Клюква — стелющийся вечнозеленый полукустарник из семейства вересковых. Растет на болотах с мхом преимущественно в России. к осени созревают красные ягоды, богатые витаминами.
Сбор ее обычно проводят в сентябре, однако допустимо делать это до конца осени и даже ранней весной после таяния снега. В таком случае она приобретает замороженный вид и сладость усиливается.
Сбор клюквы – промысел для одних, развлечение для других. Мой осенний поход за ягодами подобен ритуалу завершения летне-осеннего периода походов. Осень без сбора алой ягоды — не настоящая осень.
У меня есть несколько мест, куда можно съездить. Может быть, они не очень добычливые, но к ним нельзя добраться на машине и не просто пройти пешком. Это исключает промышленных сборщиков и праздношатающихся. Сам добираюсь на электричке, затем на попутке, а потом пешком через леса и болота.
Не успел я отойти от вокзала, как узнал меня водитель, подвозивший и раньше, сам остановился. И вот я, бросив рюкзак в кузов Камаза, несусь по дороге, петляющей меж лесов и болот. Благодаря такой оказии прибыл намного раньше запланированного срока. Кроме того, все эти места обладают каким-то домашне-лесным уютом. Стоит посреди болот и озер сухой остров или гривка и находишься на ней как будто у себя в комнате. Вот и в этот раз стою с утра посреди такой «комнаты» и ощущаю колоссальный подъем сил и чувств.
Сначала лагерь нужно поставить. Разбиваю палатку, готовлю дрова, разбираю вещи. После перекуса пойду за ягодами. В первый день, уставший после ночной дороги и пешего перехода, отдыхаю рано. Задолго до темноты развожу костер. Рядом с палаткой растет кучка опят. Сколько нужно, беру в суп, остальные пусть растут до следующего дня. Каков прекрасный этот первый вечер в лесу среди озер! Но после тяжелого дня усталость наваливается тяжелым покрывалом. Засыпаю в процессе опускания головы на подложенный под нее рюкзак. Не успел лечь, как открыл глаза. Да уже утро! Ночь пролетела одним мигом. Давно я не спал таким сном. В городе то душно, то машина загудит, то какие-нибудь дурные мысли одолевают. Здесь спишь здоровым сном. Хотя чувства в лесу обостряются и как дикий зверь чувствуешь то, что в городе не видишь и не слышишь. Но высыпаешься намного лучше.
На вторую ночь, едва заснул, почувствовал чье-то присутствие рядом. Сон сразу пропал. Я лежал в палатке и прислушивался. В прошлом году вокруг озера ходил лось, его копыта издавали громкий треск. Сейчас я чувствовал зверя, но было совершенно тихо. Постепенно сон снова возвращался, но я постоянно просыпался, чувствуя чье-то присутствие рядом.
В следующее утро туман окутал всё вокруг, а воздух наполнился звуком тетеревиного тока. Где-то на болоте за озером слышно было чуфыканье и клокотанье нескольких десятков птиц. Как будто хотят наиграться птицы перед холодной и голодной зимой.
В тумане первые шаги на колыхающуюся топь. Силуэты невысоких сосенок расплываются по болоту. Вспоминается прочитанный в детстве Паустовский с походом и ночевкой по мещерскому краю. Яркая от росы зелень мха рассыпана алыми ягодами клюквы. Ведро потихоньку наполняется приятной тяжестью. Ягоды одинаковые, но это своеобразный трофей.
На другом берегу озера ходит одинокий грибник-клюквенник. Его нет слышно, но слышен лай собаки рядом с ним. Гав-гав-гав и вдруг уаа — лай прекращается. Тузик-тузик кричит человек, но в ответ тишина. Я понимаю, что его сняли волки. Вот кого я чувствовал ночью. Оказывается, я живу рядом со стаей волков. Конечно, они не нападут на меня, но соседство неприятное.
К одиннадцати часам лёгкий ветерок начинает рассеивать туман. С соседнего озера стаей улетают четырнадцать тетеревов. Я практически никогда не беру сюда ружье. Нужно заниматься чем-то одним. Как говорят, за двумя зайцами погонишься… Достаточно спиннинга. Постепенно дохожу до берега озера, вокруг которого расстилается клюквенная плантация. Для разминки бросаю блесну. Но рыба не спешит разнообразить мое меню. Озеро небольшое, кругом метров четыреста-пятьсот. Рыбы в нем немного, но если попадается, то крупная.
Вдруг где-то рядом слышу хруст. Что-то кто-то кушает. Но кто? Через несколько секунд в пяти метрах замечаю крупную колыхающуюся травинку. На земле никого нет. Подхожу ближе. Хруст прекращается, а травинка замирает. Через несколько минут ее опять кто-то начинает теребить. Беру ее в руку и она свободно выскальзывает из мха. Корень начисто обглодан. Это была ондатра, поднырнув под трясину, объела снизу корень.
Все больше и больше хочется проглотить что-нибудь. С полным ведром возвращаюсь в лагерь. Часто утром ухожу без завтрака. Во-первых, с утра есть не хочется. А во-вторых, хочется успеть увидеть пробуждение природы. Утром часто можно увидеть то, чего днем нет.
В лагере сначала устраиваюсь на коврике, надо отдохнуть уставшей спине. Через пятнадцать минут разжигаю костер. После обеда опять на сбор.
В четыре часа кто-то заинтересовался блесной. Трудно подтащить рыбу к берегу, но постепенно рыба устаёт, и я вижу приличную щуку. Подведя её к берегу рывком перекидываю через траву. Рыба падает в ложбинку на берегу, одновременно срываясь с крючка. Да, сойди ты на секунду раньше, я бы остался без свежатинки. А так все, теперь никуда не денешься. На вид в ней больше двух килограмм. Хватит не на один день. Вечером к супу с грибами добавляется запеченная рыба.
Дни, отведенные для похода, незаметно пролетают, а время подходит к концу. Погода радует: все дни солнечные и теплые. При ясной погоде в ночное время наступает легкий мороз, но это мне не страшно.
Ночью ещё одна история случилась. Часов в пять-шесть утра, когда осенью темно, я проснулся от грохота падающих деревьев и рева. Кто-то шлепал по воде и ломал маленькие сухие деревья. Сразу проснувшись, я понял, что на меня летит здоровый секач. Времени выскочить из палатки не было. Я вылез из спальника, схватил финку, которая всегда лежала рядом, и приготовился в случае атаки пропороть борт палатки и выскочить наружу через прорезь. Однако кабан пролетел рядом метрах в трёх и также с ревом унесся прочь. Естественно уже было не до сна. Я вылез из палатки, развел костер и поставил чайник на огонь.
По утрам обычно ходил за грибами – ведро всегда привозил домой. Местность была изрезана моховыми гривами, поросшими соснами. Спуск с одной из грив на мху обнаружил следы. Полукруглые, похожие на медвежьи. Шел по ним дальше, и когда сошёл с гривы, земля стала ровной, следы выровнялись. Прошел кабан, которого, судя по всему, ночью гнали волки. Но каков был след! Размером со среднюю тарелку.
Завтракав, отправился обратно, тяжело неся рюкзак, набитый ягодами. Уходить жалко, как будто из дома уходишь, оставляя частичку души. За эти дни здесь ты уже знаешь каждую ямку, каждое дерево вокруг. Но вернусь к тебе в следующем году, лесное озеро.
