Несмотря на традиции, несколько лет ездим на рыбалку около 9–10 часов утра. Возможно, это неправильно: большинство рыбаков предпочитают оказаться на водоеме первыми. Но нам нравится выезжать отдохнувшими, не смотреть ямы на дороге и не качать лодки в темноте…
Выехав пораньше, возможно, удалось бы поймать больше рыбы, однако нам достаточно той порции, которую мы добываем за четыре таких дня.
Красота утра никого не отменила – решили испытать судьбу, как настоящие рыбаки: давненько так не было дела. И очередной раз удостоверились в справедливости нашего «позднеутреннего» режима ловли рыбы.
В пять утра шоссе пустует. Пятница. Напарник почему-то рассчитывает, что маньяков на берегу не будет. Но это ошибочно: давно уже пятницу негласно причисляют к выходным дням, и пятничное утро – время заезда на «длинную» рыбалку.
И сейчас всё так же. Рассвет застает на берегу десяток рыбаков, которые суетятся около лодок. Значит, надо было выезжать не в пять, а в три? Никак нет. И в три на берегу кипит работа. А обычно к обеду мы первыми приезжаем в свои места…
Пуская лодки, без радости смотрим на тех, кто опередил нас на 5, 10, 15 минут. Моторы уносят их в наши места ловли. Места, по сути, общие. Но когда ты там один – это твой участок с судаками. А когда соперники разбудили не только уток, но и судаков, место уже чужое. Сегодня наши места будут чужими.
Мы видим, что три лодки отправились по нашему маршруту. Настал наш черед. Решаем рвануть в самое надежное место. Последний поворот, яма – здесь судак никогда не переводится. Сбавляем обороты и почти бесшумно обходим камышовый клин.
В яме браконьер осматривает сеть. Ее давно нашли поролонками, стараемся не мешать. Встретили хозяина впервые. Радости взаимной нет. Мужик из деревни, где паркуем машины. Открытый конфликт рискован. Поругаться и погрозить? Деревенскому мужику потом в отместку колеса снять – легко.
Ждём, пока завершится. Кстати, пара мошенников — это смешно. Стоит ли тратить бензин и время на такие проверки? Конечно нет. Но каждый болен по-своему. Мы же едем за сотню километров, откладывая дела, чтобы попросту помахать спиннингом без гарантии результата.
Мужчина запускает мотор и переходит на соседнюю яму. Там у него тоже сеть. Сразу возникает конфликт. Рыбаки, ушедшие раньше нас, в это время зацепили его сеть, и теперь выясняют отношения друг с другом. Десять минут страсти не мешают нам начать ловлю.
Мне быстро удаётся поймать пару судачков. Интересно: оба находятся почти под лодкой, хотя рабочей точкой этой ямы всегда была противоположная бровка. Затем очередь напарнику. Ветку он весь в зацепах, но один судак успевает попасться в промежутке.
Тридцать минут тишины, и я возвращаюсь к месту бурной борьбы. Стороны конфликта ушли с поля битвы, и в установившейся покое вылавливаю ещё пару судаков. Но одиночество быстро кончается: с противоположной стороны появляется рыбак, умело скрывающийся под видом «чайника». Или может быть, вовсе не скрывающийся…
– Здравствуйте! Как рыбалка?
Хвостами стучат судаки по дну, улов не скрыть.
– Да поймал одного.
– Щуку?
…«Ешь одно уклейку», конечно, забавно, но воздержусь.
– Судака.
– А что, тут судаки есть?
– Ыгы.
– На «кастмастер»?
Слово «Кастмастер» волшебное. Его произносят очень часто, а здесь совершенно неуместно.
– На резину.
Не стремлюсь к грубости или пренебрежению, но появление нового знакомого на моём месте прямо сейчас неуместно.
– А куда ведет эта тропа?
В траве видны тропинки для лодок, но меня туда никогда не тянуло.
– Не знаю.
– Не местный что ли?
В голосе удивление. Удивляюсь и я. Что же в нём увидел мужик из местного колорита? Молчу. Мужик тянет беседу, демонстрируя мою замкнутость. Встретились бы мы на другом месте у водоёма, сам спросил бы его. Но тут нельзя.
Как назло, попадается очередной судак.
– Взял на виброхвоста?
– Ыгы.
Слово «взял» неприятно звучит. И выражение «на виброхвоста» тоже не мило для слуха. Решаю улететь на своём моторе ненадолго, а потом вернуться. Маловероятно, что мужчина задержится здесь, если только не притворяется.
Найдя напарника, я оставался на первой яме и дождался еще трех судаков. Эти ямы весьма устойчивы по клеву, надо только пережидать перерывы. Но глупая привычка искать лучшее заставляет нас обследовать дальние ямы. Кроме разочарования, это не принесло ничего: горсть оторванных приманок и обломившийся тюльпан. Кое-как отремонтировав снасть, отрываю еще пару твистеров и предлагаю вернуться на свои ямы.
Ветер, течение и слабый мотор, тянущий две лодки, занимают почти час рыбалки. Но вот яма. Мы становимся на противоположных берегах, кидаем друг другу под лодки снасти. Место напарника предпочтительнее, но судаки об этом не подозревают. В итоге два первых броска вновь приносят мне пару судаков. И зачем мы вообще куда-то плыли?
Снова тихо, плыву к месту, где оставил человека. Никого нет, но едва сделав десять бросков, из укрытия в камышах показалась лодка с людьми.
– Поймал?
Опять пытаюсь лукавить:
– Нет, пока вот только начал.
– Сегодня отсутствует течение. И множество других обстоятельств указывают на то, что пойманные судаки не соответствуют норме. Молодежь совершает непонятные движения, постоянно включая и отключая мотор.
Не спрашиваю вопросов, чтобы не попасть на лекцию, но смысл действий непонятен. В итоге: несколько мелких окуней у их и один – у меня.
Примерно два часа дня, возвращаемся домой. У меня девять хвостов, у товарища – семь.
В утренней рыбалке ничего особенного не обнаружили. Клев был таким же, как днем. разве что домой вернемся раньше обычного, но это опять же мы: «нормальные» рыбаки дольше остаются на воде. По пути встречаем того самого «чайника»: сидит на яме и на зимнюю удочку ловит подлещика. В садке – десяток рыбешек.
В дороге обсуждаем итоги. Поход утром такой же, как днем, только вечером остается время на футбол.
Хочется спать…
