На лошади я не сидел ни разу в жизни, ни до, ни после этого дня. Как управлять знал чисто теоретически, что-то читал, что-то видел в кино. Но не сомневался ни минуты, я должен это попробовать
1.
Охоты нынче не те, что прежде. Всё меньше дичи и всё больше аншлагов с надписью «запрещено». Но самое неприятное, на мой взгляд, в этой новой реальности это то, что практически исчезает возможность охотиться самостоятельно. При том, что собственноручно организованная успешная охота ни в какое сравнение не идёт с потреблением охотничьих услуг. Часто сомнительных, между прочим. Поэтому и услугами посторонних организаторов почти никогда не пользовался.
Впрочем, были и исключения. В тот раз на такую охоту меня пригласил Вася. Собственно сама охота была организована для него. Он занял довольно высокую должность и заместители, узнав о его пристрастии, решили таким образом «навести мосты». Надо сказать, что высокие должности Васю не сильно портили, и на охоту он всегда предпочитал ездить со старыми друзьями. Такая вот предыстория.
На место мы прибыли вечером, это был первый день ноября, открытие копытного сезона. База являла собой нечто вроде хутора с большим домом и несколькими дополнительными постройками. Егерь, невысокий подтянутый мужчина лет шестидесяти жил там с женой и там же были комнаты для охотников. Очень быстро был накрыт огромный стол, выпито и съедено было немало.
Забегая вперёд надо сказать, что эта поездка мне запомнилась многими новыми впечатлениями. И первое — это работа егеря. Даже не то, как он нас встречал, как распоряжался во время охоты, как образцово содержал хозяйство. Когда делали загон, предложили ему выбрать самому несколько загонщиков. Он с улыбкой отказался и сказал, что пойдет один. И ходил один с собакой во все загоны. По чёрной тропе, поскольку выпавший накануне снег быстро растаял. В первом же загоне был взят лось. Собака заработала почти сразу, как встали на номера. Лось вышел между моим номером и номером справа. Поэтому работу собаки видел прекрасно. Крупный рогатый бык шёл шагом, спокойно, изредка оглядываясь, лайка семенила сзади и как-то совсем не злобно тявкала.
Выглядело это так, будто собака гонит «свою» корову в стойло на вечернюю дойку. Лось остановился метрах в десяти от линии. Мне видна была только голова, остальное закрывал куст. Стоявший справа Сёма свалил его одним выстрелом. Кстати, у нас с Сёмой были карабины, но Егерь почему-то их запретил и выдал нам по двустволке. Причем Сёме достался довольно приличный Зимсон. В дальнейшем, поскольку лось был закрыт, гоняли косуль и кабанов, и несмотря на то, что загоны были не малые, роль загонщика выполнял один Егерь со своей замечательной собакой, которая неизменно что-нибудь да выгоняла.
Ну, а первый день после приезда решено было посвятить разведке местности и нахождения дичи. Погода портилась, с утра повалил крупными хлопьями мокрый снег, многие успели опохмелиться. Поэтому устроить некую ознакомительную экскурсию по угодьям было наилучшим вариантом. В егерьскую «буханку» было загружено энное количество закусок и стеклотары, а во двор вывели коня. Рослого такого, рыжей масти, под седлом. В памяти всплыло давешнее застолье и разговор о лошадях одного васиного зама, который рассказывал как служил на границе в конных патрулях и я про себя обозначил его как «Кавалериста». Ему конь по имени Гриша и предназначался, мужик решил тряхнуть стариной и пройти конным патрулём по угодьям.
2.
Поездка была весёлой, но бестолковой. Не переставая валил снег, следов не видно, да и видимости самой почти не было. Остановились перекусить и посовещаться. Кавалерист, скакавший параллельно машине, спешился и присоединился. А когда решили продолжить путь, вдруг спросил, не желает ли кто прокатиться на лошади. Сам, мол, устал, года не те, спина болит и т.д.
Вот тут я и сделал «шаг вперёд». На лошади я не сидел ни разу в жизни, ни до, ни после этого дня. Как управлять знал чисто теоретически, что-то читал, что-то видел в кино. Но не сомневался ни минуты, я должен это попробовать. Кавалерист провел короткий инструктаж, главным в котором было то, что слезать с Гриши нельзя ни в коем случае. Сесть в седло можно только когда Гришу держат под уздцы, иначе он не даётся даже самому Кавалеристу, который с Гришей давно знаком.
И вот я уже в седле, закинув карабин за спину, делаю несколько кругов вокруг машины. Народ одобрительно гогочет, а Кавалерист даёт ещё пару советов. Принимается решение объехать ближайший лесок. Причём машина пойдёт с одной стороны, где есть дорога, а я с другой, где поле. И где-то там, за лесом, мы должны встретиться.
Естественно, мы не встретились. Как это произошло, уже никто не узнает. Я все время держался края леса, но УАЗа так и не увидел. В конце концов, попалась дорога и на ней уазовские следы. Поехал по ним в предполагаемую сторону, куда могли поехать, не дождавшись меня, мои друзья. Доехал до какого-то перекрёстка и там тоже были уазовские следы, причём во всех направлениях. В общем-то, следы УАЗов были повсюду, на всех дорогах которые мне попадались, что было совершено логично в ноябрьскую слякоть. Попытался вернуться обратно, но снег засыпал все следы.
Поначалу, я особо и не переживал. Гриша оказался необычайно послушным. Даже такой «чайник» как я оказался способен неплохо им управлять. Почти сразу мы перешли на рысь, ускорялись, тормозили, поворачивали, все было легко и здорово. В какой-то момент я так осмелел, что попытался его «пришпорить». Гриша покосился на меня, мол, уверен? И пошёл галопом! Я проскакал несколько полей и какую-то заброшенную деревню. Заезжал в лес, но там сильно сыпался снег с деревьев. В общем, все было замечательно, и я получал удовольствие. Я уже понимал, что заблудился, но тревоги не было, я был на коне во всех смыслах.
Жилая деревня мне тоже попалась, и там были люди. Возле колодца стояли несколько женщин, я слегка распрямился и протрусил мимо них рысью. Они улыбались, глядя на меня, а я уже чувствовал себя почти джигитом. Можно было у них спросить, вот только что спросить, я не знал. Я знал только то, что нахожусь в Тульской области. Ни одного названия населённого пункта, ни одного ориентира, даже фамилию Егеря я не знал. Когда сюда заезжали, я тупо следовал за васиной машиной, не отслеживая никаких названий. Оставалось надеяться, что меня ищут друзья и где-нибудь мы все же пересечёмся.
А меж тем в седле я находился уже несколько часов и стали появляться некоторые проблемы. Видимо с непривычки затекали ноги, и ломило поясницу, да и таз я уже отбил изрядно, но о том, что бы спешиться и пройтись не могло быть и речи. Ещё я начал замерзать. Одет был в свитер и тонкую штормовку, поскольку садился в теплую машину, и покидать её надолго не собирался.
Теперь одежда намокла. Мокрыми были шапка и перчатки, и пальцы державшие поводья уже не разгибались. Я даже закурить не мог, просто потому, что не мог вытащить спичку из коробка. Но главная проблема пришла с другой стороны, изнутри так сказать. Появилась нужда. Нужда была малая, но очень сильная. И это уже было серьёзно. Занозой сидело в голове наставление Кавалериста о том, что слезать с лошади нельзя. Но терпение лопалось, вернее, лопался уже я сам.
Делать нечего, надо слезать. Пойду пешком с Гришей в поводу́, не убежал бы только пока я оправляюсь. И я направил его к ближайшим деревцам. Вот и подходящий сук, чтоб накинуть поводья. Остановился и чуть не подпрыгнул от неожиданного резкого звука. Как будто прорвало водопроводную трубу. Нагнулся и увидел, что «прорвало» Гришу. Дальше действовал со скоростью супермена. Соскочил на землю и зацепил поводья, рванул ширинку вместе с пуговицами… Клубы пара от нас поднимались такие, что Гришу я едва различал, только чутко прислушивался. А Гриша, казалось, и не собирался останавливаться. Когда я закончил дело он все лил и лил. Момент нельзя было упускать, и я запрыгнул в седло. Гриша даже не шелохнулся.
Я до сих пор не знаю особенностей конского мочеиспускания, знаю — лепёшки кладут на ходу. Но очевидно было, что Гриша тоже терпел, а я весь день практически не делал остановок. Однако, с облегчением в теле во весь рост поднимались терзания душевные. Я находился один посреди бескрайних полей, перелесков, оврагов засыпанных тающим снегом. Вокруг ни единого человека, я замерзаю, не знаю, где нахожусь и куда двигаться. Настоящее уныние овладевало мной. Гриша брёл шагом незнамо куда, а я как нахохлившийся воробей сидел и дрожал от холода.
Спасительная мысль пришла как всегда неожиданно. Лошади же умные животные! Говорят, что даже умнее чем собаки. А Гриша просто умнейший! Особенно учитывая, что я до сих пор сижу на нем верхом. И я с надеждой в голосе, и вопросительной интонацией окликнул коня:
— Гриша…
Гриша мотнул ухом и слегка повернул голову.
— Гриша, домой, — произнёс я уже как можно более уверенно.
Гриша опять мотнул ухом и сильнее повернул голову, словно желая убедиться, что не ослышался.
— Гриша домой, домой Гриша, — повторил я несколько раз и потрепал коня за гриву. Он мотнул уже всей головой, повернулся и пошёл! Сам пошёл!
Сказать, что я повеселел это ничего не сказать. Я даже сумел закурить. Бросив поводья, я смог засунуть руки под куртку и немного отогреть. Пальцы стали разгибаться, поэтому удалось вытащить сигарету и главное спичку из коробка. Тем временем Гриша вышел на какую то дорогу и шёл по ней. Шёл довольно бодро и это радовало. Думаю, я ему изрядно надоел, и наши желания уже второй раз за день совпали. Вот миновали небольшой лесок и показалась какая то деревня.
Пошли через неё. И тут Гриша свернул к одному из домов, подошёл к забору и повесил на него голову. Типа пришли. Вот только дом был явно не тот. Да и вообще, там откуда я выехал, была не деревня, а хутор.
— Гриша, ты куда меня привёз? — я дёрнул поводья, но конь даже не шевельнулся, только тихонько заржал.
Из дома вышел дед в овчинном полушубке и остановившись на крыльце как то странно на меня смотрел. Я поздоровался. Дед промолчал, подошёл ближе и сказал:
— Ты это, ноги-то вынь из стремян.
— Чего? — переспросил я.
— Ноги, говорю, вынь из стремян, — повторил дед.
Я свесил ноги. Господи, как же я раньше не догадался! Облегчение было такое же как часом ранее, когда мы с Гришей справляли нужду. Ну да, егерь же небольшого роста и стремена короткие, под него настроены, а я то, дубина протяженно сложенная, не сообразил. А уж чуть было не возомнил себя лихим наездником. Сразу вспомнились улыбающиеся тётки у колодца, чёрт, чёрт! Да ладно, хорошо хоть до людей добрался.
А дед меж тем подошёл к коню и гладил его морду.
— Хороший конь?
— Хороший, — ответил дед.
— Гришей зовут.
— Гриша, — протянул дед, продолжая гладить конскую морду.
Коню это очевидно нравилось, он прядал ушами и похрапывал.
— А как бы мне егеря найти?
От этого простого и естественного, на мой взгляд, вопроса дед почему то крякнул и выпучил на меня глаза,
— Так ты ж на его лошади сидишь!
Ого, а дед кажись именно тот кто мне нужен. И я начал объяснять ему сей парадокс, как оказался на лошади егеря, которого фамилию не помню, где живёт не знаю и найти не могу. Что приехал на охоту, впервые в этих местах, угораздило вот эдак сесть на лошадь и заблудиться. Думал, что Гриша сам вывезет меня к дому, а он вон куда меня привёз.
— Да, правильно, он тебя привёз, — отвечал дед, — Здесь его дом. Был здесь.
И дед рассказал, что это его был конь, и он продал его егерю. Старый стал, тяжело управляться, да и хозяйства уже прежнего нет.
Дед открыл калитку и подошёл сбоку.
— Давай что ли закурим?
Я хотел слезть с коня, но дед сказал, что лучше этого не делать. В общем, покурили, дед рассказал как добраться до егерьской усадьбы. Оказалось, что по той же дороге, только в другую сторону километров десять. Поговорили ещё о чем-то. Очевидно, старику приятно было увидеть своего коня. Приятно, что тот не забыл дорогу к дому, как и то, что своим домом по-прежнему считал дом старика.
— Однако темнеет скоро, а тебе ещё ехать, — сказал дед, взял коня под уздцы и вывел на дорогу,
— Но-о, пошёл! — и хлопнул ладонью по крупу.
Гриша взял рысью, и я даже не оглянулся. Почувствовал, что старик этого не хотел. Думаю, прослезился дедушка.
Проехал я километров пять и когда уже почти стемнело, навстречу показалась «буханка». Это была наша «буханка». Мужики всей компанией ехали меня искать. С коня меня снимали тоже всей компанией. Начало подмораживать, намокшая одежда стояла колом, и я почти не мог шевелиться.
Сухие были только ноги в сапогах. Заставили выпить сразу целый стакан водки, впрочем, я особо и не сопротивлялся. Кавалерист взобрался на Гришу, предварительно попросив меня подержать его под уздцы.
На следующий день от пояса и ниже у меня была одна сплошная боль. Когда ставили номера, мне по всеобщему умолчанию достался ближайший. Если вчера кто-то мог улыбаться, видя меня в седле, то сегодня все ржали как кони от того, как я хожу. Зато я понял, что такое походка кавалериста.
