В декабре 1980 года журнал «Outdoor Life» опубликовал историю под названием «Охотник с луком в Кассиаре».
В лесу я с проводником Джином Овертоном привязали лошадей и поднялись на скалу. С неё открывался вид на озеро, ручьи и луга, покрытые кустарником. Мы поставили подзорные трубы на землю и удобно уселись, чтобы разглядеть всё.
Вскоре я обнаружил то, что искал. Заметив вспышку солнечного света, отраженного от блестящей поверхности, я направил на неё трубу и увидел широкие рога лося, лежащего в зарослях внизу.
Я нашел быка, выглядящий неплохо, — сказал я Джину.
Проводник увидел лося в прицел.
— Хороший, — согласился он.
На него смотрели долгое время. Два момента были ясны: бык превосходил по размеру своих собратьев, а его рога внушали благоговение.
— О чем ты думаешь?, — спросил я, наконец, Джина.
Гид прошептал: «Предполагаю, что ты прибыл в Британскую Колумбию ради него. Вероятно, нигде не встретишь более подходящего».
— Мы сможем подобраться достаточно близко?
Думаю, да, если всё выполним верно. Хороший устойчивый ветер у нас есть.
В данный момент я желал достичь наивысшей точки своей задачи. Стреляя из лука, я не собирался выпускать стрелу в благородного оленя на расстоянии больше двадцати ярдов.
Я упоминал это ранее Джину, но получил лишь сухой усмешку в ответ.
Ты думаешь, что хочешь подойти к нему на двадцать ярдов? Но оказавшись там, ты можешь быстро передумать. Лось-самец — в лучшем случае непонятное животное, сейчас у них гон, и они просто сходят с ума. Если он бросится на тебя, то станет силой с грузовым вагоном, и с каждым шагом будет становиться всё мощнее. Я подпущу тебя так близко, как только осмелюсь, но я бы предпочёл, чтобы ты лучше охотился на гризли с расстояния двадцати ярдов, а не на лося с помутнением рассудка.
Не желал слушать это мнение, но понимал, что оно верное.
Гид и я ещё раз рассматривали лося в бинокль, установив его местонахождение.
Попробуем, — предложил Джин.
Вернувшись, освободили лошадей, сели на них и двинулись вниз по склону к зарослям кустарника у луга.
Я охотился в горах Кассиар на севере Британской Колумбии, к югу от границы с Юконом. Эти горы считаются одними из лучших мест для охоты в дикой природе Северной Америки. На их скалистых склонах и высокогорных лугах добывались замечательные трофеи, но за редким исключением, их получали охотники с ружьями. В моём случае придётся выбрать: лук или ничего.
Мне нужно было найти гида, разбирающегося в менталитете и требованиях охотников с луком, готового прилагать максимум усилий для такой охоты. Сопровождение клиента, стреляющего из лука, а не ружья, связано с сложностями, главная из которых — необходимость стрельбы на очень близкой дистанции.
Я остановился на Джине Овертоне, руководствуясь его репутацией ведущего гида и поставщика снаряжения в Кассиаре. Ему было 43 года, он был уроженцем Кассиара, и всё услышанное обо всём о нём внушало доверие. После общения с ним стало ясно: он осознаёт сложность охоты с луком, но готов предоставить помощь и заверил, что сделает всё возможное для моего комфорта и достижения желаемых трофеев.
Я желал добыть гризли, лося и горного карибу (северного оленя). Сознавал, что это нелегкая задача, но полагал, что если мне немного улыбнётся удача и у меня будет хороший проводник, то всё получится. Договорился с Овертоном об охоте, которая должна была начаться во второй половине сентября 1978 года.
Однажды вечером Джин и я обсудили планы. Он предложил мне сначала отправиться на охоту за гризли, это меня устраивало, так как это был самый желанный трофей в моём списке. К тому же за несколько дней до этого другой охотник добыл лося неподалёку от нашего лагеря.
— Медведи рано или поздно обнаружат остатки туши,- сказал мой проводник. — Возможно, уже нашли. Утром отправимся туда, и, если всё хорошо, построим засидку. Гризли чаще всего встречаются там, где добывали лося.
На следующее утро, прибыв к месту, обнаружили, что был прав. Как минимум один медведь нашел останки лося и занимался ими. По следам это был гризли.
Джин выбрал кусты с южной стороны от останков лося. Чтобы соорудить нужную засаду, потребовался час. Нужно было хорошо спрятаться, но иметь возможность беспрепятственно подстрелить любого подошедшего медведя. Закончив, сели на лошадей и направились в лагерь. Слежку за приманкой назначили на следующее утро.
До лагеря оставалось пять миль. Лошади двигались шагом по наклонной местности, когда Джин остановился и взял бинокль.
— Внизу возле кустов у луга пасется большой лосиный олень, — сообщил он.
С помощью очков обнаружил быка, который выглядел превосходно. Сердце забилось чаще. Не может быть, что мне так сильно повезет, и уже сегодня удастся добыть трофейного лося?
Джин заявил, что возвысившись, смогут более ясно разглядеть луг.
Возможно, можно подойти к нему тихо.
Поднявшись на склон, мы увидели двух коров возле места, где пасся бык. Однако сильный ветер мешал подобраться незаметно.
— Давай оставим его в покое, — решил Джин. — Возможно, завтра он все еще будет там, и ты сможешь попробовать его добыть, если гризли его не съест.
После завтрака направились к берлоге. Медведь вернулся и набрал сил за ночь, поэтому я с уверенностью расположился на длительное бдение. Признаю, что ожидание вслепую в двадцати пяти шагах от кучи отходов, скорее всего, вызовет у охотника с луком определённые сомнения. Каким бы смертоносным ни было его снаряжение, ему известно, что оно не обладает достаточной убойной силой и почти никогда не убивает мгновенно.
Если бы зверь нашёл причину своего страдания, ему оставалось бы всего 25 метров, чтобы добраться до меня. После попадания стрелы медведь мог бы жить довольно долго. Любое животное, пораженное стрелой, даже олень, получивший ранение в сердце, умирает от кровопотери и часто успевает пройти значительное расстояние, прежде чем падает.
Я знал, что смогу поразить любого гризли, с которым столкнусь. Главный вопрос — смогу ли сделать это достаточно быстро. Я вспомнил, что Джин будет со мной в укрытии, у него есть винтовка, и он поддержит меня в опасности. С рассвета до заката мы безуспешно следили за добычей. В конце концов, казалось, что гризли вообще не придёт. Может быть, потому что осталась недостаточно еды, или из-за запаха людей. Позже Джин написал мне, что после моего ухода вернулся и убрал всё.
В это время лоси встречались нам практически каждый день, а охотник с луком из нашей группы добыл достойного самца.
— Нам бессмысленно терять время, — сказал мне Джин. — Полагаю, целесообразнее достать тебе оленя.
Отказаться от охоты на гризли было трудно, но пришлось. Проводник был прав.
В ночь покрылось озеро тонким льдом, а утром земля укрылась свежим снегом. Солнце быстро растопило его.
Проехав пару часов, заприкрепили лошадей, попили из фляг и увидели быка, о котором упоминал ранее. Через полчаса вновь вернулись на лошадей и помчались к лугу, где его заметили.
В густом лесу в шестистах ярдах от предполагаемого места встречи вернули лошадей и пошло пешком вперёд, действовали с осторожностью. Постоянный ветер, предсказанный Джином, был благоприятным фактором.
По моему мнению, мы были очень близко к лосю, когда случилось непредвиденное. Не видя и не слыша ни звука, почувствовали запах зверя. Запах был ярким и неприятным, невозможно было спутать его с чем-либо другим.
Проводник прошептал: «Он близко. Готовься к его приходу.»
Я стоял готовым, стрела была натянута, каждое мое волокно напряжено, словно струны. Потихоньку, незаметно мы продвигались вперед, пока не заметили сплющенную траву там, где лежит .
— Мы пойдём по следу, — прошептал Джин мне на ухо.
Дальше мы шагали несколько шагов, и вновь воздух наполнился запахом лося. Джин остановился и молча указал вправо. В ста метрах на открытой местности стояла самка лося. Самца не было видно, но можно было понять, что он рядом.
Гид указал жестом, чтобы я присел, и мы оба оказались на коленях среди густых кустарников.
— Сподобимся его, подойдя поближе, — шепнул Джин. — Давай вместо этого соблазним его сюда.
Ожидание оказалось коротким. Бык появился внезапно из зарослей ивы и ольхи в нескольких метрах от коровы. Впервые мы увидели его так близко, и у меня остановилось дыхание. Он был больше, чем я мог себе представить, а рога соответствовали остальному. В ту же секунду я понял, что обычный человек мог бы лечь на его широкие рога и свисать с них всего на несколько сантиметров с каждой стороны. Мой проводник не позволил мне долго любоваться им.
— Готов? — спросил он. Я кивнул и поднял лук.
Джин издал несколько тихих хрюкающих звуков, а лось, развернувшись, с треском ломанулся сквозь кусты, словно охваченный безумием. На морде зверя читалась ярость. Я успел заметить, что жёсткая шерсть на его плечах встала дыбом. Через 25 ярдов (23 метра) он остановился и развернулся боком, видимо, пытаясь найти корову, которая его пригласила.
Я ослабил лук и увидел, как моя стрела попала ему в бок, немного выше передних ног. Животное повернулось и убежало обратно по тому же пути.
Лось-самец может передвигаться практически бесшумно среди густых зарослей, словно тень. Но когда ему угрожает опасность, лось производит столько же шума, сколько товарный поезд. Этого лося сопровождал шум разрыва кустов на протяжении 60 ярдов. Затем он замедлился, начал бегать короткими кругами, и я подумал, что он может упасть. В этот момент одна из коров, которую мы видели с ним ранее, испугалась и убежала, а лось поскакал вслед за ней, как ни в чём не бывало.
При успешной стреле из лука, позвольте добыче спокойно истечь кровью перед тем, как начать следить за ней.
С Джином мы решили дать этому мужчине полчаса. 30 минут оказались самыми длинными в моей жизни. Гид предположил, что моя стрела, возможно, залетела слишком низко, но я достаточно хорошо изучил анатомию животных, чтобы знать местоположение сердца, и был уверен в попадании по цели.
Наконец, после того как прошло, кажется, несколько часов, а не минут, гид поднялся.
— Пойдём, — сказал он.
Лося обнаружить было нетрудно. В четырёхстах ярдах от точки, где выпустил стрелу, валялся убитый лось.
Измерения трупа поразили нас: в сыром и необработанном виде масса составила 209 фунтов при размахе рогов в 58 дюймов (147,3 см).
Дальше была охота на горного карибу. Два дня заняло доставку туши лося в базовый лагерь и подготовка к переезду в новый. По приезду там было два дюйма снега (5 см), а к вечеру температура упала до -10 градусов, ветер усилил ощущение холода. С Джином мы собрали дрова, и у потрескивающего костра он рассказал, чего ожидать.
— Эти горные карибу отличаются от равнинных, — объяснил он. — Во-первых, их крупнее, а рога тяжелее. Хороший бык может весить больше 400 фунтов (свыше 180 кг). Путешествуют небольшими группами, по дюжине или по две особи, и не совершают таких дальних миграций, как равнинные. Но постоянно в движении. Из-за этого их трудно обнаружить, а ещё они достаточно пугливы, к ним трудно подобраться.
Шесть дней продолжалась охота. За это время удалось заметить только одного быка, достаточно крупного, чтобы меня устроить. Однако выстрелить в него не представлялось возможным. Бык бежал на достаточном расстоянии, дул сильный ветер – для охотника с луком ситуация была безвыходной. Хотелось как можно меньше рисковать и потерять раненое животное.
Возвращаясь из похоронного места в лагерь вечером шестого дня, судьба пошла нам навстречу. В мили от нас заметили небольшую группу карибу, среди которых был самец, превосходящий по размерам предыдущего.
Поздно их теперь искать. Утром постараемся их найти, – решил Джин.
Ночь была длинной, и сон у меня был плохим впервые за все время охоты. Два вопроса крутились в голове: удастся ли мне увидеть этого северного оленя ещё раз, и смогу ли я подобраться близко достаточно, чтобы выстрелить?
Вскоре после рассвета выехали из лагеря и направились к месту, где накануне видели животных. Теперь перед нами предстал высокогорный ландшафт: лес заканчивался на высоте 4000 футов (1,2 км), а выше склоны гор были открытыми, почти без растительности. В середине утра поднялись на хребет высотой 5000 футов (1,5 км), спешились чуть ниже вершины и пошли смотреть.
Внизу, на открытом склоне долины, карибу паслись, а среди них выделялся могучий самец, словно величие сосны в безлесье.
— Можем ли мы добраться на них? — спросил я Джина.
Может быть, попробуем обогнуть долину и подойти к нему с другой стороны? Ветер здесь не подходит, но шансы есть. Корова хорошая.
Проезд по долине занял почти два часа, и я каждую минуту чувствовал себя наedge. У границы леса, примерно в пятистах ярдах от вершины хребта, где мы надеялись увидеть карибу, привязали лошадей. Я готовил снаряжение, когда услышал, как Джин рубит небольшое вечнозелёное дерево.
— Что случилось? — спросил я его.
Он ухмыльнулся.
— Когда мы окажемся на холме, у нас не хватит укрытий даже кролику, — сказал он. — Поэтому я решил взять с собой пару деревьев. Если нам повезёт, то большой бык будет прямо за холмом, и эти деревья мне не понадобятся. Но я думаю, что вся стая будет внизу, на склоне, и тогда деревья пригодятся. Ты когда-нибудь притворялся деревом?
— Нет, — заверил я его.
К вершине хребта мы подошли очень осторожно и тихо. Последние несколько метров прошли на четвереньках, распластались на земле и отдохнули минуту, прежде чем выглянуть. Ветер дул нам в лицо, поднимаясь по склону, и карибу были видны в 500 метрах. Между ними и нами — только короткая редкая трава, колышущаяся на ветру.
В стаде находилось девять особей. Пять из них паслись, четверо лежали. Наш бык стоял на ногах, а его габариты не вызывали сомнений.
— Только один шанс, — прошептал Джин. — Подойди поближе, прикрываясь теми двумя деревьями. Делать это нужно тихо и неторопливо.
Неужели ты предлагаешь нам идти, цепляясь за деревья? — спросил я с сомнением.
Я покажу путь: беру деревья и иду первым. Тебе нужно следовать за мной с луком в руке. Как только я пошевелимся, ты тоже действуй. Если я останавливаюсь, то и тебе притормозить. Будем двигаться очень тихо.
План Джина оказался удачным. Путь от вершины хребта до карибу занял два с половиной часа. 500 ярдов (457 метров) проделано со скоростью, которая показалась бы даже черепахе мучительной замедленностью. Часто останавливались и по 15–20 минут просто стояли на месте, прежде чем Джин делал следующий осторожный шаг. На последних ста ярдах напряжение было почти невыносимым.
Наблюдал за поразительным трофеем, ради которого проехал весь континент, и оно оказалось еще превосходнее ожиданий.
Я держался на безопасной дистанции для стрельбы из винтовки, но не так близко, чтобы охотиться так, как планировал. Всё же, если кто-то в те последние минуты предложил бы мне обменять винтовку на лук, я бы рассмеялся ему в лицо.
Мы находились в 60 метрах от карибу, когда последние занервничали.
— Пора, — прошептал я Джину.
— Ты можешь добыть его отсюда?
Я могу попробовать. Не дадут приблизиться.
Проводник раздвинул два маленьких деревца для лучшего обзора, а я натянул тетиву до упора, тщательно прицеливаясь. У меня был лишь один шанс. Промах – и мечта о трофее исчезла бы так же стремительно, как стадо карибу.
Я задержaл дыхание на те пару секунд, которые понадобились стреле, чтобы взлететь. Потом увидел, как она вонзилась почти по оперению туда, куда хотел. Стадо завопило, а мой бык побежал так, словно с ним ничего не случилось. Потом он сбавил скорость и упал в пятидесяти ярдах от меня.
Я установил новый мировой рекорд для этого прекрасного представителя семейства оленевых с большим отрывом. Для меня важнее всего яркие воспоминания об этой уникальной охоте и событиях, которые привели к её успеху. Как и любая хорошая охота, она была полна терпения, удачи, мастерства и азартом.
Все еще расстраивает неудача с гризли. Осенью вернусь на попытку добычи медведя. Затем стремлюсь к бурому медведю с Аляски, считая его лучшим трофеем Северной Америки. Достичь этого я планирую луком. В предвкушении и планировании такого рода охоты заключается ее суть.
