Эта история впервые вышла в журнале Outdoor Life в апреле 1954 года.
В Виктории и других местах канадской Арктики ездовые собаки для эскимосов так же важны, как лошади для ковбоев.
Когда эскимос видит белого медведя, спускает своих собак, и те набрасываются на хищника, отвлекая его, пока человек не сможет подойти достаточно близко, чтобы попасть ему в грудь выстрелом из ружья, когда медведь встанет на задние лапы. Медведи в борьбе убивают многих собак, но выжившие со временем становятся экспертами в травле медведей.
Однажды в августе 1921 года я сидел на склоне горы Аляска и присматривался к самому большому медведю гризли, какого я когда-либо видел. Каждый раз, когда замечал его, приходил в восторг. Летом несколько раз пытался перейти реку вброд, чтобы добраться до него, но дельту трудно пересечь — ее ледниковые воды глубоки и быстры, — и именно это каждый раз заставляло меня вернуться.
Осенью воздух держался тёплым даже перед замерзанием реки. В этот августовский день я всё же принял решение поймать медведя и задумался, как пересечь реку.
Однажды утром, примерно через неделю, мои ездовые собаки начали безумно лаять. Гризли или карибу иногда появлялись поблизости, поэтому я взял винтовку и вышел из лесного домика. Вместо дикого зверя во дворе были две собаки. Чужие собаки. Но какие! Большие, похожие на волков, они весили, наверное, около 120 фунтов каждая. Оба самца. Я подумал, что они могут подраться с моими цепными собаками, а сейчас мне этого меньше всего хотелось, поэтому решил прогнать их.
«Уходите!», — заорал я и запустил в них камнем.
Увернувшись, продолжали сидеть, глядя на меня. После того, как увернулись еще от двух или трех камней и не проявили желания уходить (и, кстати, драться), я сдался.
«Тогда идите сюда!», — позвал я.
Подбежав ко мне, они виляя хвостами, словно всегда знали, что буду рад, ожидали моего появления. Я привязал их, полагая, что хозяин непременно ищет своих питомцев.
Наступили заморозки, и никто не претендовал на них. Но мне всё равно нужны были ещё две ездовых собаки, поэтому я особо не возражал. Я назвал их Юкон и Рэд.
С появлением трёх моих собак я решил приступить к тренировке. Большой темный парень по кличке Юкон занял позицию вожака. Остальные собаки не подходили на эту роль, поэтому я оставил его на этой позиции для испытания. Он оказался прекрасным вожаком — реагировал на команды моментально. Кроме того, он тянул как лошадь и каким-то образом подбадривал всю команду. Работа с собаками обычно трудна, но с Юконом впереди и Рэдом рядом мне действительно было спокойно.
В ту зиму я ловил лис на другом берегу реки. Шкурки стоили недешево. Холод не останавливал меня. Однажды в феврале, когда клочьями лежал туман — как это бывает в по-настоящему холодные дни, а тот день был не менее 45 градусов ниже нуля (-7 градусов С), я шел на том берегу реки вверх по каньону с командой. В маленьком каньоне почти всегда есть небольшой ветерок, чтобы ивы не замерзали, но в этот день я заметил участок покрытых инеем ив на крутом склоне. Не мог понять причины такого явления, остановился и осмотрел всё в бинокль. Прямо под ивами была медвежья берлога. Вероятно, горячее дыхание медведя снизу замерзало в воздухе и скапливалось на ветках. Возможно, это тот здоровяк, которого искал? Нужно было всё осмотреть и убедиться.
Каждый раз, проходя мимо этого места, я останавливался и разглядывал его в бинокль. Медведь спал в берлоге все март и апрель.
6 мая 1922 года утром вышел из хижины с винтовкой и рюкзаком. Зима уходила с Аляски; таял снег, тепло. Хотел побывать в горах, какой бы предлог ни был. Предупредил знакомых, что перейду реку, чтобы посмотреть, все ли медведь еще спит в берлоге. Было обыкновение брать в походы пару собак, поэтому взял Юкона и Рэда.
На реке лед еще держался крепко, хотя по нему текли несколько дюймов воды. Я перешел через нее и начал подниматься в гору. Задолго до того, как добрался до логова, я заметил отходящий от него след. Медведь очистил свою берлогу, и часть грязи скатилась по склону на снег. Следы, ведущие из логова, были такими огромными, что я был уверен, что их могло оставить только одно животное — черный гризли.
Проснувшись, он несколько дней не делал ничего — грелся на солнце в теплые дни, потом возвращался в берлогу и спал ночью. Свежие следы вели вверх по каньону; по виду им было не больше двух часов. С обеих сторон возвышались отвесные скалы, и я знал, что каньон резко обрывается стеной примерно в милю выше. Значит, медведь попал в ловушку!
За ночь выпало три дюйма снега, что улучшило видимость следов, но свежий снег на старых утрамбованных сугробах сделало дно этого крутого каньона скользким. Я пристегнул стальные ледоходы и отправился по свежему следу. Этот медведь оставил самые большие следы, которые я когда-либо видел! Ходил он косолапо, и следы расходились друг от друга довольно сильно.
Его большие когти были видны на каждом следе в свежего снега. Собаки продолжали рваться вперед. Каньон сузился. Я знал, что медведь был внутри и не мог выбраться, кроме как пройдя мимо меня. Я не знал, где могло произойти столкновение, но очень надеялся, что у меня будет достаточно времени разобраться с ним до того, как он доберется до собак — если только они будут настолько глупы, чтобы напасть на него.
Следы ведут вверх по центру каньона примерно полмили. Собаки все труднее сдерживать. Чтобы не производить больше шума, чем нужно, пришлось тихо прикрикнуть на них. Начинал нервничать. Хотел добыть медведя, но не хотел, чтобы собаки пострадали. Что удивило — как они себя вели. Бросались на каждый холмик, ощетинившись и рыча. Ведут себя иначе.
Медведя нигде не было видно. Я мог рассматривать все покрытые лишайником стены, которые образовывали тесную коробку. Вдруг услышал грохот камней, затем увидел, как рыхлый снег и камни отскакивают от изгиба стены прямо надо мной в нескольких метрах от меня. Внезапно показался медведь. Очевидно, он не осознавал, что я рядом. Этот черный хищник выглядел больше, чем… ну, как вся эта чертова гора, обрушивающаяся вниз. Я вскинул винтовку калибра .30 / 06, но прежде чем я успел выстрелить, Юкон и Рэд проскочили мимо меня ему навстречу.
«Юкон, Рэд, вернитесь сюда, черт возьми!» — крикнул я, пытаясь прицелиться. Медведь просто сидел, попасть в него было легко. Но мои бешеные собаки встали прямо на пути и мешали.
Бац! Эхо в каньоне почти оглушило меня. Первым выстрелом я сломал медведю левое плечо. Как только я произвел выстрел, Юкон встретился с ним лицом к лицу, и испуганный медведь замахнулся на него лапой размером со снегоступ — но промахнулся!
Медведь взревел от неожиданности и боли. Две собаки вместе с ним покатились на дно каньона, прямо к моим ногам. Все произошло мгновенно. Я был настолько ошеломлен, что не успел пошевелиться — вероятно, не смог бы даже если бы попытался.
Медведь поднялся, огляделся, хотя и не мог поверить происходящему, встряхнулся всем телом и побежал по тропе так быстро, как только мог — собаки преследовали его. Я пытался навести на него ружье. Каждый раз, когда это делал, мимо проносилась собака, поэтому я не успевал выстрелить. Затем, под медвежий вой и рычание собак, исчезли за поворотом.
Я побежал к ним и пробежал несколько десятков метров, когда увидел, что собаки возвращаются, бегая изо всех сил, а разъяренный медведь следовал за ними. Они направлялись прямо ко мне. Я поднял винтовку, но поскользнулся и приземлился плашмя на спину, задрав обе ноги в воздух.
Мне повезло: первый выстрел попал медведю в плечо, и собаки смогли сбежать. В противном случае, полагаю, ему удалось бы их поймать в этом узком ущелье и убить.
В итоге, вместо того чтобы привести медведя ко мне, повели бешеную и ревущую тварь мимо меня к началу каньона. Я развернулся, когда пробегали в нескольких метрах мимо меня, и выстрелил, не целясь. Медведь пошатнулся.
Боже, он казался огромным! Продолжал преследовать собак, просто кипя от злости и обвиняя их во всех своих бедах. Добежали до конца каньона, где медведь сел на землю, мордой к ним, и начал отмахиваться от них лапой.
Встаю на ноги, втаптываю обувь в снег, смотрю на просвет. Но каждый раз, когда готов был стрелять, на пути оказывалась собака. Раздражённо застонал и стал наблюдать за собаками. Рэд работал позади медведя, фактически прыгая ему на спину и всё время нанося укусы. Юкон танцевал взад-вперед перед ним, отвлекая его. И тут меня осенило: опытные медвежатники! Работали как команда: один отвлекал медведя, пока другой нырял и рвал его.
Рэд кинулся туда же, когда я выстрелил. Пуля угодила медведю в заднюю лапу.
Он спускался по каньону, собаки рычали, преследуя его. Я повернулся и выстрелил, когда пробегали мимо. Вскоре вернулись снова, медведь гонялся за собаками. Хищник скакал на трех лапах, губы скривились, и при каждом прыжке обнажались крупные белые зубы.
Вновь я выпустил пулю в цель. Сейчас траектория была настолько близкой, что удалось разглядеть отдельные волоски на его волнистой шкуре со серебристыми пятнышками.
Это случилось ещё два раза: сначала медведь бежал впереди, а потом собаки бегали от него, поджав хвосты и втянув головы в плечи, провоцируя зверя. Я успел сделать ещё два выстрела.
Каждый выстрел мой разносился в этом маленьком каньоне отступающим эхом. Рык и лай животных звучали неестественно. Наконец они остановились метрах от меня. Медведь снова сел лицом к собакам. Он слабел. Сидел, открыв рот, свесив левую ногу. Кровь сочилась из полудюжины мест на его черной шкуре, и дно каньона выглядело как след машины для поливки цветов, разбрызгивающей кровь.
Я слышал тяжелое дыхание гризли, разрывающийся от страха вой каждые несколько секунд. Он сгибает правую переднюю лапу, высоко поднимая её; огромные когти торчали наружу. Потом забывал о сломанном левом плече, делал выпад, пытаясь схватить собаку зубами, и падал почти плашмя на морду. Земля задрожала, когда он ударился. Затем Рэд забрался ему на спину, рычал, пританцовывал и кусал его своими волчьими зубами.
«Полегче, полегче! Дайте его мне. Вернитесь. Юкон, уходи с дороги!» — крикнул я, пытаясь освободиться, пока собаки скакали туда-сюда, кусая истекающего кровью и шатающегося медведя.
Увидев свой шанс, я произвел выстрел, попав медведю в грудь. Он упал брюхом вниз, поднимая и опуская голову — игра продолжалась до последнего момента. Последний выстрел в шею успокоил его навсегда. Две собаки забрались на него и еще немного поцарапали шерсть.
«Где же вы такое умение драться с медведями приобрели? Вы, две помешанные собаки, едва не устроили нам трагедию, а ведь вам это всё нравится?»
Медведь представлял собой ужасное создание. Очищенная шкура имела длину десять футов восемь дюймов. Большая, темная шерсть с серебристым отливом была удивительно блестящей. Этим трофеем я гордился больше всего. Его череп, после очистки и измерения, составил семнадцать дюймов в длину.
Примерно в середине июня я ремонтировал хижину, когда к дому подъехала машина. Я поднял голову, помахал рукой и пошёл к ней. В те дни на Аляске было мало машин. Водитель — парень с волосами соломенного цвета — вышел из машины, а затем застыл, увидев Юкона и Рэда, привязанных к стене дома. Он подбежал к ним, наклонился и прижимал их к себе, гладя и шумя. Я подошел, и парень встал с ухмылкой на лице.
«Вы знаете этих собак?» — спросил я.
Конечно, это мои. Меня зовут Элмер. Мои собаки потерялись прошлой осенью. С тех пор я всё думаю о том, что с ними могло случиться.
Позже стало известно, что хозяин содержал собак на шахте в качестве сторожей для своих детей. Собаки свободно бегали, играли с детьми и не допускали медведей к лагерю.
Когда я рассказал ему об их успехе в столкновении с огромным гризли, Элмер сказал:
В канадской Арктике живут эскимосские собаки, самые опытные медвежатники мира. Без таких качеств им сложно выжить.
Мне было жаль прощаться, но другого выхода не было. Были удивительные.
Кто-то из тех, кто видел шкуру моего большого медведя, хотел её купить, но я не продал. В те времена торговля медвежьими шкурками была разрешена, и я был готов продать любую шкуру, кроме этой. Один человек предложил за неё 150 долларов, но я отказался.
