Малик притягивает к себе как магнит. На охоте следовать надо за следом, чтобы не затаптывать его, но ноги ведут прямо по нему, будто ты с ним одно целое. Так и идёшь, словно по ниточке, до самого ушастого «клубка», который внезапно выскакивает из-под полынного куста. Потом уже как повезёт.
Троплением считается весьма серьёзная охота, доступная далеко не каждому. С каждым годом умеющих таковой охотой заниматься становится всё меньше: старики уходят, молодёжь тропить мало интересует, и ноги бить, и мозги включать ей не хочется. В Свердловской области всё же остались мастера этой замечательной охоты.
Отличительной чертой является отсутствие многолюдности. Охота – всегда одиночная или вдвоём (втроём – исключение). Важны самые верные, близкие и опытные товарищи, с кем давно на одной волне, кто знает, где встать, куда перебежать, где обождать и выровняться, с кем нет смысла пререкаться и что-то выяснять.
Первое — крепкое здоровье, выносливость, отличная физическая подготовка. Бывало, в молодости так убегаешься за русаком по снежным надувам туда-сюда до вечерней зари по хорошему морозу, что аж ресницы смерзнутся. Кое-как доплетешься домой с русаком в рюкзаке (а то и пустой), завалишься в теплый дом, и тут тебя так разморит, что сразу уснешь с валенком в обнимку.
Для успеха необходимо не только разбираться в привычках зайца, его жилище, питании и перемещениях, но и уметь по следу определить, какой именно заяц перед вами: лесной, степной или болотный, тальниковый или придорожный, старый или молодой.
По этому принципу нужно строить и план выслеживания, как его реализовывать. Без десятков бесплодных охот и сотен километров по снегу не обойтись, опыт приходит годами. Каждую охоту, особенно неудачную, приходится потом перебирать в мыслях, пытаясь понять, где допустил ошибку, где надо было заходить, где встать, чтобы в следующий раз заранее предугадать действия зайца.
БАБУШКИН УРОК
Первого русака я стропил в возрасте восьми лет, всё помню в деталях. Бабушкин дом, полный теплых воспоминаний, стоял на краю деревни, между ней и дальним выселком. Воротами и крыльцом он выходил в непаханую степь с цепочкой болотинок и колков за ними. Задним двором упирался в огромный старый колок из осины и березы, а огородом — в небольшое, но глубокое круглое болотце диаметром около 50 метров, окружённое густым частоколом тальниковых кустов. Именно по белоснежной пелене этого болотца в зимний морозный солнечный день после метели я решил прогуляться на своих детских лыжах. И там же обнаружил свежий странный след зверя, который ставил две маленькие лапки вдоль, а большие поперек своего хода. Я сразу для себя определил, что это заяц, а не лиса, и решил во что бы то ни стало «стропить зверя».
Что тогда засело в детской голове, одному Богу известно, но, наверное, именно в тот момент я навсегда привязался к заячьему малику. Однако куда зверь пошёл, мне было неизвестно, и я, рассудив «логически», определил для себя: туда, куда маленькие лапки смотрят. И соответственно, пошёл он русаку «в пяту». Так я и отправился петлять по тальниковым кустам, по лесу, сходил по следу в поле, прошелся вдоль плетня, через дырку в заборе попал в свой же огород, а по нему между грядками вышел ровно к старой, сплетенной из лозы, огромной корзине, лежащей прямо у фундамента под окнами на боку, из которой след и выходил.
Разбитый непониманием, я спросил бабушку, опытной охотницу: «Как это получилось?» Она подробно рассказала о следах русака, его перемещениях, том, как он провел всю метель под фундаментом в старой корзине, выскочил из нее после снегопада и побежал на жировку. Чтобы показать мне, как бегают зайцы, она пригласила меня в тот же день на лыжах на большой остров с тальниками. Там она посадила меня у кустов, а сама обошла загон со стороны обратной, выгнав на меня двух русаков. Этот день запомнился мне навсегда не только этим, но и тем, что я в мокрых варежках чуть не отморозил пальцы по пути обратно. Но русаки остались у меня в памяти навечно.
ПЕРВЫЕ ОХОТЫ
В мои годы становления настоящей охоты у нас не было. В знакомых не нашлось охотников. Но как только исполнилось 18 лет в начале ноября, сразу переоформил купленный за год до этого ИЖ-58 на себя в 16 калибр, с которым и по сей день не расстаюсь, а осенью началась моя эпопея тропления зайцев.
С началом декабря, после первых метелей, младший брат и я отправились на первую настоящую зимнюю охоту. Дошли до знакомых тальниковых колков, где русаки за пару ночей не оставили живого места. Длительное время разбирали следы, поняв, что заяц определенно сидит в кустах. Решили его «толкнуть». Я встал на номер, а брат спустя несколько минут пошёл загонять. Сердце перебивало от ожидания зверя и чуть не остановилось, когда слева, на край сугроба, в мою сторону выкатился огромный русак. Я только успел вздрогнуть, но тут же поймал его на мушку и дал по ушам. Заяц осел на задние лапы и закрутился на месте. Я забыл про второй выстрел и бросился его догонять. Из кустов на него же, словно тигр, разметывая в пыль сугроб, ринулся мой 16-летний брат. Вместе мы скрутили и добрали первого в жизни русака.
Мы возвращались домой с ощущением гордости, не унимая друг друга рассказами о нашем первом походе на охоту.
Неделю спустя после свежего следа русака я снова отправился в охоту. Снег выпал обильно, и в субботнее утро я встал на лыжи, чтобы испытать удачу. Пройдя несколько оврагов и дорог, не встретив свежих следов, я направился к отдаленному степному тростниковому болоту, поросшему по краю старым тальником и кочками. И вот там мне попался свежий наброд русака.
Только я встал на след, прошел триста метров по краю болота, заяц сделал классическую сдвойку и скрылся в сторону болота. Еще не понимая, что косой совсем близко и пора бы снять ружье с плеча на изготовку, повернулся в сторону сметки. И тут же из густого тальникового куста выскочил русак и рванул от меня вдоль болота. Я сорвал ружье с плеча и наскоро выстрелил вслед уходящему зверю.
В отчаянии придумал только бежать за зайцем на лыжах, пытаясь перезаряжаться. Зацепился за ветку и упал лицом в снег, как бревно. Чуть не со слезами поднялся, обтер лицо и глянул, куда уходит добыча. Добыча отошла метров на двести и вдруг села ко мне боком, замерла на несколько секунд и… завалилась на бок. Есть! Отчаяние сменилось радостью, быстро встал, отряхнулся, достал из снега ружье… отчетливо помню, что первым делом переломил и продул стволы.
Томительное ожидание совершеннолетия не прошло бесследно. Все доступные журналы «Охота и охотничье хозяйство», «Охотничьи просторы» и подобные издания были прочитаны до дыр. В них красной строкой были написаны правила обращения с оружием. Часто брат и я, потрясая указательным пальцем, зачитывали друг другу истории о том, как от снега или грязи легкомысленных охотников разрывало стволы, как они калечились от этого. Всё настолько впиталось в подсознание, что, когда у меня, совсем ещё неопытного охотника, впервые случилось подобное, я на автомате первым делом проверил и продул стволы, а только после этого перезарядился.
Проверив русака, понял: попал ему точно в глаз, но неглубоко. Это позволило зверю отбежать далеко. Тогда впервые убедился на практике, что отсутствие пуха или крови на снегу не говорит о промахе. Всегда нужно идти по следу зайца как можно дальше и проверять его поведение, изменилось ли оно. Бывало часто так, что с виду здоровый зверек уходил триста метров и более, потом вдруг останавливался. И только первая капля крови на снегу говорила о почти смертельном ранении. Таких историй у меня накопилось много, но об этом – в другой раз.
ЗАЯЦ ИЗ-ПОД ЛЫЖ
Зимой, по прошествии новогодних праздников, произошло ещё одно удивительное событие, которое осталось у меня на всю жизнь.
В новогодние праздники обрушились рождественские тридцатиградусные морозы. Но при наличии ружья и свободного времени никакие холода не заставят оставаться в доме. Этим всё определяется так же, как и четверть века назад.
Одевшись теплее и, как сейчас помню, подвязав кроличью ушанку снизу, чтобы не обморозить уши, пошел пытать счастья. Мороз на рассвете стоял изрядный, -33 °C точно, а может, и больше. От изморози в воздухе повисла мгла, застившая чистое небо; дальние березовые колки и осинники были разделены надвое прослойкой морозного тумана, поднимавшегося от земли. Гулко скрипели по снегу заиндевевшие лыжи. Дошел до края стерни и там, на невысоком бугорке, наткнулся на свежую русачью жировку. Весь бугорок был «уталован» — убеган так, что живого места не осталось.
Из книжной теории помнил, что найдя жировку, не нужно пытаться её распутывать, лучше обойдя кругом, посчитать входы и выходы. И я начал обходить жировку по большому кругу, но сбился со счета. Плюнул я на это дело, влез на лыжах на самый верх бугра и в замешательстве встал, осматриваясь и пытаясь сообразить, что же дальше делать и где искать зайца.
Звенящая тишина окружала меня, мысли гудели в голове, а сердце от напряжения стучало в груди так сильно, что я не сразу заметил происходящее. Вдруг почувствовал движение лыж под собой. Опустив голову, увидел с ужасом между ними черное, лохматое существо. Сверху на лыжу опустилась лапа с когтями. Появилась ушастая звериная морда с гигантским желтым глазом и черным зрачком, который остановился точно на мне.
Паника меня охватила, я издал испуганный вопль и отшатнулся назад. Страшный зверь же в это время, словно черт из преисподней, раздвинул лапами лыжи, взвился в воздух и дал от меня деру. Произошедшее длилось мгновение, но показалось мне вечностью. Чуть успокоившись, я понял, что страшный зверь — здоровый русачище, весь в завитках, как каракуль, и почему-то лохматый. От неожиданности я судорожно сорвал с плеча ружье и разом отдуплетил в зайца в упор с семи метров, дав образцового «пуделя» и не причинив зверю абсолютно никакого вреда. Потом долго стоял и смотрел, как заяц уходит за белоснежный горизонт.
Успокоившись, осмотрелся и обнаружил, что стою прямо на снежной норе русака. Вход был направлен полого от меня, поэтому его не заметил. Русак же, почувствовав мое присутствие, решил атаковать вертикальным стрекачом, но попал в затруднительное положение и из-за испуга не пытался уйти в сторону. Начал драть лапами лыжи, прорываясь наверх, чем чуть не довел меня, молодого охотника, до сердечного приступа. Позже узнал, что в лютые морозы зайцы роют себе норы и предпочитают переждать день под снегом, где заметно теплее.
Много раз удавалось поймать русака в норе, выбить его ногой и метким выстрелом остановить. Правильнее отпускать зайца и только потом стрелять, но мне нравится бить первым выстрелом по ушам с подъема. Пока зверь не набрал скорость, с пяти до семи метров точно бью в кончик носа, заяц кубарем валится через голову. Такие выстрелы очень радуют охотника, сам себе радуешься. Если промахнулся первым выстрелом, то спокойно ждешь и стреляю.
В одной короткой статье нельзя описать все случаи и нюансы этой великолепной охоты. Обязательно продолжу очерки о заячьих охотах.
