Лучший день легашатника

Каждый охотник помнит свои самые, самые охоты. Лучше помнятся удачные, но и те, в которых он сплоховал и упустил свой шанс, остаются в памяти надолго. А если говорить о легашатниках, то здесь мое утверждение верно на 150 %.

ФОТО АЛЕКСАНДРА ЛИСИЦИНА

ФОТО АЛЕКСАНДРА ЛИСИЦИНА

Классная работа тандема «собака — охотник» не может оставить равнодушным никого: ни опытного и искушенного знатока, ни новичка, ни простого обывателя.

Это в полной мере испытал и я, когда моя Джина, сучка эпаньоль бретона, оказавшись в возрасте трех месяцев в Адыгее и пробегав за бабочками по полям всю неделю, вдруг в последний день за каких-то сорок минут сделала три работы по перепелу.

Сначала она неуверенно стала по птице, но подняла ее по команде, затем последовала более уверенная стойка, уже по второй перепелке, и наконец, я увидел работу взрослой собаки со всеми ее фазами: стойкой, подводкой, подачей под выстрел, и вдобавок она еще осталась на месте после подьема птицы.

Надо ли говорить, что для меня это были и восторг, и счастье, и надежда. И теперь этот момент рождения легавой собаки со мной навсегда.

Прошлым сентябрем мы все сидели в фейсбуке, и когда я выложил фото щенка на стойке, то десятки знакомых и незнакомых легашатников поздравили меня с этим событием. Ну как такое забудешь?

Потом была натаска, первый диплом, первые медали на выставках, а я все ждал, когда же смогу вырваться на охоту не на день-два, а хотя бы на неделю и вволю наработаться с уже почти взрослой собакой.

 

Лучший день легашатника

ФОТО АЛЕКСАНДРА ЛИСИЦИНА

Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Дела и семейные проблемы почти оставили нас с Джиной без работы весной и в начале лета. Когда открылся сезон по дупелю, мы сделали пару выездов в поля на выходные да неделю поохотились на севере Вологодчины, и везде были жара, сушь, безветрие и твердая, как асфальт, почва.

Вот и вся практика для молодой собаки. Как результат, десяток дупелей с начала сезона. «В такую погоду, — говорил мой старый друг, ушедший от нас натасчик Валентин Николаевич Шуваев, — лучше уж сидеть дома, чем портить собаку». И был прав. Все торопыжные и безсистемные действия привели к тому, что

Джина, очень страстная и горячая тринадцатимесячная сука, стала гонять птицу — самозабвенно, совсем не слыша ора хозяина. В общем, обычная история: ее непослушание и моя неопытность (Джина — моя вторая в жизни легавая собака, и мне самому еще многому надо научиться).

Электроошейник я не применяю принципиально — хватило неоднозначного опыта с первой собакой, использую его лишь как бипер, для того чтобы знать, где находится моя малявка. Короче, как только появилась возможность в конце сентября вырваться на неделю к Саше Лежнину для работы над ошибками, я сразу ею воспользовался.

 

Лучший день легашатника

Дупель и бекас — лучшие птицы для натаски молодой собаки. ФОТО АЛЕКСАНДРА ЛЕЖНИНА

Среди легашатников Тверской области, Москвы Лежнин известен как владелец двух первоклассных ирландских сеттеров — Примы и Сильвы. Это мать и дочка, обе перводипломницы, полевые победительницы, чемпионки и прочая, прочая.

Посмотреть на их работу приезжают ирландисты и просто легашатники, мечтающие увидеть близкую к идеалу работу огненно-рыжих собак. Мы давно дружим с Александром, познакомившись благодаря упомянутому Валентину Николаевичу Шуваеву, который для нас обоих являлся высочайшим авторитетом в вопросах натаски и охоты с легавыми. Дом Лежнина в Дубне, стоящий на самом выезде в сторону Кимр, служит центром притяжения многих охотников.

Он открыт для друзей, в нем царит атмосфера гостеприимства и уюта, созданная замечательной хозяйкой Оксаной. Своих собак Саша натаскивает сам, поэтому для молодых (не по возрасту, а по опыту) легашатников он и помощник, и учитель, и пример.

Основной нашей задачей в те сентябрьские дни была попытка посмотреть Джину в работе с опытными Примой и Сильвой. Предполагалось, что старшие собаки найдут птицу, а я лишь наведу Джину на стоящую на стойке ирландку, чтобы она правильно отработала птицу.

Первые два дня мы ходили по полям парой, собаки работали каждая самостоятельно, но только кто-то из Сашиных ирландок вставал на стойку, как подлетавшая секундировать Джина пролезала вперед и сталкивала птицу, уносясь за ней по полю. Мне даже казалось, что Джина делает это специально, как бы завидуя, что не она нашла птицу.

 

Лучший день легашатника

Cамая первая стойка по птице — момент рождения легавой собаки. ФОТО АЛЕКСАНДРА ЛИСИЦИНА

И все же за эти дни нашей добычей стали несколько бекасов, дупелей и пара гаршнепов, добытых в абсолютно нехарактерных для самого маленького кулика местах, — на крошечных полянках среди зарослей кустов. Все были добыты из-под собак.

Дважды отличилась хорошими работами по дупелю и Джина, обе птицы были хорошо сработаны, и если первого дупеля я «проспал», забыв снять ружье с предохранителя, то второго, чисто битого на глазах Лежнина, Джина подала мне в руки.

К тому времени мы уже разделились и охотились порознь, и собаки в поиске почти не пересекались друг с другом. Кроме этого, были и еще работы по бекасам, но у меня не шла стрельба, и птицы улетали невредимыми.

Отчасти это происходило от того, что я, подходя к стоящей на стойке собаке, должен был решить вопрос, что делать: пытаться остановить собаку после выстрела или стрелять птицу. Думаю, я не первый, кому никак не удавалось делать одновременно и то и другое, для кого либо охота, либо работа с собакой.

На третий день Саша предложил мне изменить план охоты. Мы решили до обеда ходить вдвоем с Джиной, чтобы я отвечал за собаку, а он — за стрельбу отработанной птицы. Чтобы исключить погонки, Джину пускали с небольшим «якорем» длиной метров восемь-девять.

Такая корда не мешала собаке в поиске, а нам позволяла контролировать стоящую на стойке собаку, чтобы попытаться исключить погонку или же самоподачу битой птицы.

Полдня мы «слаживались», и хотя пару раз не поверили собаке и упустили птиц, но все же добыли дежурного дупеля и бекаса. Вторую половину дня мы полностью посвящали охоте с Сашиными собаками. Вот где не надо было думать о возможных сходах со стойки, пустырях, спарывании, погонках или жевании птицы.

Сашины легавые работали безукоризненно, и их работа доставляла истинное наслаждение. Хозяин, правда, находил какие-то огрехи и все время держал своих помощниц в тонусе. Что касается меня, то я просто отдыхал и получал удовольствие. Ну и внимал корифею, конечно.

 

Лучший день легашатника

Результат дня, проведенного в полях с эпаньоль бретоном Джиной. ФОТО АЛЕКСАНДРА ЛЕЖНИНА

Вечером в среду во время ужина Саша вдруг произнес фразу, которая меня насторожила:
— Завтра четверг, а четверг — хороший день, мне везет по четвергам.

По мне, так каждый день был хорошим: Джина показывала хороший ход, четко отрабатывала поле широкими крыльями, заворачивала на ветер по свистку, ходила с поднятой головой, не копалась в набродах, не ковырялась, твердо стояла на стойке.

Да и добыча была каждый день, худо-бедно, но пара бекасов или дупелей всегда лежали в ягдташе. И это в двадцатых числах сентября, когда и одному дупелю несказанно рад. Словом, почти все было хорошо, вот только погонка оставалась, как и прежде, нашим слабым местом.

Утром в четверг, часов в десять, мы стояли на дежурном поле. Поднялся ветерок, и можно было работать с собакой. Пустили Джину с кордой в поиск на ветер, а сами медленно побрели по полю в направлении лесной опушки.

Выкошенный луг с поднявшейся отавой, ярко зеленой в низинках, где сохранялись остатки влаги, и хороший ровный ветерок — самое то для охоты: и ходить одно удовольствие, и собаку видно, как на ладони, и высота травы позволяет спрятаться птице от ястреба или сокола. Должна, должна быть на таком поле птица! И она была.

 

Лучший день легашатника

Две взлетевшие утки одним выстрелом и отличная работа по поиску и подаче битой птицы из камыша Примой — так закончился самый счастливый день легашатника — четверг. ФОТО АЛЕКСАНДРА ЛИСИЦИНА

Метрах в сорока от опушки на очередной параллели Джина застыла в стойке так, как это могут бретоны, на полном ходу, мгновенно остановившись и изогнувшись корпусом, держа птицу по носу. Картина маслом! Я устремился к легавой, подобрал корду и, косясь на Сашу, послал собаку вперед.

Шаг, другой, третий, и тут из куртинки молодой отавы поднялся дупель и с характерным треском крыльев устремился в сторону близкого леса. Прозвучал выстрел Сашиной двадцатки, дупеля кинуло в сторону, но он выправил полет и почти достиг леса, когда прозвучал второй выстрел. Мимо. Как бы оправдываясь, Александр смущенно сказал:

 — Зря ждал. Все думал, что он упадет от первого выстрела, а он не упал…

Мне же показалось, что он зацепил птицу первым выстрелом, и я предложил пойти на поиски подранка. Джина, проводив глазами улетевшего дупеля, рвалась с корды, я отпустил ее, а сам подумал, что я опять наблюдал не за поведением собаки, а за птицей и, естественно, не дал Джине команду остаться на месте после выстрела. Хреновый из меня контролер, однако!

Мы устремились к опушке лиственного леса, в котором скрылась Джина. Подлесок оказался такой густой, что мы еле протискивались через него в безнадежной попытке увидеть или найти подранка. Ольха, осина, лещина, молодые березки, растущие вплотную друг к другу, делали его почти непроходимым. Я уже думал, что дупель окончательно потерян для нас, как Саша вдруг крикнул:

— Смотри, какой белый вырос!

Я подошел и, опустившись на колени, начал срезать гриб, приговаривая:

— Хоть супчик сварим грибной, раз птицы нет…

И тут раздался голос Лежнина:

— Она нашла его! Она его принесла!

 

Лучший день легашатника

Натасчик Юрий Лысенко и Джина на Крымской республиканской выставке. ФОТО АЛЕКСАНДРА ЛИСИЦИНА

Александр повторял одно и то же неестественно громко, сдавленно и одновременно восторженно. Смысл его слов доходил до меня медленно, и первое, что пришло на ум, — это сходство интонаций его и Балу из мультика про Маугли, который тоже все повторял: «Он не забыл! Он не забыл!»

Я взглянул туда, куда смотрел мой товарищ, и увидел Джину, пробиравшуюся между стволами деревьев с птицей в пасти. Не помню, что я крикнул то ли Саше, то ли Джине, но собака вдруг бросила птицу и с виноватым видом села рядом с ней метрах в пяти от нас.

— Если бы мы не кричали, — сказал Александр, — она бы подала его в руки. Она несла его нам!

Да, дупель был основательно пожеван. Видимо, Джина ловила его по кушерям, а потом в азарте помяла, оттого и сидела с виноватым видом. Но все равно мы с Сашей на два голоса и в две руки нахваливали и гладили собаку, говоря ей, какая она молодец.

Выбравшись из леса, мы сели в машину и поехали на соседнее поле, даже не поле, а полько. Оно было действительно невелико, как, впрочем, многие поля в этом районе. Взяв собаку на корду, мы отправились к краю поля, чтобы пустить Джину на ветер.

Еще не дойдя метров тридцати до края, Джина прихватила запах, подняла голову и, натянув корду, не сбиваясь ни на секунду с направления, потащила меня на ветер. Саша поспешал за нами с ружьем в руках. Мы прошли десять, двадцать метров, и я было подумал, что собака мастерит, но все же продолжал идти за ней, держа корду в натяг.

Запах вел собаку прямо, и она не сворачивала с курса ни на градус влево или вправо. Лишь пару раз Джинка чуть повела носом, проверяя себя, и продолжила тянуть меня в середину поля, где были пятна свежей отавы.

Я тащился за собакой и начинал уже думать, что это какая-то грандиозная собачья дурь. Похоже, Лежнин тоже так считал, потому что, когда Джина застывала на стойке и я на автомате давал ей команду «Вперед!», а метрах в девяти по носу собаки взлетал бекас, Саша смазал первым выстрелом, а затем и вторым.

 

Лучший день легашатника

Дупель — сложный объект исследования из-за скрытного образа жизни, и, к сожалению, сейчас никто из орнитологов специально им не занимается. ФОТО АЛЕКСАНДРА НАЗАРОВА

Мой товарищ очень хороший стрелок, с огромной практикой. За сезон он берет до сотни и более дупелей, бекасов, гаршнепов и разных куриных, а тут он промазал. Видимо, и он не верил, что моя первопольная собака может показать такую работу.

Мы проводили глазами улетающего бекаса, затем взглянули на то место, откуда Джина прихватила запах птицы, и недоверчиво посмотрели друг на друга. Расстояние нам обоим показалось громадным.

— Восемьдесят, — сказал я.
— Семьдесят, — ответил Саша Лежнин, и мы опять посмотрели друг на друга, не веря в то, что только что случилось на наших глазах.
— Эх! — выдавил мой товарищ. — Надо же было такую работу загубить!

Мы опять, как и двадцать минут назад, начали хвалить Джину и решили, что на сегодня охоту пора заканчивать. Пусть в нашей памяти и в памяти собаки останется эта чудная работа. Уже у машины я предложил Лежнину говорить, что расстояние было метров шестьдесят, а то никто не поверит, хотя понимал, что и шестьдесят — нереальная величина.

Мы ехали домой, Саша по телефону рассказывал кому-то, какие работы были у Джины, а меня не покидала мысль, что только из-за Сашиной репутации люди поверят нашим рассказам. Мне нет, а ему поверят.


Исходная статья