранить популяцию, к примеру, судака.
Но там всё не ЗАПРЕЩАЕТСЯ с угрозами применения штрафных санкций, как у нас, а РЕКОМЕНДУЕТСЯ. К примеру, рекомендуется в Кайнуу, что в Восточной Финляндии, применять сетевой материал с ячейкой размером 65-80 мм. Применять ячейку менее 45 мм НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ.
Законопослушные финны и сами не станут этого делать. Они в отличие от нас берегут Природу, мать свою!..
В Суоми на берегах рек и озёр не увидишь пустых бутылок, полиэтиленовых пакетов, бумажек и даже «бычков». Помните, два эпизода из «Особенностей национальной охоты»? Первый, это когда финн ехал на охоту и переводчик выбросил в открытое окно автомобиля окурок. Финн остановил машину, вышел и собрался, было, подобрать «бычок». Но, обнаружив на обочине целые россыпи окурков, махнул рукой и сел в машину.
Другой эпизод из фильма. Поутру, когда наш любимый генерал со товарищи, опохмелившись, тянули свой знаменитый сингл про чёрного ворона, который вьётся над головой, финн собирал мусор с поляны и сжигал его в железной бочке. Вроде бы режиссёрское преувеличение в этих двух эпизодах, а, скорее всего, реальность и привычка жителей Финляндии соблюдать чистоту. Привычка, ставшая правилом «по умолчанию».
Есть в Финляндии и ограничения по размеру рыбы, которые РЕКОМЕНДУЕТСЯ соблюдать.
Судака размером менее 37 см, озёрную форель менее 40 см, хариуса менее 30 см ловить не желательно. Есть и сезонные нерестовые ограничения, которые финны свято соблюдают. Также в Суоми и в странах Скандинавии РЕКОМЕНДУЕТСЯ ловить столько рыбы, сколько требуется для еды, если это не промысел на продажу, разрешённый и лицензионный. То есть бизнес.
По словам русских рыболовов, работающих и живущих в этой стране, только в Финляндии они узнали, что такое спокойная рыбалка и отдых, когда не надо озираться по сторонам, опасаясь, что из кустов вдруг, как чёрт из табакерки, выпрыгнет инспектор рыбоохраны с планшетом для протоколов.
Фото: YuraPaPu — Жизнь в Финляндии.
Некоторые из русских уже даже занялись промыслом на финских озёрах, отлавливая ряпушку и судака на продажу. У них есть свои промысловые участки, лицензии, сети с бирками и флажками.
Они участвуют в акциях по очистке водоёма и помогают в разведении рыбы. Как в Советском Союзе, когда были рыболовные билеты, членские взносы, субботники на берегах водоёмов, соревнования. Членские взносы шли на разведение рыбы и пополнение её запасов.
