Четырнадцатого сентября – Семенов день. Время гусям лететь в теплые края, а изюбрям – справлять свадьбы. Командир смилостивился, дал отпуск. Наверное, это самое прекрасное время для охотника, хотя это дело вкуса.
фото: Fotolia.com
В сентябре березы золотые и такие недотроги: при малейшем дуновении ветерка роняют желтые листья, и невольно в душу закрадывается грусть, наверное, грусть о лете, теплых днях, до которых ох как далеко, через морозы, вьюги и разные жизненные неурядицы.
Печальное курлыканье журавлей усиливает чувство грусти, как будто они навсегда покидают родные края.
А кто знает, как сложится их странствие… У них вон какой длинный путь, как им не посочувствовать?
Зато нет надоедливых комаров и разных кровососов, утренние морозы укротили их жадность. Утренний морозец бодрит тело и душу охотника, хочется побыстрее шагать и обойти все видимые дали с надеждой, что вот там, наверняка, пасутся лоси, изюбри, кабаны, косули.
Спросите: «А зайцы?» Да на них забайкальские охотники не обращают внимания, даже не стреляют во время загонной охоты.Они считают: «Не стоит очинка выделки, да и что там есть, если зайца нашпиговать, то сало можно съесть, а зайца выплюнуть».
И вот я в диких лесах Забайкалья, километрах в десяти от бывшего села Лесков, там даже был колхоз имени «Первого мая». Но села уже лет шестьдесят не существует.
Приехали на «ЛуАЗе», умельцы поставили на него движок «Москвича». Получился проходимый, легкий и сильный транспорт. Затаборились в землянке приятеля, возле «Кабаньих ложков». Ложки эти до того крутые, что упаси Бог упасть с вершины, скатишься к подножию. Мне очень захотелось по ним пройтись утром, водоразделом.
Между землянкой и ложками протекает горная речка. Когда стемнело, я возле костра решил проверить берестяную трубу, которая имитирует рев изюбря. Только стихло эхо трубы, как в ложках отозвался изюбрь. Ах как некстати протрубил, надо бы утром, ведь за ночь разберется, в чем дело.
«Виктор Яковлевич, кого завтра стрелять-то?»– спрашиваю власть имущего приятеля.
«Стреляй изюбря, стреляй гуранов, лицензии есть, мне надо мужиков кормить, им в лесу без мяса как?» – ответил Виктор.
Утром перешел речку в резиновых сапогах, переобулся в кроссовки – и в сопку.
На берегу заметил свежий след изюбря – значит, приходил проверить, кто посмел приблизиться к Его величеству и гарему. Возле сопки яма с водой, в которой побывал изюбрь, видимо, охлаждался, тонкий ледок разломан, и мелкие осколки свободно плавают.
Пройдя метров двести по водоразделу, решил отдышаться у куртины багульника, за которой открывается чистая сопка. Легкий морозец холодит пальцы рук. Скоро выйдет солнце, но оно мне будет светить в затылок – это хорошо.
Смотрю на сопку через ветки багульника и вижу двух гуранов в семидесяти метрах. Кладу винтовку на таганки, навожу мушку на лопатки гурана и давлю на спуск. Гуран исчезает, а второй, сделав несколько прыжков в гору, останавливается, видимо, разобраться куда бежать.
Стреляю второго. Он сделал прыжок и через затылок покатился колесом, вижу впервые, когда в колесе рога и копыта. Ему пуля попала в шею, чуть не промазал. Пошел на вершину, мне хотелось осмотреть эти ложки.
То и дело вспугиваю рябчиков. Нашел свежий помет изюбря, еще парит, видимо, ушел от выстрелов. Донесся звук выстрела от товарищей. Это приятель Володя при подходе к сопке на лесной дороге увидел гурана, но промахнулся. Осмотрев «Кабаньи ложки», вернулся к тому месту, где стрелял гуранов. Но их нет. Опираясь на таганки, осторожно стал спускаться с горы.
В сотне метров от того места, где стрелял, обнаружил обоих. У одного были обломаны рога и в области крестца содрана шкура. Это, видимо, тот, который покатился колесом. Выпотрошил и пошел к землянке за товарищами. Они уже пили крепко заваренный и забеленный сливками чай.
После крутых сопок он такой вкусный, жажду утолит и силы восстановит. Володя объяснял Виктору, почему промазал гурана: стрелял с руки, не было времени раздвинуть таганки, с которых он, конечно бы, не промахнулся.
Не скрою, очень не хотелось покидать это красивое место. Буквально у землянки можно было полакомиться гроздьями красной брусники. У лесной дороги на мелких кустиках, словно фиолетовые фонарики, висят переспелые ягоды голубицы, этакие крохотные бочоночки с нектаром.
Словом, рай для охотника, но такой далекий и трудный для постоянного проживания. Но не будем о трудностях.
