На юге мелкосопочника находится пустыня Бетпак-Дала с возвышенностью — горой Джамбул высотой 974 метра.
На перевалах и вершинах сопок издали видны пирамиды из камней. Называются они «обо». С давних времен скотоводы-кочевники таким образом отмечали удобные места для перегона стада, наличие родников, колодцев или богатых пастбищ в окрестностях. Обо на вершине горы должно быть видно с места сооружения одной или двух других, но такое положение соблюдается не всегда и не везде. Иногда обо много вокруг, а в иных местах их совсем мало или нет вовсе.
В местах, где воздвигнуты обо, нужно молиться духам этой местности, просить защиты и дарить им подарки, совершать жертвоприношения. Построеные вдоль караванных дорог обо служат ориентирами уставшим путникам с времен Чингисхана и Тамерлана.
На одной из небольших сопок размещалась наша полевая геологоразведочная партия. На ее вершине возвышался огромный камень, а рядом с ним лежал большой плоский камень темно-серого цвета. Кто, как и зачем перетащил его на вершину, остается загадкой. Возможно, когда-то здесь сиживал древний кочевник, любовался окрестностями или своей отарой, пасущейся на травянистых склонах.
В тёплом от солнца камне вечерами любил отдыхать наш водитель, пожилой добрый казах Аблай. После ужина он медленно поднимался на вершину и, сгорбившись, останавливался на камне, словно старый мудрый степной орел.
Закончив шоферские курсы в сорок втором году, совсем молодой парень и начинающий охотник Аблай оказался на войне. Ездил на своей полуторке по фронтовым дорогам, пока не попал под бомбежку. Очнулся солдат возле разбитой и горевшей машины с контузией и ранением в госпитале. Потом выздоровление, снова фронт и снова ранение. Подлечившись, Аблай сам попросился на фронт, но в этот раз в автомобильную роту не попал, а оказался в подразделении полковых разведчиков. Стрелковый полк вел тяжелые бои в степных районах Украины, и из коренного степняка-азиата, к тому же охотника, со временем получился хороший разведчик.
Эксплуатируя рельеф, Аблай переправлял «языков» через линию фронта, находил и обустраивал на нейтральной территории позиции для снайперов, отслеживал огневые точки противника, а также много чего ещё делал бывший шофер полуторки.
После тяжелого третьего ранения Аблая комиссовали. Прихрамывая, с медалями и Орденом Славы на фронтовой гимнастерке вернулся в родной колхоз, где ждала его верная черноокая Айгуль. Свадьба получилась скромной. Продолжалась война. Красная Армия громила фашистов, приближаясь к границам Германии через Польшу, фронту требовалось много мяса, и колхозникам было не до веселья. Все для фронта, все для Победы! — под таким лозунгом жила вся большая страна СССР. Аблай снова сел за баранку потрепанного грузовика, и потянулись один за другим нелегкие трудовые будни.
За время войны серые душегубы-волки разбойничали в казахской степи, терроризируя диких животных: сайгаков, джейранов, зайцев, косулей. Ущерб наносился и домашним овцам. От чабанов постоянно поступали сообщения о нападениях волков на отары, из-за чего поголовье овец сокращалось.
Председатель колхоза позвал Аблая в контору и произнёс:
— Аблай, ведь ты охотник и ещё разведчик. В такое непростое время неловко ловить зайцев, лучше заняться волков. От них совсем жилья не будет.
Колхоз подарил Аблаю новую тульскую двустволку, председатель освободил его от работы в нужное время, и бывший фронтовик стал известным на всю округу волчатником. Не один десяток серых разбойников получил по заслугам за совершенные злодеяния, и не знала промаха двустволка Аблаева.
Вскоре, как теперь говорят, то ли по недоразумению, то ли из-за непонимания истины, назвали волков лесными санитарами. Говорили о пользе для животных, обитающих в лесах, и запретили охоту на них. Видно, никогда не видели инициаторы этого запрета следов волчьих нападений.
Аблай пошёл в контору для получения разъяснений. Но председатель, назначенный директором совхоза «Ленинжол», приказал:
— Как уничтожаешь волков, так и уничтожай! За поставки мяса и выполнение плана я отвечаю, а за истребление волков отвечу я. Просто меньше рассказывай о своих успехах.
Аблай продолжал охотиться: искал логово с волчатами, поджидал разбойников на их тропах в ущельях, караулил на водопоях. Волк — хитрый, умный и осторожный зверь. Бывший разведчик умел ходить бесшумно по угодьям, знал, как правильно маскироваться. Устраиваясь засидку на водопое, никогда не нарушал привычную для волков обстановку: не делал скрадок, а пользовался естественными укрытиями. Из фронтового опыта Аблай помнил, что лучшее укрытие в солнечный день — теневая сторона куста, камня, обрыва и так далее. Хорошо, если перед спрятавшимся охотником будет освещенный солнцем кустик, куртинка травы или бликующий камень, уступ. Всегда учитывал охотник направление ветра и его завихрения, потому что чутье у волка развито чрезвычайно. Полезным оказалось умение подолгу сидеть без движения.
Через десять лет законодатели вновь разрешили охоту на волков, за добытых хищников стали выплачивать премии. Только Аблай к тому времени перестал охотиться. Подступала старость, разболелись фронтовые раны, и другие недуги стали его беспокоить. Повесил Аблай любимую двустволку на гвоздь, уволился из совхоза, устроился в экспедицию и продолжал там работать, ждать пенсию.
Старый охотник, отдыхая после работы, вечерами долго сидел в раздумьях на теплом камне возле очага. С грустью смотрел на розовый закат, вспоминал юность, удачные выходы на охоту, свою черноглазую красавицу Айгуль, ушедшую от него после нескольких лет совместной жизни из-за отсутствия детей. Возможно, сказались его фронтовые ранения — кто знает! И прожил оставшиеся годы Аблай одиноким, хотя это и не принято у казахов.
В экспедиции Аблай выполнял обязанности водителя водовозки. Однажды, закачивая воду из горного ручья в емкость автомобиля, машина неожиданно покатилась и прижала его к скале. Каждый опытный водитель знает: самый надежный стояночный тормоз — это включенная первая передача. Аблай об этом знал. Но в этой ситуации это было невозможно: насос качал воду только при работающем двигателе, а ручник либо был плохо отрегулирован, либо уклон оказался слишком крутым.
После долгой борьбы, порвав рубашку, Аблай вышел из западни. С переносимой болью он доставил воду на буровую, вернулся на базу и утром пожаловался начальнику на боль в груди, рассказав о случившемся. Пострадавшего увезли в поселковую больницу. Местный врач, вероятно, фельдшер, быстро осмотрел Аблая и сказал, что все с ним в порядке, лишь грудь немного заболит и заживет. Если бы его отвезли в городскую больницу, находящуюся более чем в двухстах километрах, скорее всего, человек остался бы жив, но так получилось: на следующий день фронтовой разведчик умер.
Кто-то скажет: всё предопределено судьбой. Возможно. Руководители лишились своих должностей — начальник партии, главный инженер и зам, отвечающий за эксплуатацию транспорта — только что изменилось? Разве что место для забора воды определили и приказом оформили. Может быть, не судьба виновата, а наше обычное безответственное отношение…
Сотрудники позднее назвали горку, где любил сидеть по вечерам старый охотник, Аблаевым камнем. Камень до сих пор лежит на этой горе. Что ему за полвека сделается? Даже мхом не покрылся. На вершинах сопок мох не растет.
Старый волк воет у склона горы, вернувшись с добычей. Призывает на трапезу своих молодых п memangsa dan звучит в ночной тишине страшная волчья какофония. Но сейчас нет охотников, способных сражаться с серой опасностью.
