Когда мы спустились, чтобы осмотреть пруд, стая чирков вскочила и закружилась вдали. Белые цапли бродили по грязи вокруг воды. На краю пруда я заметил след тигра. Я пока не мог понять, почему эти люди, которые каждый день живут с тиграми и дюжиной других опасностей, боятся медведя
Этот рассказ был первоначально опубликован в мартовском номере журнала Outdoor Life за 1957 год. К этому времени относятся и события
Когда речь заходит об охоте на животных-людоедов в Индии, большинство людей вспоминают о кошках джунглей: тиграх и леопардах. Медведи обычно не занимают первых мест в этом списке. Однако во время вынужденной охоты на тигра в Мадхья-Прадеш, крупном штате в центральной Индии, не имеющем выхода к морю, американца Фрэнка Хиббена однажды попросили застрелить именно медведя-ленивца (медведь-губач), который убил и покалечил нескольких жителей деревни.
Медведи-ленивцы размером примерно с американского черного медведя, но с более лохматой шерстью и очень длинными когтями на передних лапах. Их нападения на людей происходят нечасто, но все же случаются.
Убийца
Предупреждение хищнику о нас подал именно павлин. Яркие маленькие глазки птицы сразу же вычислили нас, хотя листва была густой, а мы с Рао были неподвижны, как камни. Павлин издал клекочущий крик, и медведь повернулся к нам. Черные губы животного сморщились в начале рычания. Дыхание на мгновение прекратилось. Пожелтевшие зубы, с которых капала слюна, широко раскрылись и с резким звуком сомкнулись. У меня в голове мелькнуло, что это животное уже убило трех человек.
Мы приехали в эту часть Индии не для того, чтобы охотиться на медведей. Это была страна тигров, и мы с Рао всего за несколько часов до этого выслеживали очень крупного самца тигра возле соседней деревни Арджуни. Там, конечно, была и другая дичь, но тигры были главной «достопримечательностью». За неделю до этого мы с Рао застрелили большую тигрицу и бежавшего с ней самца. Эти два тигра превратились в людоедов и уже имели на своем счету несколько человеческих жертв. Жуткие Бонни и Клайд этой деревни.
Сделав доброе дело, мы перебрались сюда, в район Арджуни, чтобы поохотиться на другого местного людоеда, крупного тигра-самца.
Мы находились в одной из самых отдаленных частей плато восточно-центральной Индии. И мы приложили немало усилий, чтобы добраться сюда. Сначала прилетели из Бомбея, где встретили нашего гида-индуса Рао Найду из фирмы Allwyn Cooper Limited. Изначально эта компания занималась продажей тика и других тропических пород дерева. Однако к ней так часто обращались иностранные охотники, желающие подстрелить тигра, что персонал фирмы полностью переключился на охоту крупной дичи. Рао добыл более 80 тигров и считался одним из лучших тигроловов от Цейлона до Нью-Дели.
Рао предложил нам совершить долгий переезд на поезде, чтобы попасть в тигриные джунгли Мадхья-Прадеша. После длинной поездки по железной дороге мы взяли джип и прицеп с подстилкой и снаряжением, которые могли понадобиться нам для трехнедельной охоты. Мы также взяли восемь индусских мальчиков в качестве помощников в лагере, скорняков и следопытов. Рао вел джип с прицепом около 100 миль (160 км) по лесным дорогам, которые британцы много лет назад проложили в сердце тиковых лесов к северу и востоку от Райпура. Пока мы ехали, дорога неуклонно превращалась в джунгли, а деревянные колеса тележек с быками, перевозившими тик и бамбук, взбивали пыль до порошкообразного состояния. Управляя джипом сквозь удушливые клубы пыли, Рао объяснил, что мы проделали этот путь не просто ради тигров, а ради одного конкретного тигра.
Он был несколько раздосадован, когда на четвертый вечер нашего пребывания в Арджуни в наш разговор в правительственном доме отдыха, где мы расположились лагерем, ворвался маленький человечек. Он носил обычную белую тряпку вокруг ягодиц, а в остальном был голым, если не считать характерной кепки с козырьком и лоскутом ткани сзади. Это был его единственный знак отличия — что-то вроде мелкого чиновника в округе. Он отдал честь, как положено, и спросил, может ли он поговорить с сахибом. Мы с женой подумали, что этот человек, возможно, устраивается на работу или что у него есть новости о нашем большом тигре, но, когда он заговорил на хиндустани, стало ясно, что он о чем-то просит.
Послушав его несколько минут, Рао повернулся и перевел нам:
— Этот человек пришел из деревни Гиндоли. Он просит нас прийти туда и застрелить убийцу людей.
— Еще один тигр-людоед? — спросил я.
— Совсем не тигр, — медленно произнес Рао, — Медведь-ленивец.
Я уже слышал об индийском медведе-ленивце. Я знал, что его название произошло от того, что у него очень длинные когти на передних лапах и в этом отношении он похож на ленивца. С помощью этих когтей он выкапывает корни и мелких грызунов, которые составляют основную часть его пищи. Медведь-ленивец — красивый зверь с длинной черной шерстью на теле и белой V-образной отметиной на груди. Мне особенно запомнился этот светлый шеврон на нем, когда я однажды наблюдал его в зоопарке.
Наш носильщик провел человека из деревни Гиндоли в заднюю часть коттеджа, чтобы выпить чаю после долгой прогулки. Затем Рао сказал:
— Обычно медведи-ленивцы не опасны, но когда им плохо, они становятся очень опасными.
Рао говорил на оксфордском английском с индусской интонацией, отчего речь напоминала песнопение. Затем он покачал головой, как бы в замешательстве. Очевидно, человек из Гиндоли рассказал ему больше, чем он перевел для нас.
— Может быть, мы отложим нашу охоту на большого тигра на несколько дней, — предложил Рао.
Он повернулся ко мне.
— Не хотите ли посмотреть Гиндоли? Туда очень красиво ехать, — сказал он.
Я знал, что это уловка, и знал, что это точно не будет красивой поездкой – особенно с этими удушливыми облаками пыли и дорогой, забитой телегами с быками, полными тиковых бревен. Но я очень хотел поймать медведя-ленивца, который убивал людей.
На следующий день мы проехали 20 миль (32 км) до Гиндоли. Тиковые леса Райпура не переставали нас удивлять. Местность была холмистой. Вдоль речушек или водотоков росли кусты бамбука и разнообразные густые заросли. Через каждые несколько миль располагались небольшие деревни, окруженные расчищенными рисовыми полями, которые теперь были пустыми и коричневыми. Была середина сухого сезона.
Почти на каждом повороте грубой дороги в колеях пылились павлины. Однажды мы остановились, чтобы подстрелить двух птиц на ужин. Нас уверяли, что павлин размером с индейку будет очень вкусным. Наши следопыты очень хотели, чтобы мы подстрелили крупных самцов, к тому же они использовали длинные хвостовые перья для украшения одежды и вееров, но петухи оказались настороженными, и к ним трудно крайне было подойти на расстояние выстрела из ружья.
Зато здесь были «джунглевые птицы» (предки домашних кур), куропатки, зеленые голуби и несколько других неизвестных мне птиц. Если только мы не пытались вести себя очень тихо, преследуя более крупную дичь, нам редко удавалось настрелять достаточно птиц для котелка во время поездок по этой местности.
Район деревни Гиндоли был более бесплодным, чем большая часть страны. Здесь песчаниковые скалы плато во многих местах не имели почвы. В результате давних геологических потрясений здесь образовались два невысоких хребта из смятой породы, расположенных на расстоянии примерно полумили (800 метров) друг от друга. Между ними находилась длинная впадина. В этой впадине и находилась деревня Гиндоли.
Когда наш джип проехал по неровным камням одного из этих хребтов и спустился в котловину, все жители деревни вышли вперед, чтобы посмотреть на нас. Мужчины низко кланялись, чтобы поприветствовать нас. Женщины с татуированными лицами и кольцами в носу благосклонно улыбались нам. Голые дети протискивались вперед, чтобы потрогать крылья джипа.
Рао начал оживленную беседу со старейшинами деревни. Два наших следопыта, Манчу и Сардарсингх, разговаривали с несколькими молодыми мужчинами из деревни, очевидно, охотниками из этой группы. Один из них нес древнее дульнозарядное ружье, которое, очевидно, совсем не стреляло. Но, тем не менее, оно придавало владельцу значительный авторитет. Он активно жестикулировал и спорил.
Пока шли эти долгие разговоры, мы осматривали окрестности деревни. Дома и поля Гиндоли свидетельствовали о крайней бедности. Трудно было представить, как люди, какими бы трудолюбивыми они ни были, могут зарабатывать на жизнь в этом бесплодном месте.
Примерно в четверти мили (400 метров) ниже деревни находился небольшой пруд. Когда мы спустились, чтобы осмотреть его, стая чирков вскочила и закружилась вдали. Белые цапли бродили по грязи вокруг воды. На краю пруда я заметил след тигра. Животное зашло в воду накануне вечером. Я пока не мог понять, почему эти люди, которые каждый день живут с тиграми и дюжиной других опасностей, должны бояться медведя.
Когда мы вернулись к группе, собравшейся вокруг джипа, Рао вывел вперед молодого человека, чтобы встретить нас.
— Это Дару из Гиндоли, — сказал Рао. — Он пострадал в прошлом году.
Мы почти не слышали слов Рао. Мы смотрели на лицо мужчины, или на то, что было его лицом. Щека и ухо исчезли, и сквозь трещину виднелась обнаженная челюсть. Один глаз был вырван. Рот, разорванный в углу, зажил косо, а на подбородке остался ужасный шрам в форме звезды.
Рао сказал:
— На этого человека напал медведь-самец. Он приложил к ране сок бетала и не умер.
Нам оставалось только удивляться выносливости человека, пережившего эти ужасные раны.
— Вблизи деревни живут три медведя-ленивца, — рассказывал Рао. — Это самка, молодой медведь и старый самец. Самка и старый самец убили двух мужчин и одну женщину из деревни. Два дня назад напали еще на одну женщину. Тогда они и послали за нами.
— Тогда давайте их пристрелим, — сказал я с энтузиазмом.
Рао улыбнулся в своей спокойной манере. Было очевидно, что я понятия не имею, как стрелять в медведя-ленивца. Через некоторое время он уже отдавал приказы молодым людям деревни. Староста размахивал небольшим топориком, который он носил с собой, и приказывал молодым людям отправляться на охоту. Четверо из них упорно отказывались. Некоторые женщины тоже присоединились к спору. Четверо молодых людей сели на землю, чтобы подчеркнуть свою решимость не двигаться с места. Рао пожал плечами, и мы отправились к скалистой гряде на дальнем краю Гиндоли, где было всего десять мужчин и два-три мальчика.
— Некоторые из мужчин боятся помогать нам, — сказал Рао.
Мы взобрались на каменистый склон и пересекли его, попав в зону, где деревья росли отдельными пятнами, а иногда встречались поляны голого камня, где почва была слишком тонкой, чтобы поддерживать растительность. Именно на одном из таких голых песчаных пространств я впервые увидел след медведя-ленивца. След был впечатляющим — размером примерно со след гризли, с отпечатками длинных, дугообразных когтей передней лапы, выходящих далеко за пределы пальцев.
— Медведи едят плоды дерева мохва в долине за этим местом, — объяснил Рао. — Ночью они купаются в пруду под деревней. И нападают на всех, кого встречают.
Мужчины из деревни стояли тесной группой и переговаривались на низких тонах, пока Рао руководил их подъемом рамы бамбуковой кровати на вилообразную ветвь невысокого дерева. Кровать была закреплена в горизонтальном положении, и мы взобрались на платформу.
Когда мы заняли свою позицию, был уже поздний вечер. С платформы, или мачана, мы могли видеть одно из небольших открытых пространств голой скалы. За ним густо росли деревья мохва, образуя почти непроницаемую стену растительности. В это время года эти деревья дают белый плод размером с небольшое яблоко. Каждый вечер эти плоды падают с веток и покрывают землю ароматным слоем, похожим на ковер из попкорна. Плоды мохвы едят почти все животные Индии, в том числе и люди. Женщина из Гиндоли, собиравшая мохву, всего месяц назад была убита крупным самцом медведя-ленивца.
Когда Рао дал сигнал погонщикам отъезжать, они шли неохотно и все еще группой. Два наших следопыта, Манчу и Сардарсингх, пытались привести их в некое подобие порядка, но это было явно непросто. План заключался в том, что группа людей должна была сделать широкий круг и сформироваться на дальней стороне зарослей мохвы, а затем с криками и шумом погнать медведей к нам. Такой способ загона является одним из стандартных способов охоты на тигров. Я уже видел, как жители деревни Арджуни шли через густой кустарник, чтобы загнать к нам тигров-людоедов.
Рао покачал головой, глядя вслед уходящим жителям. А мы пока были заняты видами и звуками джунглей поздним вечером. Мимо пролетела стая попугаев, их тела были изумрудно-зелеными на фоне вечернего неба. Вдалеке кричали павлины. Пятнистый олень лаял, как гончая. Далеко в стороне мы увидели спиральные рога антилопы, когда она прорвалась сквозь деревья и умчалась прочь. После примерно двух часов ожидания мы различили колышущийся тюрбан Сардарсингха, нашего следопыта. Манчу был в нескольких шагах от него, двигаясь и нанося удары по стволам деревьев плоской частью маленького топора. Далеко справа находилось целое скопление тюрбанов и лиц — жители деревни. Они все еще были в группе и шли к нам в одиночку, не издавая ни звука. Они настороженно оглядывались по сторонам, словно надеялись, что не увидят медведей и благополучно вернутся в деревню.
Но все наши действия вообще ничего не дали. Медведей не было.
После жалкого провала нашей охоты я ожидал, что Рао откажется от проекта, и мы сможем вернуться к охоте на большого тигра-самца. Он даже не упомянул о медведе-ленивце, когда мы ехали обратно через ночные джунгли в правительственный дом отдыха в Арджуни. На следующее утро он, как обычно, получил отчеты о тиграх от местных следопытов и отправил помощника повара в соседнюю деревню, чтобы тот принес полувзрослого водяного буйвола для приманки тигра. Вечером Рао предложил нам прокатиться на джипе.
Когда мы тронулись в путь, я заметил, что он установил на заднем сиденье машины большой прожектор и подключил его короткими проводами к аккумулятору джипа. Манчу, сидящий высоко сзади, мог управлять этим светом из стороны в сторону, вверх и вниз, чтобы охватить стены джунглей по обе стороны дороги. Такой вид охоты с прожектором распространен и легален во многих частях Индии. Он используется для охоты на тигров, леопардов, а также на рогатую дичь.
Во время долгой и трудной поездки в деревню Гиндоли мы несколько раз видели глаза, сверкающие сквозь сухие листья тиковых зарослей. Однажды это была группа пятнистых оленей, перебегавших дорогу. Дальше, на дне небольшой долины, где густо рос бамбук, мы увидели несколько широко расставленных глаз, которые сверкнули белым в отраженном свете, а затем быстро удалились.
— Селаданг, — негромко сказал Рао, а затем перевел: — Бизон.
Почти всю ночь мы кружили вокруг деревни Гиндоли на пониженной передаче, а прожектор светил то в одну, то в другую сторону. Мы двигались почти бесшумно по маленьким тропинкам в джунглях. Слышался только хруст больших тиковых листьев под нашими шинами, крики ночных птиц и редкие движения животных в сухом подлеске.
Ближе к утру мы увидели пару глаз, которые сияли, как две белые звезды, сквозь стебли бамбука. Рао осторожно остановил джип и схватил меня за плечо одной рукой.
— Это медведь-ленивец, — сказал он, задыхаясь. — Стреляй ему между глаз.
Я уже представлял себе, как совершу эффектное убийство. Как обрадуются жители Гиндоли, когда мы привезем тело смертоносного медведя-ленивца, которого умелый американский охотник подстрелил аккурат между глаз.
Я осторожно вылез из джипа и прошел несколько шагов до ствола небольшого дерева. Потом опустился на колени рядом с ним так, чтобы луч прожектора попадал на мое правое плечо. Два огонька, которые были глазами медведя, мигнули в темноте, а затем снова загорелись.
— Поторопись, — крикнул Рао из джипа.
Я посмотрел в оптический прицел для ночной стрельбы. Я едва мог различить очертания головы медведя и основную часть его тела позади. Я сфокусировал перекрестие прицела между двумя сверкающими глазами. Внезапно голова повернулась. Все его тело дернулось в сторону. Я перевел прицел влево, туда, где двигалась темная фигура, и нажал на курок. В ответ на выстрел в зарослях, где скрылся медведь, раздался треск.
— Вы попали? — резко спросил Рао.
— Не знаю, — простонал я. — Он повернулся и убежал, как только я выстрелил.
Дин из помощников тем временем побежал к бамбуковой куче, где мы видели глаза медведя. Через мгновение он вернулся, качая головой. Он наглядно показал пальцем и одной рукой, как я аккуратно убил большой стебель бамбука, а не медведя. Рао не пришлось переводить.
Еще две ночи мы медленно кружили по джунглям Гиндоли, но медведей-ленивцев не видели. В луче света мы увидели пятнистых оленей, самбаров (животных, очень похожих на наших лосей) и все больше бизонов. Встречались и мелкие животные, такие как циветты, но мы так и не увидели двух широко расставленных белых огоньков, которые были отраженными глазами медведя-ленивца.
— Есть только один путь, — окончательно объявил Рао. — Мы должны придать жителям Гиндоли мужества.
Я не понимал, что Рао имеет в виду, пока не увидел, как он грузит в наш джип и трейлер несколько следопытов и охотников на тигров из Арджуни. Это были те же самые люди, которые всего за несколько дней до этого выгнали к нам двух тигров-людоедов, причем в очень тесных условиях, в густых зарослях джунглей.
Рано утром, набившись в прицеп джипа, мы отправились по пыльным дорогам в Гиндоли, чтобы устроить последнюю охоту. Рао также взял с собой пару мелких чиновников лесного хозяйства, которые остановились на ночь, чтобы пожить у нас. Эти люди, очевидно, пользовались уважением в этих краях и, похоже, обладали значительным авторитетом.
В Гиндоли Рао и два лесных чиновника собрали всех жителей деревни. Некоторые, как и прежде, выглядели угрюмыми, но не отступали. Я понял, что Рао дал им понять: если они откажутся помочь нам в охоте на медведей-ленивцев, мы уйдем и позволим медведям питаться населением еще целый год.
Наши охотники из Арджуни выступали перед толпой, многозначительно размахивая руками и жестикулируя. Затем, с Рао и чиновниками во главе, мы двинулись в ту же низкую долину, где ранее пробирались по зарослям мохвы. Рао нашел время, чтобы перевести нам, что крупный медведь-самец выжил после моего выстрела (что было неудивительно) и все еще кормится в этом районе. Утром его снова видели. Две женщины, собиравшие дрова, убежали, когда медведь зарычал и встал перед ними на задние лапы.
С самого начала было очевидно, что эта поездка будет более решительной. Два наших следопыта, Манчу и Сардарсингх, вместе с местными жителями совершили несколько коротких экскурсий в заросли тика и мохвы, чтобы осмотреть следы и места, где медведь-самец недавно кормился. Рао и два представителя лесного хозяйства забрались на выступающую скалу, чтобы осмотреть местность. Во время этих маневров мы следовали по тропе в джунглях, которая вела через скалистый хребет за деревню к пруду. Большой медведь-ленивец обычно приходил к воде именно этим путем. Именно здесь он встречал и убивал людей, ведь единственным источником воды для жителей деревни был этот самый пруд. Решено было отправиться в путь поздно вечером, когда хищник наверняка будет в зарослях мохвы в долине.
Рао решил, что медведь увидит нас, если мы расположимся на платформе в этом довольно открытом лесу. Мы с Рао заняли позицию на земле. Коллега с фотоаппаратом расположился на скалистом уступе позади нас. Рао находился справа от меня в нескольких метрах, присев за корявым деревом, которое росло из скалы. Между мной и Рао проходила тропа. В пыли на этой тропе виднелись следы медведя-ленивца. Перед нами было плато сравнительно открытой местности. За ним сплошной стеной стояли деревья и лианы мохва. Планы были хорошо продуманы. Если бы загонщики выполнили свою работу, медведь побежал бы к нам, а затем между нами по тропе, по которой он обычно ходит к воде.
Ожидание добычи в Индии само по себе удивительно. Когда жаркий полдень сменяется прохладным вечером, птицы и животные начинают активно шевелиться. Стаи птиц слетаются к пруду у деревни. Далеко в джунглях прокричал олень. Мне показалось, что я слышу вдалеке первые крики битюгов.
Я взглянул на Рао. Он указал подбородком в одну сторону. Мимо нас бесшумно пронеслась лань. Маленькое животное поворачивало свои веерообразные уши назад и вперед. Она слышала крики людей вдалеке. Дикие животные затихли. Мужчины кричали и колотили топорами по деревьям. У одного из жителей деревни был маленький барабан, который использовался на свадьбах и праздниках. Он непрерывно стучал.
Мы с Рао напряглись, когда звуки загонщиков приблизились. Мы отчетливо слышали удары. Справа и слева уже выдвинулись фланговые отряды, чтобы не дать медведю разбежаться в стороны. Вдруг я заметил движение в зарослях павлина. Темное тело бежало по диагонали к нам. Я присел за песчаным камнем и навел винтовку. Движущаяся фигура была почти на краю открытого плато. Потом большой павлин сорвался с места и взлетел с земли. Я всегда удивлялся, как эти огромные птицы вообще могут летать с таким длинным оперением, развевающимся за спиной. Еще один павлин прорвался сквозь заросли мохвы, быстро пронесся по открытому пространству и закружил вокруг нас.
Мы отчетливо слышали, как погонщики подбадривали друг друга. Небольшое дерево в нескольких десятках метрах от нас дернулось в сторону, когда человек ударил по нему топором. Еще одно деревце закачалось, потом затихло.
И тут я увидел. Через заросли мохвы двигалось тяжелое животное. Мне показалось, что я слышу его тяжелое дыхание. Я попытался разглядеть очертания. Там были только спутанные стебли листьев и кустарника, белые плоды, гниющие на земле, и сухие листья. Затем показалась голова. Я быстро взмахнул ружьем.
— Еще один павлин, — сказал я еле звучно. И выдохнул.
Яркие черные глаза птицы увидели нас. Петух дергал головой из стороны в сторону, как это часто делают павлины. Вычурный хохолок из перьев блеснул зеленым в лучах позднего солнца, когда павлин посмотрел сначала на нас, а потом на заросли. Через мгновение он должен был взлететь. Он просто прикидывал, насколько близко находятся загонщики. И осознавал, что медведь-ленивец снова ускользнул от нас.
Я взглянул на Рао, чтобы убедиться, что мы можем оставить свои укрытия. Он прислонил ружье к согнутому дереву. Пронзительно закричал павлин. Я посмотрел туда, где птица вырывалась из зарослей. Мама! Там лежала голова медведя!
Его пасть была полуоткрыта, так что я мог видеть желтые зубы, разжатые губы, красный язык, с которого капала влага. Я мог различить белую букву V на его груди и черное тело позади. В бешенстве я вскинул винтовку и снял ее с предохранителя.
При этом движении медведь бросился бежать. Видимо, он остановился лишь на секунду, когда павлин предупредил его. Этого короткого предупреждения было достаточно. С кричащими людьми позади и двумя приседающими людьми впереди он не стал бы пересекать эту открытую местность. Медведь обогнул край зарослей мохвы. Его тело пробиралось сквозь густые заросли по дуге. Ветви и лианы рвались перед ним, как струны. Сардарсингх, наш следопыт, был так близко с фланга, что метнул в медведя свой топор, но не смог попасть.
Оставался лишь один небольшой проем, когда медведь бежал по полукругу вокруг меня. Оно было усеяно вертикальными камнями и разбросанными деревьями. Вот он — черная форма, которая собралась в сплошную массу, затем вытянулась в еще одном дугообразном прыжке вверх по склону и унеслась прочь.
Через оптический прицел я разглядел между деревьями лохматую шерсть на его боку. Он мелькнул за скалой. И снова появился. Я навел перекрестие прицела на массивную грудь и нажал на спусковой крючок. В момент выстрела медведь сделал еще один прыжок по дуге, затем сполз на морду и перевернулся.
Вокруг меня стоял возбужденный шум. Рао схватил мою руку и стал целовать ее. Люди били меня по спине. Головы в тюрбанах прыгали вверх-вниз, раздавались крики.
— Самый удачный выстрел в моей жизни, — сказал я с глупой ухмылкой. — Этот павлин чуть не испортил все представление…
Фотограф подошел к нам с камерами. Человек с ужасно разорванным лицом вышел вперед, чтобы прикоснуться к медведю, который так сильно его покалечил. Наконец, жители деревни с триумфом понесли животное обратно в Гиндоли. Но даже тогда большинство женщин не смогли уговорить себя прикоснуться к нему.
Весь тот вечер и всю ночь продолжался праздник, чтобы умиротворить дух медведя. Барабаны гремели, а самодельные флейты завывали то высоко, то низко. Танцоры-мужчины с двухсторонними барабанами на шее приплясывали и пританцовывали.
Я бы получил больше удовольствия, если бы мог просто наблюдать за происходящим, но я был в центре церемонии. Старухи из деревни принесли медный поднос, наполненный каким-то маслом, с горящим фитилем на одном краю. С этим подносом они обошли вокруг меня. Они положили мне на лоб желтую муку и полили маслом мои ноги, пока мои туфли не пропитались насквозь. В заключение мне подарили маленький кокосовый орех как символ того, что семя нового духа перешло из тела медведя в мое собственное.
Когда поздно вечером мы сняли шкуру с медведя, то обнаружили четыре свинцовые дробинки размером с кончик пальца, впившиеся в грудь животного. И это точно был не я. Грубые шарики были окружены хрящом и, очевидно, были выпущены давным-давно из какого-то дульнозарядного ружья.
Неудивительно, что медведь-ленивец из Гиндоли убивал людей, он их ненавидел.
