Сперва эта история была опубликована в 1972 году.
Разгрузив фургон и разбив лагерь на берегу озера, мы встретили наступление сумерек над суровым озером Миссинаиби в северном Онтарио. Четверг, 30 сентября 1971 года. Я с Джерри отдыхали от работы.
Новости о письменах американских индейцев заинтересовали нас берегами Миссинаби. Мы стремились получить 16-миллиметровые цветные кадры пиктограмм для фильма о природе и дикой природе Онтарио, съемку которого я вел.
В этот раз жена и три дочери оставались дома, а поездка для первобытных мест была привычной для меня. В первые годы после службы в Корпусе морской пехоты США интерес к охоте на крупную дичь привел в отдаленные районы Канады и Запада. Одной из самых запоминающихся поездок была охота на ягуара в джунглях Бразилии с покойным Элом Георгом, писателем и любителем ручного огнестрельного оружия.
Последние поездки в удаленные места оказались без стрельбы. Вместо ружей я взял камеру и занялся съемкой диких животных и природных красот. Привязанность Джерри к природе превзошла любовь всех людей, которых я когда-либо встречал. Будучи фотографом и опытным каноистом, он помогал мне с большой камерой во время съемок фильма о природе Огайо.
Яркий круглый свет газового фонаря осветил следы медведей, лосей и волков на песке около палатки, когда мы ели полуночный ужин перед сном. Мы с Джерри чувствовали себя спокойно в дикой и красивой местности Миссинаиби и с нетерпением обсуждали открытия, которые может принести завтрашний день. Никаких предчувствий опасности не было. Однако ещё до конца следующего дня Джерри был мертв, а я оказался в настоящей борьбе за выживание.
Проснулись на рассвете 1 октября в пятницу под звуки дождя, брызгающего на холст. Выйдя из палатки, увидели темную пасмурную тучу, которая почти затянула все окрестные холмы. Поскольку накануне ужинали поздно, решили пропустить завтрак, чтобы совершить небольшую разведку на озере. Выгрузили из фургона алюминиевое каноэ, перенесли его к озеру и прицепили к квадратной корме подвесной мотор. День был слишком темным для работы с камерой, поэтому, кроме спасательных жилетов и весел, взяли только карты и бинокль.
Наш утренний заплыв на каноэ был запланирован только для краткого осмотра перспективных мест расположения пиктограмм на главном рукаве Миссинаиби. Из-за нетерпения выйти на озеро мы проигнорировали основное снаряжение для выживания, которое все еще находилось в фургоне. Был также забыт обычный ритуал оставлять под стеклоочистителем фургона записку с указанием нашей личности, цели поездки и предполагаемого времени возвращения.
Выйдя из бухты возле лагеря и попав в озеро, я пытался найти метку для возвращения. У входа в бухту росла повалившаяся ветром сосна – подходящий знак.
Не зная, где найти пиктограммы, мы отправились на юго-запад вдоль южной береговой линии, внимательно осматривая скалы. Проплыв около 10 миль (16 км), мы дошли до устья реки Уайтфиш. Джерри сказал: «Пока ты снимаешь фильм, управлять подвесным мотором не получится. Позволь мне этим заняться». Мы так и поступили: я находился на носу лодки, а он – у мотора.
Примерно в двадцати двух километрах к юго-западу от лагеря возвышался скалистый утес, уходящий в озеро шириной восемьсот метров. Место показалось подходящим для поиска пиктограмм. По карте находимся в точке Фейри-Пойнт, где соединяются залив и главный рукав озера. Несмотря на пасмурную и дождливую погоду, мы пересекли озеро, чтобы рассмотреть утес.
Поднявшись ближе к скалам на расстояние примерно 15 метров, Джерри заметил изображение и указал на него мне. Сначала я видел только разнообразные мхи, лишайники и рудные наросты. Потом разглядел рисунок — человека. По мере движения вдоль скальной стены рисунки становились все более заметными. Несколько минут мы покачивались на волнах, полностью поглощенные поиском пиктограмм. Обратившись спиной к юго-западу, когда дул основной ветер, случилась беда.
Проклятье Фейри-Пойнт
Первый признак опасности был порывом ветра, что обрушился на нас со всех сторон. Его сила сорвала с деревьев, росших на вершине утеса, несколько мертвых сучьев. За ветром мгновенно последовали волны высотой в три-четыре фута. Пока мы барахтались на них, в нас врезалась еще большая волна. Каноэ опрокинулось.
Мы оказались в укромном, незащищенном месте озера. Ветер и волны, обрушившиеся на нас, имели огромные пространства открытой воды для набора силы. Каньонные окрестности Миссинаиби направили шторм прямо на Фейри-Пойнт. Даже при раннем предупреждении мы бы не смогли добраться до берега в этом месте. Скалистая стена не позволяла зацепиться, и волны могли выбросить нас на камни без сознания.
После падения в холодные воды Миссинаиби секунды кажутся сумбурными. Мы с Джерри всплыли примерно одновременно. Мое весло ушло под воду, но весло Джерри проплывало мимо, и я его взял. Спасательные жилеты не были прикреплены к лодке, их сразу унесло ветром.
Перевернутое каноэ плыло легко, как будто было наполнено воздухом. Его бросало волнами, было крайне трудно стоять на ногах. Когда воздух вытекло из корпуса, каноэ погрузилось кормой и стало плыть вертикально. Над водой едва возвышались шесть или восемь дюймов носовой части. Небольшая открытая часть носа почти не поддерживала нас. Волны высотой от четырех до шести футов постоянно разбивались о наши головы.
Я разместился на киле, зацепившись руками за нос каноэ. Джерри сидел рядом со мной, у борта лодки, и также держался за него. Через некоторое время шестигаллоновая канистра с бензином, которая все еще была привязана к мотору топливной трубкой, вынырнула из каноэ, и Джерри подтянул ее для дополнительной опоры. Я в это время сохранял управление веслом одной рукой.
В холодной воде мы оказались одетыми по погоде: у меня были сапоги, брюки, плотная рубашка, куртка на подкладке, шапка, перчатки и двухслойный дождевой костюм. Джерри был одет также. С момента падения в воду мои сапоги наполнились водой и соскользнули с ног. Я сообщил Джери об этом, а он ответил, что его туристические ботинки его больше не держат. Не стали мы раздеваться, потому что одежда не ощущалась лишним грузом, и я сомневаюсь, что смогли бы снять ее в волнах.
Через несколько минут ледяная вода начала оказывать воздействие на нас. У Джерри появились сильные боли в животе и судороги. Вероятно, он проглотил много воды, когда мы упали; я испытал подобные муки лишь через 12 часов. Наши руки вскоре стали бесчувственными, неуклюжими крюками. Конечности двигались не без целенаправленного усилия, да и то лишь с замедлением. Холодная вода также отрицательно влияла на психику. Хотя мы ни разу не запаниковали во время нашего испытания, мышление иногда путалось, силы быстро рассеивались.
Вначале казалось, что ветер унесет нас на берег, но этого не случилось. Рукав залива Миссинаиби создавал вихрь вдоль всей своей длины, толкая нас параллельно берегу. К тому же волны, разбиваясь о берег, приводили к сильному подводному течению, которое действовало на погруженную корму каноэ и держало нас в пятидесяти футах (пятнадцати метрах) или более от него. Двежды я с отчаянной решимостью пытался проплыть вниз и отсоединить мотор, но холодная вода не позволяла мне задержать дыхание достаточно долго, чтобы до него добраться.
В воде мы провели около двадцати минут, пока нас течением не отнесло от отвесной скалы на Фейри-Пойнт. Джерри решил попытаться доплыть до берега. Проплыв немного, сражаясь с огромными волнами, он понял, что не справится. Начал возвращаться, я вынырнул и протянул ему весло. Он схватил его, а я потянул его к лодке.
Следуя неудачной попытке, еще 40-50 минут мы цеплялись за каноэ, дрожа от холода. Потом ветер стал подталкивать к небольшой скале. Нам казалось, что нас выбросит на неё, но в последний момент ветер развернул каноэ. Мы проплыли мимо скал.
— Ветр не отнесёт нас к берегу! — закричал Джереми.
— Нет, но ты не сдавайся, — ответил я.
В нём больше не было надежды, что выберемся из положения. Меня тоже тянуло к отчаянию. Джерри сказал, что руки его уже не держат лодку. Мне удалось протащить весло сквозь ручку плавающей канистры на воде — она стала для нас спасением, пока мы держались за палку с двух сторон. Так мы плыли ещё около часа. К этому времени мы прошли по заливу почти три четверти мили (1,2 км) на север и провели в воде почти два часа.
Лицо Джерри стало багровым от ледяной воды, а наши тела почти не могли двигаться дальше. Он сказал, что лучше рискнёт доплыть до берега, чем погибнуть здесь беспомощно. Наше положение казалось безнадежным, поэтому я сказал ему, что пойду с ним.
Постоянно мешал ветер. Слышимость была плохой, даже если лица находились вблизи друг от друга. Челюсти настолько замёрзли, что неподвижно повисали вниз. Невозможно было сомкнуть губы, чтобы чётко произносить звуки. В итоге, составить какой-либо план попытки доплыть до берега не удалось.
Когда Джерри показал готовность плыть, я освободил свой конец весла и отцепил канистру, дав ей возможность свободно двигаться. Он начал удаляться. Но прежде чем я успел отойти от каноэ и присоединиться к нему, его понесло по волнам. Тогда я схватился за весло с двух сторон, снова просунув его сквозь ручки канистры, и попытался догнать его, гребя от лодки. Однако канистра оказалась настолько плавучей, что ветер уносил меня все дальше и дальше в сторону.
Джерри усиленно плавал три или четыре минуты, потом перевернулся на спину и изменил стиль. Я уже думал, что он выплывет. Казалось, он сильнее меня, и я был уверен, что доплывёт до берега, а вот я — нет. Поднявшись на волне, я увидел, как он выплевывает воду. Затем, ещё раз поднявшись на вершину волны, он перевернулся лицом вниз. А когда опустился вместе с ней, то исчез из виду. Джерри больше не было. Не боролся, не проявлял паники. В тот момент я подумал, что если утопление происходит так, то это не так уж плохо. Психически я и так был не в лучшей форме после нашего испытания. А когда Джерри скрылся под волнами, мой разум и вовсе помутился.
Я думаю, он со мной играет. Задержался ненадолго, а потом опять где-то объявится.
Я искал его в воде, но, глядя на волны, понял, что это нелепо. Ему нужно было уйти.
На берегу
Смерть Джерри заставила меня желать умереть вместе с ним, но что-то не давало мне этого сделать. Я плыл веслами с канистрой и через двадцать минут добрался до берега в пятидесяти футах к востоку от того места, где Джерри ушел под воду.
Прижавшись ногами к скалам у воды, я понял, что не властен над своими конечностями. Руки, ноги, колени, лодыжки — всё как из резины, долго пришлось лежать у берега. Стараясь подняться на руки и колени, запястья и локти подводили меня, и я с силой бил всем телом о камни. Лучшее — протянуть руку вперёд, зацепиться за камень и медленно карабкаться на берег. В конечном итоге это удалось, и в руке я обнаружил канистру, будто от неё зависела моя жизнь. Отложив её на скалы, я потерял сознание.
Я не уверен, что был без сознания больше нескольких минут. Придя в себя, я понял: если хочу вернуться в цивилизацию живым, то должен держать каноэ в поле зрения и доставить его на берег. На надежду на помощь рассчитывать было мало, а я был слишком измотан и болен, чтобы преодолеть 30 (около 50 км) или более миль по труднопроходимой заросшей местности до фургона. Без еды, обуви и спичек для костра шансы выжить были малы.
Я посмотрел на север по направлению к заливу. Вдалеке был виден нос каноэ, раскачивающийся на воде. Шагнув на ноги, я, опираясь на весло как на костыль, перебирался от дерева к дереву. Не раз падая, с трудом держал каноэ в поле зрения, потому что болото и кустарники мешали идти вдоль берега. Ноги онемели от холодной воды так сильно, что я не чувствовал боли при попадании на камни или палки.
Догнав каноэ, я увидел, что совершенно голый. Пробираясь сквозь кустарник, пытаясь догнать дрейфующее каноэ, я незаметно снял с себя все одеяние. Я остановился, постарался успокоиться. Мне понадобится одежда, чтобы согреться, а ключи от машины лежали в кармане брюк. Обратившись примерно на полмили (800 метров) назад, я достал всю одежду.
Я одетый снова пробирался сквозь кустарник, чтобы догнать каноэ. Уже не знал, опережаю ли я его или отстаю. Наконец заметил каноэ в озере и пролез сквозь кустарник к берегу. Нашел скалистую точку, которая вдавалась в озеро на 15-20 футов, и вышел на камни. К этому времени было около трех часов дня. Солнце пробилось сквозь тучи, ветер утих, а волны стали меньше. Я сел на камень и задремал, но прежде чем погрузиться в крепкий сон, понял, что это крайне неправильный поступок, поэтому растормошил себя и стал ждать, когда каноэ отчалит в сторону берега.
Рядом лежала сухая кедровая жердь длиной около 12 футов. Решил воспользоваться ею как поплавком, чтобы добраться до каноэ. Когда лодка немного приблизилась, снял с себя всю одежду. У меня был кусок шпагата, который служил ременем для дождевых штанов, и привязал его конец к бревну, чтобы использовать в качестве троса.
Я полагаю, самым трудным стало войти в озеро повторно. В воде я опираясь на бревно, поплыл к лодке. Без тяжелой одежды плыть было значительно проще. Привязать бечевку к носу каноэ оказалось нелегко. Пальцы онемели, и лишь после того как мне удалось закрепить ее, большая волна ударила носом каноэ в пах, утащив под воду и выбив из меня воздух. Я думал, что погиб, но с трудом поднялся на поверхность.
Оттолкнувшись от удара, добрался до конца бревна и начал тянуть его к берегу. Движение оказалось очень медленным и утомительным, но вскоре ноги коснулись дна. Обернувшись, заметил, что каноэ все еще находится в озере, а бечевка оборвалась. Понял, что нужно вернуться за ним.
Бревно пришлось затолкнуть в воду, и операция почти началась сначала. На этот раз лодка была значительно ближе к берегу. Дойдя до нее на бревне, я вставил палец в носовое кольцо каноэ и медленно поплыл к берегу, волоча за собой полузатопленное судно.
В 4,5 метрах от берега корма каноэ начало волочиться по дну. Сначала пришлось частично вытащить затонувшее судно на камни, а затем веслом выплеснуть воду для того, чтобы вытащить его на берег. Каноэ было опустошено примерно наполовину, когда набежала волна и снова наполнила его. Оставалось начинать все сначала. Когда удалось добраться до мотора, его сняли с кормы и втащили на камни. Борьба с водой в лодке заняла около двух часов.
Снова в лодке
Примерно в пять часов вечера я сел на лодке в озеро и попытался плыть на юго-запад, к Фейри-Пойнт. Сильный ветер не позволял продвинуться далеко вперед. Измученный, я лег на дно лодки и дождался утихания ветра, после чего сразу же заснул.
Проснувшись, я увидел почти наступающую ночь. Озеро затихло, дул лишь легкий ветерок. Я снова принялся грести к Фейри-Пойнт, но проделывал 10 или 20 секунд работы и терял сознание. Четыре часа потребовались мне, чтобы преодолеть небольшое расстояние до цели. Огибая нужную точку, ветер подхватил меня сзади. К этому моменту я мог грести около минуты, прежде чем падать в изнеможении на дно каноэ.
Дождь лил всю ночь. Ночь была прохладной, и я обвил вокруг ног штаны и куртку, чтобы согреться. Перемежая греблей работу с короткими дремами, я плыл по озеру. Спал до тех пор, пока каноэ не врезалось в камни, после чего снова начинал грести.
К часу ночи я почувствовал себя лучше и мог грести по полчаса, а то и больше. Мне удалось направить каноэ на северо-восток через озеро, покрытое ночной пеленой, к нашему лагерю. В какой-то момент ночи я пересек озеро и прижался к южному берегу, понимая, что если хочу найти крошечную бухту, где располагался наш лагерь, то мне придется держаться близко к этому берегу. Я внимательно осматривал каждую маленькую бухту, мимо которой проплывал.
Вдруг справа раздался шум воды, и я понял, что плыву мимо водопада Уайтфиш. На веслах я проплыл примерно четыре мили (6,5 км) вниз по озеру от Фейри-Пойнт. Невероятно, но после всего, что случилось со мной в воде, у меня внезапно сильно захотелось пить. Пока греб, я пил воду прямо из озера. Она придавала мне сил.
Почти через шестнадцать часов после опрокидывания каноэ с Джерри между тремя и четырьмя часами утра я увидел корявую ель, которая обозначала бухту, где разбили лагерь. Усталый я подплыл к причалу и вышел из каноэ.
На земле
Идя от озера к фургону, я ощутил тревогу. Наша палатка была сброшена. Открыв фургон и включив фары, я увидел медведей в палатке: все наше снаряжение было разгромлено и изуродовано. Дождь промочил почти всё, что не повредили медведи. Находя дорогу к лагерю и безопасности, я был поражён ситуацией. Набег медведей, над которым я бы обычно посмеялся, стал причиной моего душевного расстройства.
Измучённый, со всёпроникающей болью, я выбрал более сухой из двух спальных мешков, забрался в фургон и пытался уснуть. Потом у меня случилась тошнота, и всю остальную ночь меня воротило водой и кровью.
С восходом солнца погрузил каноэ в фургон и отправился на юг. За примерно девять миль к югу от нашего лагеря в Миссинаиби заметил радиоантенну, возвышавшуюся над деревьями недалеко от главной дороги. Выехал на узкую тропинку, ведящую в лес, и у озера обнаружил пост Департамента земель и лесов.
Я разбудил единственного жителя заставы и обнаружил, что тот говорит только по-французски. В конце концов, я довел ему до сведения случившуюся неприятность и желание связаться по рации с полицией Чапла.
Рация была настроена на частоту офиса, поэтому я рассказал о случившемся и попросил сообщить в полицию. Также сказал, что нужна медицинская помощь. Ответили, что следует продолжить движение в сторону Чапло, а полиция встретит по пути к озеру.
Примерно в девять тридцать утра я продолжил движение на автомобиле. На дороге меня встретили капрал и констебль. Я сообщил им о приблизительном месте гибели Джерри и указал, где оставил канистру с бензином на берегу – примерно в пятидесяти футах к востоку от этого места.
Продолжив путь в Чапло, я направился в больницу. С неё дозвонился супруге в Огайо, рассказал ей тревожные сведения и попросил сообщить семье Джерри плохие известия.
Капрал с констеблем пришли ко мне около десяти часов вечера воскресенья. Тело Джерри обнаружили недалеко от места крушения каноэ. Оно было полностью одето, кроме одной перчатки. Офицеры сказали, что тело Джерри было найдено в расслабленной позе. Не было признаков паники или борьбы, и предположили, что он, вероятно, был без сознания до того, как ушел под воду.
P.S.
Случилось внезапное бедствие: шторм налетел неожиданно, корабль перевернулся у подножия обрывов, не дав добраться до берега, пока прохладная вода не вымотала нас.
Наше положение ухудшалось тем, что вертикальное каноэ с мотором практически не имело опоры и его нельзя было ни сдуть, ни вытолкнуть на берег. Потеря спасательных жилетов также представляла серьезную опасность. Отсутствие простых вещей для выживания: обуви, непромокаемых спичек, запасной еды и компаса, вынудило меня снова войти в озеро, рискуя жизнью, чтобы достать каноэ, вместо того, чтобы идти пешком в безопасное место.
В иной ситуации эти события были бы досадным недоразумением, но в тот ужасный осенний день у озера Миссинаиби все сложилось катастрофически. Я желаю другим избежать такой же участи.
