Поземка причудливо извивается на льду, как сказочное живое существо, не находящее себе места, где можно отдохнуть, забыться… Ветви деревьев закуржавлены инеем; травы, камыши похожи на толстых, мохнатых, пушистых белых гусениц. И мы, стоящие на льду глубокого затона, спрятанного природой «за пазуху» леса.
«Пазуха», правда, могла бы быть поглубже и потеплее, но сегодня у нас есть то, что есть. Полукилометровой длины затон р. Кубань, укрытый от ветра лесом.
– Не люблю ерша ловить. Колючий, сопливый, сто штук – в банке из-под консервов. Разве это рыбалка? Короб, сазан – это другие «ландыши»…
– А уху из ершей лопать любишь? – хитро щуря глаза, спросил Антонович.
– А кто ее не любит. Конечно, люблю!..
– Чего сидишь тогда? Одевайся, хоть воздухом чистым подышим, – не унимается Алексей, зная, что на рыбалку я обязательно поеду.
– Скворцов, ты и мертвого от дела уведешь на рыбалку! – кочевряжусь для порядка.
Стоим на крепком льду затона, поеживаемся… Лед здесь всегда крепкий. На других водоемах проваливаешься, а на этом хоть на танке раскатывай. И глубина – до 9 метров. В холодные зимы лещ, подлещик, густера набиваются в затон, как хамса в бочку. Да и другие рыбы. Здесь им уютнее, наверное, зимовать, чем в реке.
Затон и летом радует рыболовов уловами. Круглогодичная халява, а не затон! Одна неприятность, правда, в этой рыбалке присутствует: на машине к затону не подъедешь, метров триста надо идти к нему по лесной тропинке.
«Лед как железка крепкий!» – сердится Антонович. Его старенький ледобур повизгивает в лунке не точеными со времен заводской заточки ножами, не погружаясь в лед. Не удивляюсь. Десятую зиму с ним рыбачу – всегда одно и то же. Будет ждать, когда освободится мой ледобур.
Мне знакомый инструментальщик изготовил новые самозатачивающиеся морозостойкие ножи из дефицитной инструментальной стали. Любой лед режут, как масло.
Проучить бы Антоновича, но друзей не проучивают. И десяток лунок, пробуренных в линию, уже готовы.
Ерш здесь лучше клюет, если верить народной молве, когда меняешь лунки. Средний размер ерша – с ладонь: 100–150 граммов потянет. Знаю некоторых ершатников, ловящих на затоне за день до трехсот ершей. А мы с напарником не ершатники-профи. Триста ершей за день рыбалки нам и представить трудно.
Не пойму, чего Антоновича на ершей потянуло?.. Наверное, с кровати слез на левую ногу. Тоже с десяток лунок, пробуренных в линию, подготовил.
– Ан-то-но-вич, где твои ерши? Пятого подлещика вытаскиваю…
– Ладно, пробегусь, лунки посмотрю, побурю новые… ухи ершовой хочется, – говорю Антоновичу.
– Я с тобой, – вскакивает он с рыбацкого ящика.
– Как знаешь! – отвечаю. – Только чуть в сторону от меня, надо пошире обследовать водоем…
Расходимся в стороны, исследуем лед. Лунок везде набурено – не сосчитаешь. Пойми, какие из них вчерашние. Все одинаковые – замерзшие, запорошенные снегом. Поземка!..
И рыболовов сегодня, кроме нас, нет.
– Спросить соседа не мог? – сержусь. – Хоть бы глубину узнал, затон-то не маленький… Набуримся – язык на плечо высунем, а тут и вечер придет.
Антонович забирает ледобур и уходит «на разведку». «Плотно» сажусь на лунку: играю мормышкой, взмучиваю дно, приподнимаю наживку над дном – бесполезно… Не клюет ерш. А его здесь – не считано!
– Нигде не клюет, – уныло возвещает вернувшийся Антонович.
– А у меня лещ поводок оборвал! Поводок-то на ерша поставлен. И три подлещика зацепил. Крупный сегодня клюет, – негодую и радуюсь одновременно, – поставлю-ка поводки 0,15–0,17. А то на эти «паутинки» не рыбалка, а сплошной риск.
– И я поменяю, – говорит Антонович, уходя к своим лункам.
Тишина на льду. Ветер стих. Одни сороки верещат у тропы. Нам не до них – поводки меняем. А зря! Из леса на лед вышли человек двадцать. Рассредоточились неподалеку от берега, где глубина поменьше – 3–4 метра. Таскают «новички» ершей из лунок – любо глядеть. А нас черти занесли на 7–8-метровую глубину.
– «Разведчик», на какой глубине клев искал, на 9-метровой?
Пришлось и нам передислоцироваться.
И пошла потеха!..
– Ох, и уха сегодня будет, – радуется Антонович.
– Штук по сто поймали!
Укладываю наш улов в багажник, чувствуя, как зудит плечо. На прежнем месте поймал еще четырех 600–800-граммовых подлещиков.
– Здорово мы сегодня лоханулись! – смеюсь.
– Вроде бы оба рыболовы с громадным стажем, а споткнулись на ерше…
– А когда мы его ловили? – тоже посмеивается Антонович. – Рыбка невелика, а уважения к себе тоже требует. Знаний и навыка!
В природе простецкого ничего нет… Приедем еще разок?
– Конечно! Ерши меня раззадорили! Я должен научиться ловить их, как ловят профи.
Учиться никогда не поздно.
