В голове у меня мелькнуло, всё-таки я часто гуляю по лесу, множество троп не запомнить сразу, все сливаются в единое чувство радости от охоты.
Что такое типичная охота с гончими?
С первыми лучами солнца прибываете в лесные угодья зайцев и выводите из своих вольеров дорогих Вам охотничьих собак.
Через некоторое время прозвучит сигнал, и нужно будет приготовиться к подъему по лестнице.
Иногда добыча удается, а иногда нет. Если везение на твоей стороне, можно одолеть зайца, напоить собак, развести костер, выпить чаю, оценить свой успех и продолжить путешествие.
На охоте встречаются мгновения, которые навсегда остаются в памяти, словно киноплёнка с каждой мелочью, и возникают в нужный момент, по желанию.
Вот о таких случаях и расскажу…
В начале 2000-х приобрел я заводские патроны «Сафари», рекламировавшиеся в то время как дробовые. У меня тогда собралась стайка пегих англо-русских гончих: осанистый выжлец Гай, выжловка Чайка шести осеней и их сын, первоосенник Бой.
В декабре снег уже навалился хорошо, более чем на пятнадцать сантиметров.
После того как ночная метель прекратилась, а случилось это почти к обеду, я выехал в знакомые места, на границу ельника и пожни с покосами. Задумал я погонять русачков, ведь тогда ещё у нас их водились. Зайчий жир нигде не был виден, но рассчитывал я на мастерство и опыт своих собачек. Места-то им известные.
Выпустил собак на поиски, сам медленно шел по тропинке, где вывозили сено, русак всегда уходил от погони по этой дорожке, я прислушивался. И действительно, через некоторое время услышал — подбежали псы, сначала один залаял, явно зрячески, затем еще пару голосов присоединились, понятно, гончие свалились в кучу и начали гонку.
Глубокие ноты Гая напоминали барабаны. Чистое сопрано Чайки и высокий, с кричащими тонами дискант Боя создавали настоящий оркестр.
Хор так певуч, мелодичен и ровен,
Что твой Россини! что твой Бетховен!..
Гон четкий, без препятствий, стремительный, явно оставлен русаком или лисой. По голосам ясно слышно, что зверь двигается по этой тропе, значит, это точно русак. Лиса бы сначала ушла в лес. Прекрасно! Душа радуется от слаженной работы стайки.
Я встал у маленькой елочки, стоящей у края дорожки, чтобы не спугнуть зверя беспорядком своих ног. Ружье взялось в руки, предохранитель снят, на проверку привёл к плечу – ничего не мешает. Все готово, жду зверька.
И правда, на тропинке показался опытный русак прямо на меня. К моим ногам подскочил он примерно на двадцать метров, и я ногой сломал сучок. Заяц остановился от внезапного звука, ненадолго уселся.
Я произвел выстрел по нему из дробовика, тройкой. Думал уже, что он будет в рюкзаке, но заяц большим прыжком с дороги исчез в лесу между елями. Поймал его мушкой в прогалине и со второго ствола выстрелил. Русак дернулся (видно, попал я), затем сделал еще несколько прыжков и скрылся из виду.
Я стою в непонимании: как при такой дистанции смог промахнуться по сидящему зайцу? Подхожу к месту стрелы и вижу: контейнер от дроби раскрыт только с одной стороны, а вся дробь правее зайца, увел контейнер осыпью.
Мои пёсики прибежали, след исправили, гонка началась, но быстро закончилась. Думаю: всё, мой русачок лежит, добрали его. Иду по следу, чтобы не свернуть с пути. Там, где зайца дробь после второго выстрела настигла, капельки крови на следе.
Подхожу к собакам и вижу большой завал из нескольких ёлок, такой плотный, что и собакам внутрь не пролезть. Сверху вся эта крепость снегом завалена. Гончие, естественно, внутрь не полезли, а обошли завал кругом. Выхода заячьего нет, вот и замолчали. Попробовал я сам посмотреть, куда пропал русак, да только там собаки уже побывали, все следы затоптаны.
В душевном смятении (не могу оставить раненых), я подошёл к краю чащи, развёл костёр, дабы дым уносил в сторону завала, и сел ждать. Возможно, выйдет зайц из своего убежища?
Раньше применял это — действовало. Щенокчики немного крутнулись и пошли дальше искать.
Ждал зверя у костра до заката, иногда перебирал следы, чтобы не пропустить выход зайца, если тот появится. Но заяц не выходил. Возвращался к машине, грустный. Собаки пришли без энтузиазма, понятно: пороша действительно погибла.
С утра при свете я уже был у завала, собак в машине оставил, чтобы след не испортили, обошел его по кругу, но выхода заячьи нет.
Он исчез под этим зарослим лесом. Никому не достался, разве что весной енот его сожрет. На душе у меня муть, вот уж точно кошки скребут. Беляка я в тот день взял, да неприятный осадок на всю жизнь остался. С тех пор я дробовыми заводскими патронами на ответственных охотах не стреляю, только самозарядными.
Ещё раз случился подобный случай со мной. Охота закончилась успешно, и я наблюдал за реакцией собак.
В феврале того зимы снега было столько, что стали кататься на лыжах. С компанией гончих я отправился на охоту, вместе со старым знакомым по охотам, опытным Василичом. Пороша закончилась где-то к полуночи, поэтому найти свежие следы не составило труда. Мы медленно ехали по заснеженной лесовозной дороге, пролегающей через ельник. Места хорошие, заячьи.
Вскоре увидели на дорожке свежий след и тут же сметку. Проехали вперед двести метров, чтобы лазу не подшуметь, остановились, стали собираться, надевать белые костюмы. Только дверка осталась незакрытой, и собачки выскочили без команды. Тут же побежали по дороге размяться, оправиться. Натекли на след, метнулись в лес и заголосили по-зрячему. Понятно, мгновенно помкнули зверя.
Бросил я куртку с белого костюма, взял ружье и направился к лазу. Но не успел добраться. Выскочил на дорожку заяц метров в ста от меня, странного окраса, будто желтоватый, но не белый. Не похож он был и на рыжего зайца. Явно – тумак. Заяц увидел меня в черной куртке или услышал скрип снега от шагов.
Один прыжок – и он уже на противоположном берегу дороги в лесу. За ним тут же выскочили собаки, и началась погоня: лес загудел от шума. Ну думаю, пороша свежая, день только начался, наохотимся вдоволь. Так и оказалось.
Место для охоты было удобным: мы его между собой называли треугольником. С одной стороны – лесная дорога, по ельнику у ручья; от неё отходит лесовозная дорога в делянку. Примерно через пятьсот метров эти дороги соединяются квартальной просекой с бороздой опашки.
В итоге получается треугольник со сторонами длиной пятьсот метров. Внутри этого треугольника болотце сфагновое с редкими сосенками, видимое далеко только по краям ельник с ивовыми кустиками — места кормежки зайцев. Жиры там частенько находил. Потому заяц внутри обычно не задерживается, а старается «линять по ельнику через дорожки.
Мы с Василием заняли вершины этого треугольника, чтобы по сторонам карауливать друг другу. Я стою, слушаю гон, он то ближе подходит, то дальше отдаляется, вот-вот появится передо мной.
Нет, заяц внутри треугольника крутится, по дорожкам не выходит, наверное, моим видом спугнул его.
После коротких перемолчков, сначала как «зарёвом», по-зрячему, стали длиннее, уже с обычным голосом. В конце гон вовсе прекратился. Я взглянул на часы. Почти три часа в одном месте крутят! Ну что за чудеса! Погода мягкая, пороша свежая, стайка рабочая — должен заяц выйти.
Гон медленный из-за глубокого снега, выжловка Чайка едва плавает, поэтому заяц может лишь накидать петли, двойки, тройки, но всё равно в троих нужно было размотать их.
Подумал: тумак на то и тумак, необычный зверь, мог и по открытой местности исчезнуть. По тропинкам и по просеке обвел треугольник. Выходов нет ни для собак, ни для зайца.
Уговорились с Василием: он встанет у входа зайца, а я зайду внутрь треугольника, выстрелю и поощряю гончих, сказав им, что хозяин рядом. Посмотрю, что там за накрутка. На лыжах пробирался по ельнику и вышел на болото. Внутри всё в собачьих следах.
Три собаки за три часа всё перетоптали. Гончие подбежали на шум. Проверил и пошёл дальше искать, но не так бодро — подустал. Решил отдохнуть.
Сосна упавшая рядом лежала. Лыжи скинул, снег рукавицами смахнул и присел на ствол. Сосна немного просела под мной, и в ту же мгновение из неё вылетел зверь. У меня ружье у ствола стояло, так что выстрелить не успел. Позвал гончих: тут-тут! Быстро подвалили.
Гон продолжается. Я стремительно пересек границу ельника и сосняка, где след более заметен, очевидно, здесь часто проходил заяц.
В патронник поставил самозарядный патрон с дробью 0000. Все равно далеко не видно, а на близкой дистанции крупная дробь вернее пройдет сквозь ветви и хватит кучности, чтобы не обнесет зверя. Да и мясо целее будет без сплошной гематомы, как от попадания тройки в упор.
Недолго пришлось ждать. Появилось облако, прямо по собачьим следам движется, понимает, что давать новый след нельзя. Я не двигаюсь, чтобы не спугнуть его. А то помчится в чащу и пропадет бесследно. Зайц возле елочки уселся и ушами водит, собак слушает. Тут я выстрелил. Вижу — покатился. Подхожу, а зайца нет. Присмотрелся. Вот кровь и шерсть, и волосок.
Маленькая сосенка вся снегом завалена. Под ней лежит зверь, но далеко от меня. Гончие подошли, но внутрь им не пролезть. Легли рядом, отдыхают. Я крикнул Василичу: «Дошел!». Сам с ружьем в руках на изготовке стою. А вдруг тумак еще живой? Стрелять внутрь — значит разбить зверька, испортить трофей.
Василич подошёл, встал с ружьём. Я прут с развилкой на конце срезал, до тумака в норе достал, стал шерсть накручивать, чтобы за неё вытащить. Да не получается, рвется пух, а тушка не идёт. Это не куница. Главное, убедились, что тумак дошел и никуда уже не убежит. Пришлось мне ножом раскапывать снег, перерезать ветки и руками доставать трофей. Такая вот охота получилась.
Теперь расскажу о счастливой охоте. Чайка, моя выжловка, через год ослабела ногами, не успевала за другими выжловками, поэтому оставалось ее дома оставлять. Ее сын, Бой, в свою вторую осень расцвел, щенячье писк-кричание прекратилось, голос стал гулкий и доносчивый.
Набираясь опыта, чувство его становилось всё острее. Иногда он быстрее отца своего Гая счета-заявки правил. И по ногам они были равны, никто не отставал и не оспаривал. Но всё это я определял на слух, по голосам. А тут повезло увидеть вживую.
В середине ноября отправился в очередную охоту. Снега еще не было, а беляк к этому времени уже почти весь выцвел, его белого далеко видно было. В приручьевый ельник пустил собачек, любят беляки такие места, есть где спрятаться, где перекусить. Сам пошел по границе ельника и чистого соснового бора, суше там, тише идешь, не надо болотной жижей чавкать, и заяц любит по границам стаций проходить.
Выжлецы закрутились на жирах и быстро помчались. Я вижу: метров за сто от меня старый беляк выскочил из ельника, на тропинке сделал пару шагов и огромным прыжком скрылся под можжевеловым кустом и там спрятался. Я стою не шевелясь, идти на него смысла нет, заяц убежит, на выстрел не подойдёт, а переход оттопчу.
Собаки появились рядом, голоса слышались, оба следы вели. Не вдвоем пошли, короткая пауза, обходят по кругу, но в разные стороны. Каждый делает свое. Бой наткнулся на беляка, радостный крик раздался по-зрячему. Гон ушел по лесу полным ходом.
Тихо приближаюсь к месту двойки, стараюсь не издавать ни звука. Беляк обязательно вернется на лежку, здесь его и встречу.
Гон уходит по прямой, белячок «отрос» где-то и там пропал; опять тишина, уже подольше. Стою, любуюсь поздней осенью, дышу влажной прелью, в ней есть своя прелесть. Чу! Заголосили собачки, значит, выправили след, далеко, почти на грани слуха. А гон идет ко мне! Ружье в руки, все внимание. Сам как взведенная пружина. Кто-то внутри говорит: сейчас выскочит беляк.
Белый заяц прыгает неторопливо по зелёному мху. Удалось от него отойти на двадцать метров. Поднимаю ружье, делаю выстрел — и добыча моя в руках.
Подхожу, беру зайца, гончих не посылаю. Придут сами, вдруг же это шумящий беляк, лишь гонными их убью.
Вглядываюсь, где зайца на дерево подвесить. Вдруг в пятнадцати метрах от себя под упавшей сосной, среди пожелтевшей хвои, вижу белое пятно. То ли заяц, то ли нет. Берез рядом нет, значит, это не береста. Медленно кладу зайца на землю, беру ружье и из левого ствола выстреливаю. Но никакого движения нет. Подхожу ближе. Лежит убитым белый зверь под ветками. Чисто битый. Даже не шевельнулся.
Наличие собак во время выстрела было заметно: выстрел произведён, а место оставалось пустым. Снег бы помог сохраниться добыче, но погода подвела. Собаки прибыли в тот же момент. Первый снег не был шумовым. Выжлецы получили свои награды и улеглись на мох отдохнуть и насладиться заслуженной добычей. В этот миг я был самым счастливым охотником на свете.
Увидев плодотворную совместную работу своего смычка и добившись двух выгод одновременно, запомнил это событие на всю жизнь. До него шёл долгие семь лет. Потом было много разных охот — памятных и менее запоминающихся. Но эти никогда не забудутся.
