Поводом для написания этой статьи послужило нападение людей, называющих себя зоозащитниками, на охотничью испытательно-тренировочную станцию «Фирсановка» весной — 14 марта.
На станцию зооактивисты прибыли без приглашения, организованно, с закрытыми лицами, как у бандитов, и надвинутыми на глаза капюшонами.
Перелезли через забор, открыли ворота и толпой ворвались на территорию комплекса, оскорбляя и унижая всех присутствующих, в том числе заслуженных экспертов по охотничьему собаководству, людей преклонного возраста и всеми уважаемых.
Не соблюдая элементарную технику безопасности на территории ИТС, зооэкстремисты пытались добраться до животных и потребовали отдать им медведя.
У организатора нападения был пистолет. Когда на ИТС стали быстро съезжаться охотники и прибыл наряд полиции, зоозащитники убегали. Руководитель, тот самый с пистолетом, убегая, сыпал угрозами.
Тремя днями позже, 17 марта, в Общественной палате РФ проходил круглый стол. На нём горячо обсуждали несовершенство Федерального закона № ФЗ-498 «Об ответственном обращении с животными…» и проблему участившихся нападений одичавших собак на людей (в основном на детей), на домашних, сельскохозяйственных и диких животных (косуль, оленят, зайцев).
К участникам круглого стола — Максиму Парфирьеву, главному защитнику ИТС, и его коллегам — на пути к метро совершено нападение с применением газового оружия, организованное зоозащитниками. Пострадавших доставили в Боткинскую больницу, а по факту нападения было возбуждено уголовное дело.
На ИТС «Фирсановка» 1 апреля съемочная группа Андрея Малахова посетила станцию, показали её, рассказали о притравках, «познакомили» с медведицей Машкой, разрешили провести съемку испытания лаек в работе по медведю. Итогом стало приглашение принять участие в программе «Прямой эфир с Андреем Малаховым».
После передачи меня и коллег в сети стали обзывать живодерами, убийцами, браконьерами только за то, что увлекаемся охотой и рассказываем об этом.
Но, заметьте, охочусь я более 30 лет и ни разу не нарушила правил охоты, строго соблюдая все нормы. И другим этого делать не разрешаю. Я была и всегда буду сторонницей правильной охоты, не устану защищать права ИТС. Конечно, это во многом заслуга моих наставников, с которыми свела жизнь.
— Охотник без собаки не охотник, — говорил Юрий Порфирьевич Язан, наш завкафедрой охотоведения, доктор биологических наук, профессор, охотовед, автор около 200 научных и научно-популярных статей, брошюр, книг.
— От качества работы собаки во многом зависит успех охоты, а при охоте на крупных хищников нередко и жизнь самого охотника. Заводите собак, обучайте их и охотьтесь с ними!
Когда в конце 1989 года, получив охотничий билет, я завела свою первую охотничью собаку — таксу, то сразу услышала от друзей-охотников вопрос: «Притравливать когда начнешь?». Щенок был еще маленький, но я уже все распланировала, и в этом мне помогли занятия по кинологии в институте.
Когда малышке Деле исполнилось четыре месяца, я отвезла ее на притравочную станцию во Фрязевское охотничье хозяйство. Помимо лис и барсуков на станции тогда жили еще четыре енотовидные собаки, кабан и медведь.
Позже я познакомилась с притравочными станциями «Фирсановка», «Чапаевка», «Озеро Круглое», «Авангард», «Красная горка», «Атаман» и др. Только в радиусе 100 км от Москвы их было четырнадцать. А мы с друзьями еще ездили и в других городах на соревнования.
После Дели на охотничьем учении ездила с таксами Бимкой, Фанюшей, Куражом. Все мои собаки усваивали охотничье мастерство быстро и без травм.
Позднее подобные учебные заведения для охотничьих собак именовали по-разному: притравочными комплексами, испытательно-тренировочными станциями, комплексами для натаски и нагонки охотничьих собак.
Как бы их ни называли, цель оставалась одна: быстро, грамотно и аккуратно подготовить собаку к охоте. Сотрудники станций этим занимались. С благодарностью вспоминаю работу нор-мастеров Вахтинского, Вуколова, Щемирова, Фомина, Иванова, Александровой и других — людей увлеченных, всей душой болеющих за охоту и охотничьих собак.
И к диким животным на станциях всегда относились с любовью, содержали в чистоте, хорошо кормили, следили за их здоровьем: делали прививки, не допускали травм во время работы, берегли, ведь без них станция работать не могла. Барсучиха во Фрязево однажды даже принесла потомство, что говорит о качественном содержании животного.
Практика обучения собак на ИТС — хорошее, нужное и правильное дело. Занятия на станции облегчают процесс обучения молодой собаке и дают возможность его корректировать, что важно.
Во-вторых, практически сводится к нулю возможность получения всеми животными травм во время тренировок, поскольку вмешаться в процесс нетрудно. В-третьих, отсутствует антропогенная нагрузка на охотничьи угодья.
Представьте себе, что будет, если все охотники отправятся в леса-поля тренировать своих собак. У охотничьих собак есть возможность тренироваться вне охотничьего сезона, что тоже немаловажно, ведь и собаки могут «застаиваться».
Среди владельцев такс и терьеров есть не охотники, понимающие суть питомца и реализующие его право на охоту с помощью притравок. Не всякий охотник может тренировать собаку самостоятельно. Где взять столько специалистов, чтобы сопровождать в угодья каждого начинающего? Да и найти дикое животное (в первую очередь кабана или медведя) для притравки крайне сложно.
Лисы, барсуки, кабаны да и другие дикие животные от этого только выигрывают: фактор беспокойства в угодьях отсутствует, к тому же нет жертв (все животные ИТС после притравки живы, ибо натасчик всегда начеку). В плюсе и охотники, особенно те, у кого собаки уже обучены, и те, кто без собак. Им никто не будет мешать охотиться в угодьях.
Сейчас в сетях некоторые любители собак легавых пород начали выступать за натаску в угодьях. Согласна, легавых по птице, гончих по зайцу, лаек по мелкой пушнине, может, и лучше обучать в угодьях (при условии, что сам охотник хороший натасчик).
Как организовать натаску охотничьих собак по медведю или кабану в лесу, не знаю. И норных натаскивать в настоящих норах — это ещё одни хлопоты. Сам знаю.
Многие люди держат охотничьих собак просто для души и жалуются, что питомец регулярно проявляет свои охотничьи качества, пытаясь «охотиться» на всё, что шевелится.
Например, такс обожает огромное количество людей. Большинство прекрасно понимая охотничью суть своего подопечного, реализуют его право на охоту именно на притравочных станциях. При грамотном обучении практически все воспитанники притравочных станций игнорируют котов и всякую домашнюю живность: запах не тот!
Я тут по притравочным станциям пишу, а вы спросите, чем же закончилась история с ИТС «Фирсановка»? А она не закончилась. Члены зоозащитных организаций в интернете поливают охотников грязью, обвиняя во всех мыслимых и немыслимых грехах.
Устраивают различные флешмобы и провокации. Создают много ложных публикаций, порочащих честь и достоинство охотников, атакуют их профили в соцсетях агрессивно, с нецензурной бранью, оскорбляя.
И откуда в людях столько агрессии, злобы, ненависти? Одних только пожеланий смерти, увечий и тому подобного не счесть. Я всегда была уверена, что человек, творящий добро, должен быть как минимум добрым.
На самом деле видим только ярость и экстремизм, а то и прямой призыв к насилию. Организовали травлю даже таких уважаемых людей, как Николай Валуев и Сергей Ястржембский, высказавшихся за то, что охота приносит намного больше пользы, чем вреда.
Зооэкстремисты всеми силами пытаются привлечь людей, далеких от вышеописанных проблем, ложью, искажая реальность. Лидеров зоозащитных организаций называют последователями международного безлидерного движения Animal Liberation Front (A.L.F.) или Фронт освобождения животных (ФОЖ).
Данная организация уже запрещена в ряде стран, включая Великобританию, США и другие, и отнесена к организациям, несущим внутригосударственную террористическую угрозу. К сожалению, на территории России её не запретили.
Более того, зоозащитникам покровительствуют некоторые депутаты, публичные деятели. Им оказывают поддержку отдельные средства массовой информации, в том числе федеральные каналы. Такая ситуация создает угрозу безопасности нашего государства.
В Казани трагическое происшествие вызвало очередной скандал. Обвинения в адрес охотников появились из-за найденного у убийцы государственного образца охотничьего билета и ружья, которым совершено преступление. Зоозащитники уже требуют запрета оружия и охоты.
Никого из охотников не волнует, что формально билет человек получил 16 февраля, а ружье купил месяцем позже. Ну какой он охотник?
В 2017 году Владимир Путин поручил ужесточить выдачу охотничьих билетов. Президент попросил министра Сергея Донского обратить особое внимание на обязательное изучение охотниками требований охотничьего минимума.
Но сделано ничего не было, а курировавший данное поручение вице-премьер Александр Хлопонин отчитался о том, что законопроект активно разрабатывается. Может, Охотдепартаменту Минприроды пора заняться решением этого вопроса?
Нельзя выдавать охотничий билет всем подряд лишь на основе письменного заявления. Раньше как было? Захотел человек стать охотником — пару лет в кандидатах походи, прояви себя, активно участвуя в общественной охотничьей жизни, двух поручителей найди (мол, «добрый будет охотник»), экзамен выдержи перед комиссией.
И только потом получишь право стать членом охотничьего общества. Вы спросите: а как же государственный учет охотников, если билет снова начнут выдавать в обществах? Так это легко решается.
Будущему охотнику для получения государственного билета необходимо приложить ходатайство от общества охотников. В самом билете должно быть несколько страниц, посвященных его членской деятельности, которые заполнит общество.
Что касается охотничьего оружия и разрешений на его хранение и ношение, то и здесь необходим здравый смысл, а не запреты. Охотничий билет не должен быть единственным основанием для приобретения гражданского оружия.
Хочешь владеть оружием, поясни, для чего тебе оно нужно (охота, самооборона, спорт, коллекционирование). Можно разделить по возрасту.
Сейчас почему-то оружие ограниченного поражения, стреляющее резиновыми шариками, продаётся гражданам с 21 года, а обычное гладкоствольное — с 18 лет. Медицинским комиссиям стоит быть повнимательнее. Что бы ни говорили, а «купить» медсправки до сих пор реально.
Представители охотничьих обществ Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Астраханской, Курской, Ростовской областей, Краснодарского, Ставропольского, Пермского, Алтайского края написали письмо в природоохранную прокуратуру с просьбой вмешаться в сложившуюся ситуацию, при которой идет попрание охотничьей культуры и традиций, гонение на русского охотника.
Обратились с просьбой помочь братьям-охотникам из Центрального федерального округа, вынужденным держать оборону от натиска экстремистов, называющих себя зоозащитниками.
Объединяйтесь и отстаивайте интересы дружно и активно!
Убеждена, охоту в России не запретят. Подрывать экономику страны никто не будет, ведь только в одной охотничьей отрасли денежный оборот составляет примерно 16 миллиардов рублей. А если ещё добавить деньги отраслей, зависящих от охоты (оружие, снаряжение, техника, спецодежда, оптические приборы, туризм), то цифра превысит 100 миллиардов как минимум. Это огромная сумма. Да и людей, оставшихся без работы, будет множество.
Но вот «испортить» охоту и сильно ограничить охотника в его правах у зоорадикалов может получиться, а этого допустить нельзя. Но повторю ещё раз, сделать это мы сможем только в том случае, если дадим отпор все вместе. А ведь нас, охотников, около пяти миллионов человек.
КОММЕНТАРИЙ РОСОХОТРЫБОЛОВСОЮЗА
В своей статье Елена Горбунова совершенно верно подняла вопрос о получении охотничьего билета ОБЕФО, выдаваемого по заявлению в МФЦ.
С нашей точки зрения, систему подготовки охотников, существовавшую в СССР, трудно восстановить, но навести порядок в данной сфере необходимо.
Чтобы сократить случаи, подобные произошедшему в Казани, нужно разделить стрелков-спортсменов и граждан, покупающих оружие для самозащиты, от охотников. Тогда не будут обвинять охоту и охотников в применении оружия.
Необходимо прекратить практику, при которой гражданин, желающий стать охотником, приобретает оружие, увидев максимум специалиста МФЦ, одного разу участкового и один-два раза специалиста лицензионно-разрешительной системы.
Необходимо, чтобы этого гражданина до начала оформления документов хорошо знал тот же коллектив охотников. Могут возразить: у нас свободная страна, и это ограничение прав и свобод.
Мне кажется, если речь идёт о безопасности граждан, то такие требования необходимы. Возможно, стоит ввести кандидатский стаж, но при этом решить вопрос аренды оружия и при прохождении стажа дать возможность потенциальному охотнику принимать участие в охотах.
Необходимо возродить систему обучения и приема охотничьего минимума. В Евразийском союзе есть накопленный опыт, почему бы его не применить и нам?
Необходимо разрешить участвовать в охотах детям. Запретный плод сладок. Но если юный человек будет охотиться вместе с отцом или дедом, то узнает и полюбит природу и охоту. Будет знать, как себя вести, научится уважать добычу.
Нужно разрешить аренду оружия, чтобы отец смог объяснить сыну, как и когда его применять, научить владеть оружием.
Всё этого сейчас не происходит, и это печально. Соглашусь и с тем, что каких-либо препятствий для получения государственного билета при наличии членского охотничьего билета нет, как и нет препятствия для выдачи государственного билета общественными организациями.
Давайте сравним. Орган исполнительной власти, который везде по-разному называется, изготавливает билет по форме. Но сам — где в мягкой обложке, где в твердой, где светло-, а где темно-зеленый — разныйИ действует на территории всей страны. Разве специалист в охотугодьях установит подлинность такого документа, выданного за несколько тысяч километров?
Нет единого реестра и его создание не планируется. Билет Росохотрыболовсоюза изготавливается централизованно, оформлен патент, нумерация билетов сквозная. Он защищен. Наполнение билета не сравнимо с ОБЕФО, там практически вся информация об охотнике.
Создана и испытана база данных, единая по всей стране. Обучение охотников, частично, происходило в общественных организациях. Разработана методическая литература, созданы программы обучения.
Как государство делегирует полномочия по работе с охотниками — напрямую через законодательство или введёт институт аккредитации — решить ему. Главное, чтобы было желание навести порядок и определиться, как это сделать.
Мне могут возразить: мы помним, как в последние годы общества продавали охотничьи билеты.
Сейчас другое время, другие условия, и мне думается, что если в нашей стране будет мощная организация, отстаивающая интересы охотников и охотничьего хозяйства, от этого выиграет каждый.
Татьяна Арамилева
