Первую категорию по лайкам вручила мне Главохота во время работы Совмина РСФСР.
Я счастлив, что моим преподавателем был специалист высшей квалификации – Илья Давыдович Перельмитер.
Я вел беседы с такими авторитетными специалистами, как В.В. Григорьев, И.С. Васильев, Н.Б. Полузадов, Н.Б. Мишанова и Л.В. Ушакова, а также многими другими экспертами.
С теми, кто прошел войну и её лишения, меня всегда восхищало, какими тёплыми и дружелюбными отношениями отличались люди, как охотно и с радостью делили знания и опыт с молодыми специалистами.
Вцеплялись в энтузиастов – собаководов, тянули и доводили их до экспертов, а звание в то время было почетным, к нему относились с уважением.
Все отлично понимали, что бессмертных не бывает, и кто-то из молодых специалистов должен продолжить дело. Должно быть кому-то, кто заведует будущим охотничьим собаководством, которому передадут это наследие.
Рассказ Перельмитера о Владимире Васильевиче Григорьеве, его последних минутах и печали по поводу собаководства навсегда останется в моей памяти.
«Как без меня будет существовать собаководство и наши собаки?» Не думал он о семье, детях, жене, думал о собаках и сказал: «Ильюша, ты должен сохранить наши труды и собак!» Но и Илье Давыдовичу не повезло – трагическая смерть его и И.С. Васильева прервала жизнь.
Пришла пора, о которой беспокоился Григорьев В.В., вышли из жизни его соратники, а в охотничьем собаководстве, особенно в экспертном корпусе, установились совершенно другие отношения, нежели существовали ранее. Появились и проблемы.
Между экспертами установились враждебные отношения, их профессиональное развитие затормозилось, молодых специалистов отстранили от работы. Стать экспертом стало нереально.
В Росохотрыболовсоюзе словно возникла некая инфекция, которая вызвала разлад среди экспертов.
Непрекращающееся давление на экспертов и унизительные проверки и перепроверки отчетов стали характерной чертой работы ЦКК. Главное – упомянуть о неграмотно написанных отчетах, как правильно пишет А.И. Поляков без объяснений, обоснований и конкретных указаний на примеры неграмотности и ошибок.
В школе написав диктант, сдавали его на проверку. На следующий день в тетрадке видны были отмеченные красной ручкой ошибки, и полученная отметка никаких вопросов не вызывала. А теперь у кинологов стало еще проще, правда, и вопросов прибавилось: «Твой отчет безграмотный, категорию ты не получишь».
Эксперт не объясняет, где и в чем ошибся, как правильно было действовать в тех или иных ситуациях, совершенно не задумываясь о том, что такие отзывы могут демотивировать продолжать работать. Заключения эксперта унижают соискателя и достоинство высококвалифицированных специалистов, которые выдали ему положительную рецензию.
Работал я на выставках, состязаниях, испытаниях с экспертом Всероссийской категории Александром Ивановичем Поляковым. Человек принципиальный, грамотный. А как же иначе назвать безграмотным экспертами Полякова, Васильева и многих других?
Достигнув почтенного возраста с присвоением Всероссийской категории, так мастерски скрывал свою несостоятельность, что только Александр Петрович Ярцев понял: и Поляков, и Васильев — некомпетентные специалисты.
Во время перехода специалистов из РФОС в РОРС произошел скандал. Некоторым экспертам якобы были утеряны протоколы, в связи с чем их понизили в категориях: Сергея Константиновича Слепнева — до II категории, Владислава Олеговича Блаженкова — с I на II категорию, а также Кречетова Людмилу Владимировну и Молчанова Александра Олеговича.
В Волго-Вятской комиссии также состоялось скандальное разбирательство. Весной к ней обратилось 14 человек с заявлениями о присвоении первичной категории и повышении категории экспертов. Протокол и ведомость требовалось утвердить и подписать в Москве.
Как я знаю, Москву раньше не интересовали первичные и вторичные категории, но сейчас ситуация изменилась. Эксперты из Москвы предоставили отчеты, которые посчитали некачественными.
Москва без объяснений отменила решение комиссии Волго-Вятского региона. При этом снова упоминалась фамилия А. П. Ярцева, лишавшего категорию коллег-кинологов.
Предложим Ярцеву представить свой отчёт, чтобы всем стало ясно, как его составлять верно, без опечаток, с анализом и выводами по правильной организации работы с охотничьими собаками.
Всем известно о высоком уровне квалификации экспертов Волго-Вятской комиссии – всесоюзной, всероссийской и первой категории. На их месте я бы подобные унижения не стерпел. Если недоверяете, то рассмотрение вопросов о присвоении категорий ведите сами в Москве.
Сколько специалистов из Москвы Центральный Комитет Комиссий понизил в статусе, сколько членов Волго-Вятской и других комиссий унизили? Я общался с экспертами, которые сами просили повышения категории и писали заключения по предоставленным отчётам.
Все в недоумении: столько лет работали экспертами на состязаниях, выставках, испытаниях разного уровня, и никто не говорил о безграмотности. Лишь с появлением отчетов в Москву они как по мановению волшебной палочки превратились в безграмотных.
Если это так, то лишайте категорий и гоните их прочь из охотничьего собаководства! Для чего вам нужны такие эксперты? Из всех нас экспертов грамотный только Ярцев, которому всем один ответ – «ваш отчет безграмотный».
Я считаю, что ценность эксперта определяется тем, какую пользу он приносит собаководству, а не знаниями грамматики.
Все ли специалисты, оставившие нам по-настоящему ценные породы охотничьих собак, обладали высокими образовательными званиями и никогда не допускали ошибок в своих отчётах?
Три года назад к нам приехал собаковод. В разговоре я случайно узнал, что эксперт с категорией с 1996 года. Мы попросили его отсудить испытания по кабану или медведю, но он отказал, сказав, что никогда не судил самостоятельно ни одной собаки.
Откуда у него выговоры и замечания, если он никогда ничего не судил и не писал отчетов? Зато работающих экспертов проверяют после каждого мероприятия: неправильно оценили внешний вид, не такой зверь вышел, опоздали или не появились.
Почему мне не присудили категорию? Собаке, которая опоздала, поставили оценку экстерьера на выводке. В правилах о выставках сказано, что опоздавшие собаки оцениваются вне ринга. Мы берем стандарт и по стандарту ставим собаке оценку экстерьера. Зачем тогда сравнительный ринг?
Чтобы разместить собак на ринге исходя из их недостатков, я нарушил правила, чтобы лишиться категории? Все это делается ради собаки! Собака получила диплом, оценку экстерьера, документы отправляются в РОРС для записи в ВПКОС, и к выставке собака подходит с номером, получая соответствующий класс.
Эксперты, создававшие породу лайков, ходили по дворам, описывали собак и ставили им оценки. Женщины написали на меня доносы: одна из них не работала в нашем питомнике 15 лет, а другая никогда не была там.
В 160 километрах от Ижевска дамы видят происходящее в питомнике. РОРС же не замечает проблем в подразделениях. Неважно, проводишь ли выставку, состязания, испытания или выводку, всё делаешь неправильно, и у нас сплошные нарушения.
Мы все спрашиваем друг друга: когда закончится унижение со стороны ОРРСа и ЦКК? Пишущие доносы верят в то, что эксперты для них – просто предметы, которыми можно пользоваться по своему усмотрению.
Многое из нас долго сотрудничает с экспертами РКФ. Входит в состав команды мероприятий федерации и не имеет нареканий к эксперту, а также претензий к самой федерации. Не было ни одного случая, намекающего на наши ошибки.
Что касается отношения к нам ОС РОРСа и происходящее с нами, вы наверняка в курсе. Как верно замечает А.И.Поляков, у нас отсутствуют курсы и семинары повышения квалификации, а эксперты не взаимодействуют друг с другом.
Контакт возможен исключительно на мероприятиях наподобие выставок и соревнований. Для завершения списка ограничений РОРС необходимо установить нижний предел возраста для экспертов, которые могут предоставлять оценки начинающим специалистам.
Доходит до того, что эксперта, выдающего рекомендации другому эксперту, накажут выговором за обнаруженные ошибки. Наказание может быть даже вплоть до лишения категории. И это главная обязанность отдела собаководства РОРСа?
Эксперт всероссийской категории
