Горная река, вдоль которой проходила дорога до кордона, ещё не покрылась льдом и шумно текла по руслу. В это время года река иногда замерзает, а русло выходит из берегов, образуя многослойные наледи с воздушными пустотами между ними. Машина, наехав на лед, часто проваливается и садится на брюхо, в этом случае лом и лопата помогают извлечь ее из ледяного плена. Лебедка здесь не работает: нет деревьев и камней, за которые её можно зацепить.
Я без приключений добрался до дома егеря. Уже на пороге его ждал егерь. Поприветствовав друг друга, мы обсудили план действий. Нуржан предложил мне на машине добраться до летнего пастбища, где находилась небольшая избушка, а сам налегке перегонит туда лошадей. По его словам, река наверху еще не замерзла и снега в ущелье немного, так что я с легкостью доберусь до места. Закинув куржуны в багажник, я отправился в путь.
Через яркое солнце сыпались ледяные хлопья, укрывая тянь-шаньские ели пушистым белым покрывалом. Пара кряковых уток поднялась с плеса, видимо, выбрав его для зимовки. Дорога повернула влево и пошла вдоль реки, не такой широкой, но достаточно глубокой, с множеством ям и перекатов. Проводник говорил, что летом в ней много османа, так что хороший улов обеспечен. Снега было немного, и лед под ним лежал только на северных склонах. На повороте меня резко вытолкнуло влево, после чего машина уперлась передним бампером в большой камень, и только это спасло ее от опрокидывания на левый бок. Выйдя из машины, я сильно поскользнулся и чуть не упал. Ну вот, сократили время, подумал я. Теперь задача была развернуть машину передом к колее и не дать ей опрокинуться на бок. Размотав трос, я сначала дотянул его до старого столба, который служил опорой для связи с пограничной заставой, но после первой попытки он не выдержал и свалился вниз. Пришлось обмотать трос за выступ скалы, и только тогда получилось вернуть машину на дорогу.
Доехал до избушки, а через сорок минут прибыл и Нуржан с двумя вьючными лошадьми. Улыбнувшись, сообщил, что видел следы моего приключения. Переоделся, намазал лицо солнцезащитным кремом и надел темные очки (слепящее горное солнце беспощадно и может запросто опалить кожу и подарить снежную слепоту). На третью лошадь загрузили спальные мешки, палатку, теплые вещи, карематы и прочий скарб, который потребуется во время охоты. Ночевать планировали несколько дней, потому что световой день в это время года короткий, а дорога до места сложная и отнимает много времени и сил.
Мы двигались вперед, машина постепенно превратилась в белую точку и исчезла за горой. Солнце слепило глаза, а запах крема напоминал о летних днях на берегу водоема. На солнце было тепло, но в ущелье пронизывающий холодный ветер своими ледяными иглами прокалывал все слои одежды и добирался до самых костей. Пришлось привыкать к холоду, хотя человеческому организму это почти невозможно, но делать нечего, пришлось стиснуть зубы и терпеть. Нам предстояло добраться до самого верха (а это выше трех тысяч метров) и поставить там летучий лагерь.
Вдруг за поворотом мы увидели группу самок, которые, заметив нас, поднялись выше и стали с любопытством рассматривать. Если самки спустились ниже, значит, где-то поблизости должны быть и рогачи. И правда, вот два крупных следа. Судя по размеру копыт, оба самца взрослые. Лошадям было трудно идти: земля как бетон, а снега на склоне немного, и даже горные подковы с шипами то и дело скользили, так что опасные места приходилось проходить пешком, чтобы не сорваться в пропасть вместе с лошадью.
Проехав склон, спустились в долину, где снега было много. Доехали до седловины зигзагами, слезли с коней и осмотрели противоположные склоны и ущелье внизу. Много свежих следов было повсюду. Вдруг из арчи показались два тэка и сразу привлекли наше внимание. Из-за этого упустили то, что происходило внизу. Когда Нуржан резко одернул меня и указал на низ ущелья, там уже никого не было.
Мой гид полагал, что основная группа рогачей прячется за поворотом, и нам нужно было немедленно подойти к ней сверху. Мы быстро спустились вниз, чтобы спрятать лошадей, привязав их к кустам арчи. Я взял карабин и карбоновый посох, а гиду передал штатив с фотоаппаратом. Расстояние до тех двух точек составляло около полутора километров, и их легко было заметить на снегу. Нам всё же удалось скрыться за поворотом хребта незаметно.
Солнце светило, дул сильный холодный ветер, из-за чего на улице казалось концом января. Мы сделали резкий рывок вверх. Ботинки скользили по рыхлому снегу, но выручали посох и кусты арчи, за которые можно было ухватиться руками.
Дойдя до скалы, проводник обернулся и спросил: «Выходить будем здесь или пойдем выше?» Я предложил забраться повыше, чтобы не спугнуть осторожных животных, да и обзор там лучше. Покарабкались дальше. Наконец, я смог расправить штатив, а затем и сошки на карабине и установить их в снегу. Мы с Нуржаном осторожно выглянули из-за хребта и сразу увидели трех рогачей. Упав на животы, стали рассматривать их в бинокль. Расстояние до них всего двести метров, я видел, как один из них разрывая копытом снег, щипал сухую траву. Медлить было нельзя, у козерогов отменное зрение, и они могли нас заметить в любой момент.
— Давай этого, который пасется боком, самый хороший,— прошептал мне на ухо Нуржан.
Не имело смысла вводить поправки, угол падения небольшой. Я взвел шпаншибер, навел прицел на основание шеи и плавно потянул на себя спусковой крючок.
Выстрел раздался; передние ноги козерога подкосились, и самец рухнул на снег. Остальные звери бросились врассыпную, а через какое-то время один появился на левом склоне, где мы видели двух рогачей. Нуржан спросил:
Хочешь попробовать взять и это? Если есть такая возможность, было бы неправильно ее не использовать, тем более у нас есть лицензии.
Я тут же кивнул. Мясо козерога высоко ценят гурманы, главное — добыть его до начала брачного периода: во время гона мясо и шкура приобретают стойкий козлячий запах на несколько лет, от которого избавиться невозможно…
Сделал замеры (расстояние около пятисот метров), поймал тэка на перекрестке, увеличил кратность, сделал вынос по сетке и произвел выстрел. В тот же момент козерог споткнулся и покатился вниз, увлекая за собой небольшую лавину снега. Чутье Нуржана не подвело — мы вышли на цель как по часам, и теперь два хороших трофея лежали на противоположных склонах. Улыбался, глядя на окружающие красоты. С вершин вихри снега срывало сильным ветром, вот почему козероги спустились вниз.
Пока я тащил добычу, проводник привел лошадей. Решили быстро обработать туши, погрузиться и в поводу спуститься вниз к домику, где стояла моя машина. Шли мы долго, часа три, вниз вдоль ручья. Камни от воды были очень скользкими, и я один раз, упав, сильно ударился коленом.
Наконец добрались до домика, я весь вспотел от пота. Жалко, что печки внутри не оказалось, чтобы согреться, а щели между бревнами размером с палец не добавляли тепла и уюта. Впрочем, были стены и крыша, чего уже достаточно! Праздничный ужин порадовал: тушеная мясо, китайская лапша и главное блюдо — глаза козерога под рюмку рома. Честно говоря, глаза чубуку мне понравились больше, но и эти неплохие. Под гул ветра заснули в спальниках.
.
Утром Нуржан отправился до кордона верхом, а я — по дороге через горы на машине. Перед местом аварии я разровнял участок лопатой, смешав камни и песок с реки, и спокойно проехал. Приехав к домику, мы хорошо отдохнули. На следующий день отправились на поиски кабана, охота на которого была в наших планах. Сначала хотели искать его там, где охотились на козерогов, но ничего не нашли. Сейчас у кабанов миграция, и их можно заметить днем из-за постоянного движения.
Ущелье тянулось вверх, ручьи почти замёрзли. На тропе, по которой двигались, были следы зайцев и след рыси. Всю дорогу каркал ворон, словно воплощение духа охоты, желая нам удачи от всего сердца. Повыше увидели следы кабанов, прошедших утром, но крупных следов не обнаружили. На часах 16:15 солнце клонилось к закату. На плато, куда направлялись, всегда было много копок, а пару лет назад, недалеко от этого места, удалось добыть двух кабанчиков.
Выехав из леса, мы увидели большую долину, почти лишённую снега, с густым кустарником. Вдали возвышались горы, одетые тёмным бархатом елового леса, где живут короли этих мест — маралы. Я опустился в раздумья, но тут же заметил на опушке леса темное пятно. Сначала принял его за куст, но через мгновение понял: кабан. Он двинулся мелкими шагами вверх по своим делам, словно не замечая коней. Кабаны быстро привыкают к пасущимся лошадям и не обращают на них внимания, а из-за плохого зрения не видят и человека верхом, тем более если ветер от него.
Спрыгнув с коня, я отдал поводья проводнику, снял чехол с карабина и произвел выстрел. Попав в секача, я развернул его, и он хромая побежал в сторону леса. Из-за холма появился табун из десяти голов, которые рванули вслед за подранком. Ошеломленный увиденным, я быстро собрался, нашел подранка и выстрелом в угон положил его на месте. Егерь похвалил меня за точный выстрел в голову. Дальномер показал двести метров. Хороший результат для стрельбы с рук! Хорошо, что мой карабин дает возможность быстро перезарядить и произвести точный выстрел. Разделав кабана, мы укрыли его еловыми ветками и оставили на месте, ведь на улице стоял мороз…
Все происходило так быстро, что проводник предложил добраться до домика, расположенного в трех часах езды, чтобы утром провести разведку и выяснить, где сейчас зимуют маралы. Весной Нуржан собирает рога в тех местах в большом количестве. Я согласился, и мы, освещённые миллиардами звезд Млечного Пути, отправились навстречу новым приключениям, но это уже другая история.
