Несколько лет назад, во время ловли окуня блеснением в отвес с лодки, довелось познакомиться с рыбаком, также ловившем окуня с лодки, но в отличие от меня — удочкой на малька. Ловили мы по соседству в одной очень симпатичной лагунке большого пруда, расположенного в пригороде Пензы.
Фото: Александр Токарев.
Сперва предавались своему занятию молча.
При этом я заметил, что сосед таскает окуней заметно чаще.
Потом разговорились и представились друг другу.
Имя и фамилия нового знакомого принадлежали известному пензенскому музыкальному работнику, руководителю и главному дирижеру городского оркестра народных инструментов Валерию С-кову.
Нашелся у нас и общий знакомый, от которого я ранее слышал, что Валерий — опытный и удачливый рыболов.
С тех пор у нас установился постоянный дружеский контакт, в процессе которого мы обменивались по телефону информацией о своих рыбацких вылазках.
И наконец наступил день, когда решили поехать вместе на большой пруд в селе Степное Полеологово.
При этом я твердо решил отказаться от блеснения и попробовать ловлю на живца.
Ранним утром, захватив третьего общего приятеля-рыбака, отправились в путь. Обязанности обеспечения всех живцами взял на себя Валерий. По приезде он собрал малявочницу и поплыл на лодке в угол пруда, покрытый ковром водорослей, выбирая на зеркальной утренней водной глади оконца, на поверхности которых играет мелочь.
Через некоторое время с радостью сообщил нам, что малька — мелкой уклейки — хватит с избытком. Добычу он помещал в трехлитровый бидон, покрытый в верхней части мелкими отверстиями и опущенный в воду.
Подплыв, Валерий раздал нам мальков. У меня для их хранения служил небольшой пластмассовый кан, также опускаемый в воду.
Для ловли устроились на краю травяного ковра, полосой тянущегося вдоль берега. От лодки Валерия меня отделяло не более трех метров, так что мы могли вполголоса переговариваться. Все «параметры» удочек: размер крючков, поплавки, глубина — у нас были практически одинаковыми. Меня, как застарелого экспериментатора, одолевало любопытство: будут ли разниться темпы нашей ловли?
Результатов долго ждать не пришлось. В то время как у меня окунь лишь поклевывал изредка, Валерий регулярно вытаскивал одного за другим. Искать причину этого в умении во-время определять момент подсечки после поклевки не было необходимости: известно, что окунь хватает наживку сходу и топит поплавок мгновенно.
В конце концов я предложил Валерию последний, окончательный ход — поменяться удочками. Он охотно согласился. Но и тогда окуни у него также клевали заметно чаще, чем у меня.
К полудню, когда установилась сатанинская жара и мы вышли на берег, чтобы перекусить и отдохнуть, улов в садке Валерия ощутимо превышал мой.
Часа в два пополудни, движимые азартом, мы вновь вышли на воду под палящими лучами солнца. И вдруг неожиданно началось: не успел я забросить удочку, как поплавок мгновенно ушел под воду и был вытащен неплохой окунь. Далее пошел настоящий бешеный жор окуня. При этом в ход пошли все живцы без разбора, даже дохлые. Окуни хватали их ничуть не хуже, чем живых. Садок быстро наполнялся…
То же самое происходило и у моих компаньонов. Это продолжалось до тех пор, пока жор как по команде не прекратился. Длился он недолго — не более получаса.
Оставалась еще одна, последняя версия столь неодинаковых темпов клева. В отличие от меня, Валерий насаживал на крючок более энергичных, подвижных живцов, хорошо «работавших» под водой, привлекая не очень активно ведущего себя окуня. Неясно было только, специально ли он выбирал таких особей или же просто умел лучше сохранять их в своем бидоне, чем я — в кане. В нем, как я и раньше замечал, мальки (в особенности если это уклейка) довольно быстро теряют подвижность, всплывают брюшками вверх и гибнут.
Позднее Валерий дополнительно сообщил, что время от времени слегка подергивает удочку.
В любом случае сказывался его больший опыт.
Как-то я разговаривал с ним по телефону и напомнил ему о той памятной рыбалке. «А-а, это когда мы с тобой удочками менялись!» — со смехом отозвался он.
Видимо, этот случай превратился в расхожую легенду…
