В голове у него что-то щелкнуло. Хитрым шагом он двигался к краю поляны, разгоняя кусты и издавая рев, который постепенно стихал.
Согласились с внуком поехать послушать и посмотреть возможное лосиное гон. «Приеду, дедушка, приеду», он у меня всегда «за», всегда согласен. «Ну, смотри, долго тебя ждать не буду». В безразмерный рюкзак кладу ватные одеяла, подушку, термос. Конечно, беру ружье и топор, мало ли что может случиться в лесу. Понятно, что к оговоренному времени внука нет, нет его и через сорок минут. Больше ждать нельзя, пора выходить.
Дорога проходит через молодой сосновый бор, потом сворачивает в заросли молодых берез и осин. Идти легко и недолго: дорога плавно изгибается и открывается в огромную поляну. В прошлом это была покосная, даже распашная поляна, но сегодня она зарасла кипреем, таволгой и крапивой. На южной границе поляны в кронах молодых елей устроен лабаз. По приставной лестнице поднимаю рюкзак, ружье и самого себя. Все это сопровождается одышкой, болью в колене и спутанным сердцебиением.
18:30.Поляна видна как на ладони. Устроился на лавочке, отдышался и огляделся. Сел на ветку осины. Посвистал, отряхнулся и побегал по ветке туда-сюда. Это рябчик, драгоценность нашего уральского леса. Всегда бодр, весел, бесстрашен. Сидит совсем недалеко, легко снять его выстрелом, но… слетел в траву жировать.
18:45.Сгустилась тишина, словно густой сироп, давящий на уши, даже для меня, привыкшего к спокойствию леса.
19:00. На другом конце поляны сквозь густой березовый лес доносились необычные шипящие звуки. Что это такое? Вряд ли вальдшнеп, ведь сегодня 12 сентября, а не 12 мая. Шипение усиливалось волнами. Из глубокого оврага на северной стороне поляны прозвучал звук, похожий на стон. Это даже не стон, а рев вроде «зе-гхе», горловой, заглушенный. Хруст веток, тяжелые удары по стволам, а из березняка все громче и дольше звучание чуфыканья.
Глухо-гремящее «зе-гхе» усиливается, но пока никого нет видно. И может быть так и останется, имитируя бурную деятельность где-нибудь в кустах. Но нет, над молодым ельником показалась голова с расплющенными по ней рогами. Коричнево-зеленое тело перекатывается через край поляны. Лось! Ну и слонюга!
Величественное туловище, словно массивная бочка с надписью «Квас», покоится на коротких и сильных ногах. Шея и голова кажутся крошечными по сравнению с огромным телом зверя. Бык движется неуклюже, раскачиваясь в такт шагам, будто не рад своей участи. Даже рык звенит болезненно, словно подтверждая старую пословицу «Идёт бычок, качается».
В березнике дошло до предела возбуждения, наконец стало понятно, кто это! Девушки-болельщицы, возможно, участницы. Вот и всю жизнь провел в лесу, а девичьи лосиные признания слышу впервые. Прибрел ко мне под балкон, остановился в шестидесяти метрах от меня и орёт, ни смерти ему нет, ни страха. Что же, кинем приклад в плечо планка, мушка, выстрел в убойное место и готова гора простреленного мяса. Понятно и то, что мясо — это бросовое переполненное гормонами и мускусом, кислое пузырчатое, в общем несъедобное.
С балкона покажусь ему, сколько удалось бы дышать глубоко? Скорее всего, недолго.
Мне надоели вопли любовника, и я свистнул громко, женская компания тут же успокоилась. Наш бык так же стоит, как и раньше кричит, но наконец что-то щелкнуло в голове рогатого. Покачиваясь, ломая кусты и завывая, он тихо пошёл на дальний край поляны, и по мере его движения затихает треск и рёв.
20:00. Тишина вернулась, как и покой, странно думать о том, что тут всего лишь час назад бурлили страсти.
Положил рюкзак на пол, бросил подушку, сверху расстелил толстое одеяло. Прилёг, задумался, слегка задремал. Очнулся в полной темноте, через разрывы в ветвях гвоздит глаз надоедная звезда, холод лезет под куртку и под одеяло. Настала пора ночных приключений. «Шарарах» ломается сухая лесина в северной части поляны и снова «шарарах». Через короткое время внедалеке от меня снова грохот сломанной сухары. Это сердится мой сосед, матёрый медведь, который крайне раздосадован моим присутствием на поляне. Укладываю к себе поближе топор, пристраиваю поудобнее ружьё. А ночная жизнь уже в полном разгаре: там, где находятся места лосиных свиданий (характерные лунки) — топоток, движение, шорохи. Всё действо протекает достаточно тихонько, но энергичненько!
На дальней поляне в начале четвертого молодой лосиный голос что-то издавал, но тут же замолчал от испуга. В начале седьмого начинается заря, пора уходить. С трудом укладываюсь и спускаюсь. Плечи затекли, ноги ватные. Над поляной тишина, нежная сетка тумана висит тонким полотном.
Вернулся домой. Шёл, шёл и прибыл. На встречу бежит моя кавказская собака Куся, ну бежит это громко сказано, всё-таки ей уже 12 лет. Спрашиваю собаку: Стёпа дома? Псина улыбается, машет хвостом. Значит дома! Точно дома, спит мой внук, разметавшись в завидном молодом сне. Умываюсь, завтракаю и ложусь спать.
Предвижу закономерный вопрос: а зачем этот старческий мужчина пробирался в лес? С удовольствием отвечу! Большинство моих сверстников уже занято удобрянием уральского суглинка. Много ли мне осталось времени? Да совсем немного! И пока я жив и хоть как-то могу передвигаться, буду гулять по лесу и на реке! Буду любоваться Божьим миром и благодарить его Творца!
