Фрэнк Глейзер был преданным защитником природы. Четыре десятилетия жизни он провел на Аляске, занимаясь охотой, звероловством и работой федерального агента по контролю за хищниками. Образование Глейзера проходило вдали от цивилизации, среди дикой природы. Он обладал обширными знаниями о волках и часто служил биологам источником информации о их поведении.
1954 год, Аляска
Через реку разнесся волчий вой. Потом к нему прибавился ещё один, а после – ещё и третий. Хор страшных голосов затих воздух.
— Поговори с ними, Куини, — сказал я.
Внезапно соблазнительная песня одинокой волчицы раздавалась от черной ездовой собаки. Та вскинула голову, вложила в свою песню всю душу, а затем посмотрела на меня и закивала хвостом.
Её зову быстро ответили. Рык, от которого остальные собаки замерли, с шерстью наendе. У меня по коже пробежал мурашок.
Яркое мартовское утро начала 1930-х годов в Сэвидже-Ривере, в нескольких километрах от границы Национального парка МакКинли на Аляске. Волки заполнили страну, и стадо карибу (северных оленей), зимовавшее на реках Сэвидж и Токлат — расстояние около 50 миль (80 км) — было уничтожено ими.
В 1916 году, когда я впервые приехал на Аляску, началась война с волками. Семнадцать лет я был официальным охотником на них и уничтожил более пятисот волков.
Куини являлась моим главным псом. Однажды я поймал большого черного волка и скрестил его с полуволком-полумаламутом, из щенков которого получились лучшие ездовые собаки. Куини осталась единственной сукой у меня. Она любила подманивать волков своим лаем и часто приводила их достаточно близко к моей хижине, чтобы я смог выстрелить.
Куини разговаривала с местными волками весь день. Она тоскливо выла, а они отвечали ей из леса. Несколько раз они умолкали на более чем час, и я думал, что ушли, но каждый раз возобновляли свою серенаду, а затем подходили ближе. Я оставался возле хижины, наблюдая за ними в бинокль, зарядив свой .30/06 и положив в карман кучу патронов.
Семь особей к ряду
Однажды вечером волки ответили Куини сблизившись очень близко, а потом замолчали. Она была взволнована и сидела на крыше своего домика, прислушиваясь и смотря вверх по реке. Время от времени она смотрела на меня, виляя хвостом и будто улыбаясь.
Я сел рядом с конурой, положив винтовку перед собой на снег. Через несколько минут в нескольких метрах от меня волк бродил по льду реки. Лед был уже довольно крепким, и хищник бежал прямо по середине русла. Я снял меховую шапку и, не высовываясь, посмотрел на волка через прицел.
Я наблюдал за волком. В поле зрения появился еще один волк, потом другой, третий. Все восемь волков собрались в стаю и запели. Сначала они не обращали на нас внимания, но каждый раз, когда Куини звала их своим вкрадчивым голосом, один или несколько зверей осматривались и отвечали долгим, низким, жутким воем, который буквально леденил мою кровь.
Волки продолжали покачиваться в поле моего зрения, медленно двигаясь в одном направлении. Пробегали небольшой отрезок пути, останавливались, подозрительно оглядывались, а затем кошачьими ногами приближались к нам. Лидер был в 50 ярдах от меня. Перед тем как выстрелить, я насчитал 27 волков, растянувшихся по заснеженной полосе речного льда.
Неторопливо и осторожно я разместил прицел чуть ниже холки последнего из волков и выстрелил. Зверь упал на лед. К моменту, когда я передернул затвор и зарядил очередную гильзу, по крайней мере 15 волков собрались возле мертвого и побежали ко мне.
Два выстрела в толпу убили двух животных, ещё одно барахталось на льду, волоча задние лапы к ближайшим ивам. Остальные звери разбежались, как сухие листья в вихре, бешено бегая во всех направлениях, разбрасывая снег и царапая твердый лед.
Некоторые подошли к конурам моих собак, пригнувшись, с опущенными хвостами, открытыми ртами и прижатыми к голове ушами. Предположительно, приняли моих собак за волков и решили, что находиться рядом с ними безопасно. Собаки явно обрадовались и визжали во весь голос.
В 73 метрах от меня большой черный волк появился на берегу, когда я уже начал целиться в него. Вдруг заметив уши рядом с собой, резко повернул винтовку. Когда волк вышел на отметь в нескольких метрах, я выстрелил. Но прицел был закрыт волком полностью, и выстрел едва не попал ему слишком близко.
Я заметил ещё одного крупного серого зверя, спешащего к ивам ниже по реке. Навел прицел, выстрелил, и увидел, как зверь погрузился носом в заснеженный снег и перевернулся. Основная стая уже ушла подальше от меня, но мне удалось добыть ещё одного волка. Я потратил почти все патроны, а ствол моей старой винтовки едва ли не шипел.
Я насчитал шесть убитых мною волков, а потом вспомнил об одном, убежавшим в кустарник. Когда добрался до него, обнаружил, что зверь прополз несколько метров и умер с охапкой веток в пасти. Получилось семь добыч.
Ночное бдение
Охота проходила в марте, во время размножения волков. В Сэвидж-Ривер тогда часто появлялись крупные волчьи стаи. Самая крупная из тех, что я наблюдал в это время года, состояла из 40 особей, а самая большая из всех — из 52.
В октябре я столкнулся с необычным количеством волков, это удивительно: обычно они не собираются в такие большие группы, разве что во время размножения. Я расставлял ловушки для волков в лесу, отошел от одной, и взглянув на хребет примерно в километре от себя, увидел их выстроившихся в одну шеренгу. Сначала я подумал, что это карибу. Как только я вышел из зарослей, они заметили меня, и когда я привел бинокль к глазам, то они уже смотрели на меня и завывали.
В стае из 52 волков особенность заключалась в окрасе: все, кроме двух, были чёрными, но и те были достаточно тёмными. Лидер отличался размером — он был в два раза больше остальных, и я бы отдал всё, чтобы его поразить.
Я завыл, а в ответ раздались вопли, проглашавшие каньон страшными криками. Волки шли по хребту, чьи отроги спускались в каньон между нами. Каждый раз, когда вожак подходил к отрогу, он смотрел вниз, и все остальные за ним останавливались. Мне показалось, что его боятся, потому что за все время наблюдения ни один не приближался к нему на близкое расстояние.
Неделю спустя я шел на снегоступах вдоль ручья домой. Днем я прошел десять миль по тропе до старого тайника, где взял спальный мешок из шкуры карибу и несколько капканов, а ночью отправился обратно. Пройдя около мили, впереди меня в ручье завыли волки. Затем завыли и сзади. У меня была винтовка «Свифт» 220-го калибра, которую я достал и стал оглядываться по сторонам.
Той ночью оставил неизгладимый след в душе. Воздух стоял без движения, единственными звуками были скрип и шарканье снегоступов, а также вой волков. Снег искрился в лунном свете, а северное сияние время от времени вспыхивало зеленым пламенем на небе. Несколько раз казалось, что вижу волка, и готовясь выстрелить, понимал, что это лишь тень.
Двигаясь среди елей, я чувствовал, как волки всё ближе подходят. Однажды крутанулся с винтовкой в руках, ожидая прыжка полдюжины зверей на спину. Но ничего не произошло. Позже вой раздался с нескольких сторон, и я понял, что снова наткнулся на эту группу из 52 хищников.
Они следовали за мной до самой хижины, но я так и не увидел ни одного. Вой прекратился только после того, как я зажег лампу.
Кровавая пирушка хищников
На следующее утро я вернулся по ручью к месту преследования. Там оказалось семь задраных лосей, почти все в одном месте. Напали на стадо. По следам и лежкам вокруг можно было судить: двое из семи загрызенных были самцами, а остальные — самками и годовалыми телятами. Волки провели два или три дня на поляне, оставив только черепа, куски шкур и раздробленные кости.
Меня интересовало, зачем множество волков бежит вместе осенью. Вероятно, добыча была большая – стадо оленей.
Мясо удерживало их на одном месте. Новые волки пришли позже и остановились, чтобы полакомиться остатками еды.
К моменту, когда волки поглотили все туши и приступили к поиску новых добычей, другие стада оленей удалились подальше. Некоторые горы Аляски бедны дичью, за исключением оленей, и мне кажется, что эти 52 волка объединились для совместной охоты. Это всего лишь предположение, я понимаю это, но оно основано на достоверных фактах.
Пятеро на одну лосиху
Волки редко оставляют шансы лосям, разве что это не большой самец с крепкими рогами. Однажды в апреле я видел, как койоты преследовали овец по склонам холмов. Внезапно на горизонте показалась лосиха. Она бежала изо всех сил и всё время смотрела назад. Через некоторое время появились пять волков, следуя за ней.
В надежде спасти ее я взял винтовку и бинокль и поспешил на гору к своей хижине, на смотровую площадку. Поднимаясь по хребту, я увидел, как волки загнали лосиху в еловую чащу. Через несколько минут она выскочила из нее. Я заметил, что она беременна и уже шатается от усталости. Я был слишком далеко, чтобы помочь ей, и мне оставалось только наблюдать.
Лосиха остановилась на открытом месте и повернулась к волкам, чтобы сразиться с ними. Когда те приблизились, она пыталась повернуться к каждому волку при его нападении, но была слишком медлительна. Волки прыгали и наносили удары, а затем отступали назад.
В какой-то момент она поднялась на задние ноги и ударила передними копытами, пытаясь сбить одного из волков. Голова ее качалась вперед-назад, а уши были отведены назад, но отразить все атаки не удалось. Каждый раз, когда она бросалась вперед, стоя на задних ногах, нанося удар передними, один или два волка нападали на нее сзади. В конце концов просто навалились на нее и сбили с ног.
К моменту моего прихода стая успела съесть около четырех килограммов дымящегося мяса. Лосиха была сильно изрезана, с нее свисали большие лоскуты шкуры. Некоторые порезы напоминали, будто их сделали острым ножом. Волком услышав приближение, исчезли. Спасти её уже не представлялось возможным, оставалось только избавить от мучений.
Гигантский вожак
Среди добытых мною волков самым крупным был тот, которого мне привел Куини. В январе стояла страшная стужа. Шесть недель термометр не поднимался выше -40 градусов Цельсия, а по ощущениям мороз часто доходил до -60.
Утром волк своим вой разбудил меня. В такой холод звук несся очень далеко, и этот волк выл так, будто находился прямо под моим окном. Когда я рассмотрел его в бинокль, то увидел, что он был примерно в полумиле от меня на холме. Я видел пар от его дыхания, а через секунду или две услышал его зов. Мои волкодавы ответили на его призыв, особенно Куини.
Другие собаки через некоторое время сдались, но не она. Она сидела на крыше своей конуры и всё утро уговаривала волка песнями. Самому идти было бесполезно: между ним и хижиной открытая местность, и он сразу бы меня увидел. Я наблюдал, как волк рыскал по хребту, то исчезал, то появлялся. Потом он завыл.
В ответ ему некоторое время говорил другой волк с юга, но тот то и дело поглядывал туда. Когда Куини заговорила с ним вновь, он вернулся к моим собакам. Когда она долго молчала, я стучал в окно и подавал ей знак. Тогда она разражалась душераздирающими рыданиями, оглядывалась на меня, ухмылялась и виляла хвостом.
К полудню Куини совсем истощилась, и я вдруг почувствовал приближение волка. Выскочил из хижины с винтовкой, но туман не давал разглядеть что-либо вдали. Поднял оружие, прицелился, покачивая его туда-сюда. Через минуту или около того заметил на фоне ледяного склона силуэт, похожее на волка, примерно в 200 ярдах от меня. И выстрелил. Прислонил ружье к хижине и спустя некоторое время подошел к нему.
Проверив, что зверь мертв, я отправился за собаками и санями. Холод был столь сильным, что к моменту, когда я погрузил добычу в повозку – не прошло и получаса после выстрела – его лапы и язык уже примерзли.
Стрелка весов в хижине остановилась на отметке 154 фунта (69,8 кг). Шкура зверя оказалась длиной 8,5 футов (2,6 метра) и шириной 16 дюймов (40,6 см) по центру. Действительно, большой волк!
Сняв шкуру с него, я увидел в его желудке пять или шесть фунтов бараньего мяса и мотки шерсти. На следующий день, поднявшись на холм, я нашёл место, где он растерзал трёхлетнего барашка. Вероятно, сам съел немного, а потом пытался позвать других волков к этому пиршеству.
Бой на хребте
Однажды ноябрьским утром я искал следы лисицы на гравийном хребте позади моей хижины. В те времена лисы стоили немало, и я зарабатывал на жизнь их отловом. Снега на земле не было — необычное состояние для того времени года, и было довольно тепло. Я случайно посмотрел на север и вдалеке увидел что-то черное на склоне хребта. Я навел бинокль и разглядел двадцать волков, собравшихся вокруг какой-то добычи. Пока я наблюдал за ними, они начали драться, потом разбежались, побегали вокруг, а затем снова принялись за еду. Все особи, кроме двух, были черного цвета.
Дорога заняла около двух часов. Когда я предполагал, что волки уже должны быть в 300-400 ярдах от меня, остановился, чтобы проверить винтовку. Затем осторожно подошел к опушке, снял меховую шапку, медленно поднял голову и посмотрел одной серой волчице прямо в глаза. Сначала она подняла одну лапу и замерла, как собака-пойнтер. Уголком глаза заметил, что остальные выстроились по склону холма на расстоянии нескольких метров друг от друга. Волки наелись досыта, и я понял, что их добычей стала лосиха.
Я держал ружье подмышкой, направленное вперед, ни секунды не теряя времени. Резко поднял его и выстрелил в застывшую волчицу. Не думайте, что она долго стояла там — все случилось мгновенно. Поспешный выстрел. Промах! Волчица была так близка, что я просто решил, что целиться не нужно. Она повернулась и скрылась в ивах, и только тогда я заметил, что у нее нет передней лапы.
Я сел, прицелился и почти мгновенно выстрелил в одного из черных волков. Волк перевернулся и с грохотом упал на землю. Затем я направил оружие на другого волка и выстрелил снова. Волк упал, прижавшись к дереву. Я чуть не пропустил маленького волка, который начал убегать, но мой очередной выстрел застал его. Молодой хищник проскакал несколько метров, прежде чем упасть на землю.
Волки двигались медленно, их животы были набиты свежим лосиным мясом, и я открыл по ним огонь без лишних раздумий. Оставшуюся часть стрельбы я помню лишь смутно. Просто замахивался ружьем то на одного, то на другого волка: сначала на ближайшего, потом на дальнего. Когда они удалялись, я тщательно прицеливался и стрелял снова. Если не убивал с первого выстрела, он бежал туда, где в ивах притаились другие раненые и выжившие. Самый дальний – серый красавец – нырнул в ивы как раз в тот момент, когда я его выцеливал. Но и он не ушел от меня. Остался в ивах.
После боя я насчитал двадцать один выстрел и увидел восемь убитых волков на земле. Вспомнил о сером, которому удалось попасть. Место было трудно найти, но пробираясь зигзагами по краю ив, обнаружил кровавый след и последовал за ним.
Пройдя метров десять, заметил, как кусты впереди шевелятся. Животное, очевидно, притаилось до моего приближения, а увидев меня, стремительно стало убегать. Я ускорился вслед за ним, но в конце концов потерял из виду. Пришлось вернуться и продолжить идти по кровавому следу с начала.
Я нашёл место, где волк проскакал через ивы, вышел с другой стороны и двинулся по заросшей ковылем равнине. Я последовал прямо через равнину и поднялся на холм. По количеству крови, которое я там обнаружил, понял, что сделал меткий выстрел, и не ожидал, чтобы он ушёл далеко, прежде чем истечет кровью.
Дорога привела меня к одинокому кусту на высоком холме. Не думал, что волк остановится здесь, но любопытство взяло верх. Я пошёл, выставив вперёд ружьё и сняв с него предохранитель. В тот момент, когда я начал раздвигать кусты, серый зверь, скривив губы и разинув рот, зарычал и бросился на меня. Я нажал на курок, и волк упал в паре метров от моих ботинок.
Извлек его на открытое место и заметил, что первый выстрел перебил кость и перерезал артерию чуть выше бедра задней ноги. По зубам было видно, что это молодой волк, рожденный прошлой весной. Но зверь был крупным, около ста фунтов. Укусил бы меня, если бы не выстрел.
Я собрал всех застреленных хищников, развел костер и начал снимать с них шкуры. Работа заняла девять часов, и было уже глубокой ночью, когда я, едва шагая, пошел домой с грузом превосходных шкур.
Через несколько месяцев рейнджер застрелил трёхлапую волчицу в парке Мак-Кинли, примерно в пяти милях от того места, где я не попал. У неё всё ещё отсутствовала левая передняя лапа.
В Сэвидж-Ривер мне нравилось охотиться на волков и ловить их в капканы, но это было для меня не просто развлечением или источником меха.
Не жалею о том, что через несколько лет численность волков на Аляске уменьшилась, и горжусь тем, что с тех пор стараюсь сохранить ее. Некоторые считают, что волки не были главной причиной сокращения популяции оленей на Аляске. Не согласен. Когда так говорят, спрашиваю: Вы были там, когда стада оленей исчезали? Я был.
