Фото Pochekitalat/wikimedia.org (CC BY-SA 4.0)
Много лет назад, будучи опытным охотником-лайчатником, приятель В. пригласил меня на лисью охоту с ягдтерьером. В то время, служил я цареву службу в аналитическом подразделении. Перестройка вела к развалу страны, грядущую катастрофу мы, аналитики, очевидно видели, но доносить эту очевидность наверх было словно пробивать лбом бетонную стену.
Постоянные рабочие нагрузки, кабинет заменяет кровать, сигареты и коньяк как средства для работы.
Выйти на улицу бывает не так легко, как сходить в лес.
Выходного как такового нет, до дома ехать — целая эпопея.
В. рассказывает о превосходных рабочих качествах его собак и предлагает забрать меня у стен конторы, отвезти в ближайший пригород и во время обеда поймать лису. Уговорил меня…
В назначенный день и час я вышел из подъезда и сел в ожидавшее меня авто. За рулем В., на заднем сиденье была… на заднем сиденье… крохотная собачонка, чуть поболе той-терьера или какой-нибудь чихуахуа.
Тонкие ножки, узенькая мордочка. Ужасает так же, как моя жизнь до второго развода. Вся дрожит по неизвестной причине: от холода, нервов или такой уж её натура. Но когда зевнула, пасть раскрылась почти на 180 градусов, словно у крокодила, и зубы в этой пасти оказались непропорционально большими…
Через пятнадцать минут добрались до места — лесистые песчаные возвышенности рядом с большим птахофабричным хозяйством.
Выйдя из машины, В. достал рюкзак и открыл его — собачка сразу же прыгнула внутрь. На мой вопрос «На фига?» В. ответил: «Так ведь снег глубокий, да ещё в горку, ей тяжело будет идти». «Поохотились, блин! — подумал я. — Суперсобака, для которой снег по мою щиколотку — глубокий… Ну да ладно, хоть воздухом свежим подышу…».
Подобрались на возвышенность. Отличная возвышенность, хорошая. Наполнена норами — вся в отверстиях, словно голландский сыр. Снег вокруг с песком переплетен, следами изрыт — живой такой холм, как многоквартирный дом.
Стараюсь разобраться, какой след сверху – входной или выходной, в какой норе зверь, а какая пустая. В это время В. достаёт за шкирку собаку из рюкзака – та висит как тряпка: глазки закрыты, ручки-ножки безвольно болтаются, даже морковка хвостика выглядит совсем вялой.
К одной норе подвешен. К другой молчит. В третьей внезапно ожила полностью — и не лая, не скулив, не выливая — закричала человеческим голосом: «Аааааа!!!»
В сунул мне собаку, сказав: «Держи крепче!». Сам быстро прикрылся шапкой и курткой по непонятной схеме, подготовил обмет и крикнул: «Пускай!» Крик был вовремя: я — не слабый человек — с трудом удерживал её на руках, так сильно она рвалась в бой.
Я немного ослабил хватку, и собака с моего плеча стремительно полетела прямо в вход норы, не коснувшись земли. Через полминуты раздалось рычание, и настроение мое моментально поднялось — охота обещает быть удачной!
Закурив и расслабившись, тут же был взбодрен В.: «Ты что, сейчас лиса выскочит?» «Знаешь, я не в первый раз на такой охоте — собака будет работать не меньше двадцати минут, прежде чем выгонит лису… и то не факт, кто кого…»
Я только это сказал, как из норки вылетел огромный лисовин — раза в четыре больше ягдашки. Взялся за обмет и сразу же получил по голове дубинкой. Через несколько секунд из норки выскочила Джуди — вся грязная, в песке.
Морда усеяна кровью — схватила лисовина за ухо и принялась бить его об землю. «Боже, — подумал я, — какая невероятной красоты собака!»
Через полгода В. окончил академию и отправился в ГСВГ продолжить службу. У него осталась жена, две дочери и две собаки. Джуди просил меня забрать у него.
Такой подарок принять просто так не получилось – подарил взамен штучным ИЖ-54, к обоюдному счастью, и забрал собаку. А дома у меня в то время уже была одна – полуторагодовалая восточносибирская лайка Пайта.
Величественная, сильная, бесподобной красоты, однако чрезвычайно глупая: любимая, избалованная, не желающая трудиться. «Вторая после Бога» (т.е., меня). И тут неожиданно появляется незначительная сущность! Пайта попыталась поставить Джуди на место, но это не удалось. Свару устроили серьезную, с опрокидыванием мебели и разбитием хрупкого.
После наказания почти месяц каждая словно жила одна. Даже на курсах расходились, отвернув морды друг от друга, как будто не замечали. Потом привыкли и даже сдружились — на охоте спали рядом: Пайта, свернувшись калачиком, а Джудька у неё под животом, в тепле.
В следующем сезоне вместе с Джудькой поймали тридцать шесть лис, хотя я по-прежнему служил и на охоту мог выходить не часто.
