Любой риск должен быть хорошо продуман и оправдан. Ни один трофей не стоит человеческой жизни или увечий. Мне довелось побывать практически во всех климатических условиях во время проведения охот
Иногда бывает необходимо остановиться и оглянуться назад. Жизненный опыт — это самое дорогое приобретение в любой сфере жизнедеятельности. И сейчас я хочу рассказать о том, что может происходить на охотах в различных уголках планеты Земля. Многие граждане, включая и некоторую категорию охотников, даже не представляют, с чем могут столкнуться в различных погодных и климатических условиях.
Опасные и сложные ситуации чаще стали возникать тогда, когда я стал заниматься аутфитерской деятельностью и выезжать в различные районы России и сопредельных государств. Серьезные трофейные и в особенности горные охоты можно с уверенностью отнести к экстремальным путешествиям.
Но любой экстрим и риск должны быть хорошо продуманы и оправданы. Ни один трофей не стоит человеческой жизни или увечий. Мне довелось побывать практически во всех климатических условиях во время проведения охот. Мы охотились и при удушающей жаре в горах Таджикистана и Северной Осетии, когда градусы на термометре переваливали за +42о. Часто в Саянах и Туве приходилось ходить в горах с полной выкладкой (оружие, рюкзак со всем снаряжением и провиантом) по шесть-восемь часов на жаре под 30о с минимальным запасом воды.
Приходилось также охотиться рядом с полюсом холода в Якутии, где температурной нормой зимой считается –50 оС, а затвор оружия отказывается работать при такой температуре. Не раз были пройдены высоты за 5 000 метров в горах Таджикистана. Но все по порядку.
В самом начале свой работы в Таджикистане я получил горную болезнь. Тогда было мало информации о том, что такое высоты 3 000 метров н.у.м. и выше, как готовиться к ним, как двигаться и вообще выживать на таких высотах? К тому же и личного опыта у меня в 1999 году не было.
АФГАНСКИЙ СИНДРОМ
Мы ехали из Душанбе, столицы солнечного Таджикистана, в Мургаб больше двух суток. Та дорога запомнилась мне на всю жизнь. Путь пролегал вдоль известной по боевым действиям в этом районе реки Пянж, по которой проходит граница с Афганистаном. Тихая война продолжалась еще и в 1999 году. Неспокойные были времена. Война в Афганистане вроде официально закончилась, но неофициально локальные перестрелки, грабежи и караваны наркотрафика, сопровождаемые вооруженными афганцами, держали в напряжении весь район. До определенного времени ситуацию хоть как-то держали под контролем наши войска 201-й мотострелковой дивизии.
Но позже Эмомали Рахмон попросил их на выход, признав свою ошибку только в начале двухтысячных. Ну а тогда мы в сопровождении майора ВС Таджикистана с АКМ наперевес ехали на «буханке» (УАЗ 452) по горной дороге, напоминавшей разбитую бомбардировками фронтовую. На одном из перевалов, уже за 2 500 метров н.у.м. заглох ЗИЛ с грузом выше крыши. У машины не было первой скорости и сел аккумулятор, колеса застряли между камнями. Слева скалы, внизу очень крутой обрыв и лазурные воды реки Пянж.
Ждали, пока вытолкнут ЗИЛ из ловушки. Я сидел в машине с нашим клиентом-американцем и хотел было сделать несколько снимков красивых гор и реки Пянж. Но меня строго предупредили, чтобы я этого не делал. Оказалось, что с Афганской стороны могут просто послать пулю в отблеск оптики аппарата, приняв его за оптический прицел винтовки.
Нашего водителя попросили отъехать немного назад. Мы двинулись задним ходом. Я контролировал движение. Маневры на самом краю пропасти не внушали доверия, и, честно говоря, было просто страшно, оттого что можем свалиться вниз. Но бояться нужно было того, что даже представить в тот момент мы никак не могли. Когда водитель уже довел машину до самого края пропасти, я крикнул, чтобы он остановился. Буквально через пять – десять секунд после остановки машины мы услышали грохот. В метре от заднего борта машины пронесся в пропасть камень, превышающий размерами раза в два наш автомобиль. А если бы я не остановил водителя? Нас бы вытаскивали из Пянжи по кускам.
Поехали дальше. Уснули в машине. Постоянные остановки и какой-то контроль. За время пути мой паспорт проверили 42 раза! Причем проверяли юнцы в армейской форме непонятно какой армии, у которых АКМ болтался чуть ли не по земле из-за их малого роста. В жизни такого больше не видел.
«ГОРНЯШКА»
Прибыв в лагерь на высоте 4 200 метров н.у.м., я не мог спать. Меня постоянно тошнило. Есть не хотелось. Началось обезвоживание. Кружилась голова. Сто метров до столовой я шел несколько минут. Вокруг неведомая мне до тех пор красота гор, у меня с собой фото- и видеоаппаратура, а я не могу двигаться и снимать. Через пару дней, когда стало легче, я ринулся в бой — снимать. И уже на следующий день был наказан первыми признаками горной болезни. Состояние было ужасное, но вместе с тем интересно было наблюдать симптомы. Кроме головокружения, тошноты, сердечной недостаточности, выражавшейся в посинении губ и ногтей, я отчетливо слышал, как легкие издают странные звуки. Было впечатление, что при выдохе ты слышишь звук скомканной бумаги, а при вдохе эта бумага расправляется.
Все это было проявлением первой стадии горной болезни, и местные сказали, что мне срочно надо спускаться. На высоте 3500 метров н.у.м. в Мургабе меня чем-то лечили и резко ограничили в воде. А пить в тот момент хотелось как никогда. Но потребление излишнего количества жидкости могло привести к отеку легких — второй стадии горной болезни. Тот в свою очередь мог перейти в отек мозга — третью, неизлечимую стадию, и — смерть. На Памире было на тот момент уже несколько смертей от «горняшки», как ее называют в просторечье. Вот что может сопутствовать охоте.
Это было хорошим уроком для меня на будущее. С тех пор я не только сам изучил, как надо готовиться к горным охотам, но и разработал рекомендации для охотников, идущих в горы впервые. Также я смог помочь одному польскому охотнику, который умудрился поймать болезнь на высоте всего лишь 3500 метров н.у.м. в Киргизии.
Впоследствии я был в горах много раз на высотах от 3000 до 5000 метров н.у.м. В один год пришлось слетать на Памир три раза за четыре месяца. Скажу честно, это сильнейший удар по организму, когда ты поднимаешься и спускаешься с таких высот. Последняя высота 5000 метров запомнилась своим воздействием на организм. Без адаптации и акклиматизации мы оказались на этой высоте на второй день пребывания на Памире. Охотились на баранов.
Подъем представлял собой движение по, казалось бы, не очень крутому склону но… Двадцать метров — остановка. Еще тридцать метров — еще остановка. Сердце выскакивало из груди. В висках стучал молот. Когда мы все же поднялись на 5000 метров, я пытался, снимая на видео пейзаж, надиктовать текст. И понял сразу, что мой речевой аппарат совершенно меня не слушается. Челюсть, язык и губы не могут нормально двигаться, чтобы воспроизводить звуки. Мой клиент вообще стал терять ориентацию в пространстве и чуть не упал в ущелье. Но задачу мы все же выполнили, и каким-то чудом нам удалось добыть хорошего барана.
В лагере нам ребята рассказали, что на той же высоте у одного хорошего спортсмена-велосипедиста, который участвовал в многодневной велогонке «Тур де Франс», просто, как говорится, поехала крыша, и он чуть не лишился жизни из-за неадекватного поведения. Его оставили дожидаться в одном месте, а обнаружили в слезах и полном отчаянии в другом, куда он почему-то ушел.
ЕЗДА НА КОНЯХ
Езда на лошадях — один из самых сложных и опасных видов передвижения в горной местности. В Киргизии у нас был случай, когда вьючная лошадь упала в пропасть вместе с частью нашего снаряжения. В Горном Алтае охотник на коне улетел далеко вниз, но, к счастью, остался жив. А все из-за пренебрежительного отношения к технике безопасности. Человек просто не захотел спешиться и взять коня в повод, чтобы пройти опасный участок каменной сыпучки. Не раз мне приходилось слышать и о падениях с лошадей охотников или сопровождающих их егерей или аутфитеров.
Вообще поездка на лошади в горах представляет собой опасность: кругом крутые склоны, спуски, подъемы, скальные прижимы. Многодневные конные переходы на Алтае требуют немало физических и моральных сил, а главное, высочайшей степени концентрации внимания.
Однажды в Горном Алтае на узкой горной тропе мой конь решил не слушаться моих команд и продолжил движение в то время, когда на моем пути, на уровне моего корпуса, оказался толстый сук березы, который легко мог смести меня с коня. Ценой огромных усилий и ловкости я сумел уйти увернуться, но сильно повредил правую руку. Ссадина была во все предплечье.
Не раз мне приходилось совершать в горах конные ночные переходы вдоль ущелий. В некоторых из них шумно бурлили воды стремительной горной речки, отчего становилось не по себе, а по спине пробегала дрожь. Идешь, бывало, выбросив ноги из стремян, и надеешься на то, что успеешь быстро спрыгнуть, если что. Вспоминается один случай в Киргизии. Виной всему оказалась очередная нора сурка, которая находилась прямо на тропе. Моя лошадь, очевидно, ослабила внимание, учуяв близость лагеря. Ее передняя нога попала в довольно глубокую сурочью нору, и в долю секунды лошадь упала на колени.
Чуть больше времени заняло мое падение через ее шею и голову. При этом моя левая нога освободилась от стремени, а вот правая, из-за того что все произошло так стремительно, наоборот, наглухо застряла в стремени-капкане. Я падал на правую сторону, но при этом крепко держал поводья. Об этой важной детали я помнил всегда. Поводья лучше никогда не отпускать. В таком случае сохраняется хоть какая-то возможность контролировать лошадь. Но мне в тот момент это помогло лишь отчасти. Лошадь быстро встала на четыре ноги. Седло съехало ей на бок из-за того, что одна моя нога находилась в стремени.
Положение, непривычное для лошади, часто заставляет ее, мягко говоря, нервничать. Вот и моя начала лягаться. Видя вокруг себя огромные валуны, я еще сильнее вцепился в поводья. Мне на помощь пришел наш проводник Бешенбек, который ехал чуть впереди меня. Он подбежал, и я передал ему поводья. Но ситуация не стала для меня лучше, скорее наоборот. Лошадь усмирить не удавалось. Она стала еще активнее крутиться на месте и лягаться. Отдав поводья, я потерял еще одну опору, меня развернуло, и я оказался практически под лошадью. Она периодически наступала мне на обе ноги своими копытами с подковами.
Единственное, о чем я думал тогда, что мне необходимо как-то защитить свою голову, и поэтому я скрестил перед лицом руки в ожидании удара, последствия которого и представить себе трудно. Слышно было, как копыта свистели у моей головы с обеих сторон. Но мне крупно повезло. Я не получил ни одного удара в голову. Лошадь в конечном итоге удалось остановить.
Мою спину от повреждений спас рюкзак с фото- и видеоаппаратурой. Кстати, аппаратура тоже не была повреждена, благодаря особой конструкции рюкзака с мягкими перемычками внутри и снаружи. Лошадь повредила мне только ноги, на которые было страшно смотреть. Бедра и голени были в огромных кровоподтеках и ссадинах. Раны опухли. Но зато ни одного перелома!
Повезло мне и в том, что лошадь ни разу не наступила на жизненно-важные органы, как моей коллеге в Казахстане: лошадь тащила ее по камням 500 метров, несколько раз наступив на живот. Около месяца она пролежала в больнице.
Приняв обезболивающее средство и намазав раны на ногах обезболивающим кремом, я смог даже уснуть, правда, спустя часа полтора.
ТРУДНЫЕ НОЧЕВКИ
Ночевать под открытым небом для меня огромное удовольствие, но только когда погода хорошая. Например, я очень люблю спать вне избушки на охотах осенью в Саянах. Залезу в спальник — и надо мной бездонное антрацитовое небо, усыпанное мириадами звезд. А я лежу и слушаю, как ревут маралы, как еще по ночи на «ложных» токах токуют тетерева…
Но все иначе, когда приходится залезать в спальник при минусовых температурах, после целого дня ходу, да еще когда идет мокрый снег или дождь. Грустно! Вспоминается, как на Алтае после тяжелейшего конного перехода в горах мы ночевали в палатке. Температура в ней была такая же, как на улице, –15 оС! Вся наша одежда была мокрой, и ее нужно было к утру как-то высушить. И мы залезали в спальник в сухой одежде, а мокрое сушили на себе. И так целую неделю. Много раз мне приходилось ночевать в снегу при температурах около –30 оС. Главное в такой ситуации — иметь хороший спальник и одежду.
ВЕРТИКАЛЬ
И напоследок несколько слов о ночных восхождениях в горах, коих в моей практике было немало, но остановлюсь на одном, самом сложном.
Горы Кавказа, октябрь месяц, самое темное время суток. И это хорошо, потому что в темноте мы не видели крутизну подъема. Днем, только кинув взгляд наверх, мы бы усомнились в возможности забраться по столь вертикальному склону.
Итак, с 23:10 и до 6:30 мы с тремя проводниками карабкались вверх по каменной сыпучке. Камни были острыми и скользкими от замерзшего на них конденсата. Когда под впереди идущим съезжала горная порода, идущий сзади втыкал в сыпучку посох, чтобы предотвратить соскальзывание вниз. Шаг вперед и пара метров назад, дикое напряжение ног и рук, сердцебиение высокой частоты — так выглядел наш подъем в кромешной тьме. В таких условиях, как в тот раз, я никогда еще не оказывался. Думаю, вряд ли кто из иностранцев выдержал бы такой подъем. Скорее всего, они бы послали меня куда подальше, развернулись и пошли обратно к машинам. Такое уже случалось в моей практике. На этот раз со мной восходили в гору наши молодые ребята с русской закалкой, и я этому был несказанно рад.
Около четырех утра мы услышали грохот. Это часть ледника с соседнего склона оторвалась и с грохотом понеслась вниз по граниту в долину, где у нас стояли машины. А через несколько минут мы наблюдали еще один сход ледника, и, надо сказать, мурашки бегали по коже.
Когда совсем рассвело, мы смогли оценить часть того пути, который проделали ночью. От одного взгляда вниз могла закружиться голова у неподготовленного человека. А мы это прошли. До сих пор, вспоминая тот маршрут, я удивляюсь, как мы смогли его одолеть с рюкзаками и оружием за спиной. Подумать только: 17 часов ходу в день в таких условиях!
Люди современной цивилизации уже забывают, кто подарил им счастье общения с Природой, установил границы горных хребтов, открыл новые виды животных. Именно сквозь такие тернии пришлось проходить первопроходцам-естествоиспытателям. Именно эти выдающиеся люди выживали в суровых климатических условиях за счет навыков, приобретенных во время охот. И именно охота и рыбалка давали им шанс передвигаться, вести наблюдения и описывать диких животных, а попросту — выживать в суровых условиях.
К счастью, за время жизни в постоянном экстриме, благодаря знаниям и навыкам, у меня не возникало серьезных проблем со здоровьем, за исключением травм ног и рук, которые до сих пор все в шрамах.
P.S. Испытывайте себя, путешествуйте и старайтесь доказать, прежде всего самому себе, что вы — настоящий мужчина! Удачи и безопасности всем пытливым охотникам!
