В лагере, утопающем в красотах Скалистых гор Колорадо на высоте 2895 метров над уровнем моря, вечер выдался прекрасным. Последние лучи заката раскрасили оранжевым румянцем зубчатые вершины камней. Вглядываясь в них, я ощущал вызов, брошенный горами: смогу ли я их покорить? Но им все равно, преуспею ли я или нет. Мои мысли терзала неуверенность. Достаточно ли хороша моя физическая подготовка? Увидим ли мы барана? И смогу ли я произвести точный выстрел, если да?
Получение лицензии на барана Скалистых гор стало для меня одновременно удачей и испытанием, так как такая возможность бывает только раз в жизни. Чувство волнения росло все лето перед долгожданной охотой, а вечером накануне ее начала я ощущал такую тяжесть в душе и теле, будто носил 50-килограммовый рюкзак.
Проводник Джесси и его помощники Тревор и Чед были тонкими, как борзые собаки, и крепкими, как стальной трос. Настоящие ветераны высокогорья с десятилетним стажем охоты на баранов, составляли лучшую команду охотников на этих животных в штате Колорадо. В противовес ей находились множество непредсказуемых факторов: погода, сами бараны и, конечно же, удача…
НЕОЖИДАННЫЕ ТРУДНОСТИ
Первый раз я побывал в горах Сан-Хуан на юго-западе Колорадо месяц назад, когда отправился на восьмичасовую поездку из дома на севере Колорадо, чтобы сопровождать проводника по отгону скота Джастина и его сына Риджа в разведывательном походе. Местность была такой, какой я ее себе представлял, мечтая об охоте на баранов: крутые суровые горы, обрамляющие длинные узкие долины, высокогорные альпийские луга, покрытые сочной травой и мелкими полевыми цветами, жаркое солнце и прохладный бриз, грубые крики сорок и журчащие ручьи в верховьях, где водится местная форель. Мы ехали на квадроциклах по широкой тропе, пока она не сузилась до пешеходной.
За having припарковала технику, совершили круговой поход длиной девять миль на высоте более 3 000 метров. Следуя советам о наблюдении за баранами от жителей отдаленного рыболовного лагеря, поднимались, внимательно осматривали близлежащие склоны и, ничего не увидев, двигались дальше, чтобы осмотреть другие. Вскоре заметили группу баранов, в которой были только самки и молодняк. Джастин пояснил, что в это время года они держатся отдельными стадами, а рогачи часто находятся где-то неподалеку.
Вернувшись к квадроциклам, мы проехали по каменистой тропе к следующему хребту. Предположение Джастина сбылось, и весь оставшийся день и вечер мы наблюдали за стадом баранов, пасущихся ближе к гребню. Меня волновала близость баранов, но смущало трудное ландшафтное положение.
Вернувшись домой вечером после того, как квадроцикл перевернулся на крутом повороте, я успел спрыгнуть за долю секунды до этого и жестко приземлился на левую ногу. В отделении неотложной помощи переломов не обнаружили, но боль была такой сильной, что едва мог доковылять по дому, не говоря уже о походе в горы. Реабилитация проходила с целеустремленной решимостью, и через две недели я снова начал ходить в походы. Примерно в то же время у меня начались проблемы с горной винтовкой.
Патроны для группы, которые я собирался применять на охоте, оказались некачественными, да и подача их в патронник вызвала затруднения. Поэтому я взял ружье Ruger American калибра .30-06 Rem, которое часто использовал при охоте на оленей.
Она обладала легкостью, точностью и надежностью, что было необходимо для охоты на толсторогов. Установив на неё прицел Swarovski с другого карабина, я подумал, что этот прицел стоит в четыре раза дороже винтовки. В те недели, когда не мог ходить, проводил утро на стрельбище, тренируясь на дистанции до 300 метров, лежа на коврике и стреляя со своего рюкзака…
За несколько дней до начала охоты нога зажила, и у меня в руках оказалась винтовка, которой я был уверен. Я загрузил пикап походным снаряжением, охотничьими рюкзаками, винтовкой, боеприпасами и двумя большими холодильниками, после чего отправился в высокогорье.
В ГОРЫ!
Тревор обнаружил хорошего барана за несколько дней до моего приезда, но с тех пор его не мог найти. Поэтому утром первого дня мы разделились: я с Джесси направились к месту крушения квадроцикла, а Тревор с Чедом пошли пешком по долине на запад от него, где во время разведки видели баранов. Утро было ясным и тихим, мне себя хорошо чувствовал.
Голова моя прояснилась, я немного расслабился, сосредоточившись на подъеме и наблюдениях. Тщательно прочесали склон горы, осматривая его в бинокль, но кроме нескольких оленей ничего не увидели. Через около трех часов Джесси уверенно сказал, что баранов на этом хребте нет. Пора было идти к Тревору и Чеду. Мы оставили вездеходы там, где тропа сужалась до тропинки, и, взвалив рюкзаки на плечи, пошли в горы. Через два километра обнаружили Тревора, сидящего рядом с тропой. Он прилип к зрительной трубе, направленной на противоположный гребень. Я плюхнулся рядом, и он жестом пригласил взглянуть.
Когда несколько серых животных попали в фокус подзорной трубы, я затаил дыхание. Бараны! В группе было около дюжины рогачей, в основном четырех- и шестилетних. Мы провели утро, наслаждаясь наблюдением за тем, как они кормятся, обнюхивают друг друга, облизывают камни и занимаются другими делами. Незадолго до полудня бараны устроились на отдых. Тем временем Джесси и Чед поднялись по склону позади нас, где была более высокая точка обзора.
Джесси и Чед увидели четырех баранов, лежащих немного дальше и выше той группы, за которой наблюдали мы. Один из них был старым и крупным самцом. Джесси сказал, что мы сможем подобраться к ним на расстояние 300 метров, если ветер не изменится и другая группа баранов не испортит нашу охоту.
Обсуждение плана подхода заняло много времени. Джесси через свой 15-кратный бинокль изучал колыхание травы на хребте и выяснил, что ветер там дует слева направо. По его словам, если будем держаться справа от молодых баранов, то сможем обойти их и добраться до старого рогача. Всем было понятно, что это огромный риск.
— Можем подняться на гору и попробовать, но гарантий нету, что получится, — сказал Джесси. — Все можем испортить. Лучше наблюдать за рогачом и ждать, пока тот переместится туда, где проще его выследить.
Я уже сделал выбор. Решение пришло легко, поскольку на горе пасся крупный барашек.
— Пошли, — сказал я.
Сильное солнце побудило снять верхнюю одежду и положить её в рюкзак. Подъем был не очень длинным, но прямой; более трехсот вертикальных метров делали его невероятно трудным. Я следовал за Джесси, Тревор — за мной. Чед остался у подножия горы, наблюдал за ситуацией и сообщал нам по рации об изменении поведения баранов. Если мы спугнем их, он увидит, в какую сторону они убегут. А если нам удастся добыть барана, он присоединится к нам, чтобы помочь спустить разделанный трофей.
Первый отрезок подъема состоял из лазанья по лесу. Мне казалось, что мои ноги будто весят гири, но я, собрав силы, вытерпел и карабкался вверх по склону, цепляясь за кустарник и маленькие деревья. В конце концов мы оказались выше леса, перед нами расстилался почти отвесный склон из скал с рыхлыми осыпями. Как только мы туда поднялись, все пошло не так, как хотелось. Ветер, который слабо и устойчиво дул слева направо, изменился, и я с ужасом почувствовал его прикосновение к затылку.
Я ногой отодвинул большой камень, он покатился вниз по горе, громыхая как барабанное соло на рок-концерте. Мы остановились. Через мгновение я увидел молодого барана, пробегающего по скале впереди. Я был уверен, что нас заметили, но Джесси продолжил ползти вверх по рыхлой сыпухе. Я следовал за ним, стараясь как можно осторожнее ставить ноги. Пищуха пронеслась передо мной с какими-то растениями во рту и нырнула под камень. Потом я увидел, как Джесси подполз к небольшой выемке с каменным выступом, похожим на подоконник, и заглянул через него в бинокль со встроенным дальномером, который я ему одолжил.
Присев на колени, я снял рюкзак, отстегнул винтовку, как можно тише дослал патрон в патронник, проверил предохранитель, затем подполз к Джесси сзади, толкая рюкзак и винтовку перед собой. Передо мной открылась огромная альпийская чаша, усеянная валунами. Проводник пальцами показал: два – шесть – ноль. Глубоко вздохнув, я медленно подтолкнул свой рюкзак к вершине скального выступа и положил на него винтовку. Джесси прошептал:
— Они нас заметили, уже на взводе…
Мое сердце упало. Неужели мы зря преодолели этот сложный подъем? Но слава Богу, бараны не побежали. Встали и с любопытством смотрели в нашу сторону. Я устроился ничком за винтовкой, стабилизируя ее так, как делал это бесчисленное количество раз дома, на 300-метровом рубеже. Джесси спокойно направлял меня на баранов, пока те не попали в поле зрения моего прицела. Большой баран был третьим спереди. Я пробежал перекрестием мимо одного, второго и увидел его. Он был намного больше остальных, стоял боком у основания огромного валуна, глядя прямо на меня. Королевский, величественный, великолепный…
Баран сделал несколько шагов вперед, но я не был готов к выстрелу. И тут, к моему полному изумлению, Джесси громко проревел: «Ба-а-а». Баран остановился и посмотрел в нашу сторону. Я мгновенно навел на него перекрестие, но что-то подсказывало мне, что попадание не будет смертельным. Этот выстрел должен быть идеальным. Я вздохнул, пошевелился, приняв более устойчивое положение. В это мгновение рогач снова пошел, а Джесси снова крикнул свое «ба-а-а». Винтовка была пристреляна на 200 метров. Я скорректировал сетку прицеливания и на выдохе нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, подобный раскату грома в горной долине.
ПОСЛЕДНИЙ ЗАБЕГ
— Твоя очередь! Перезаряжай оружие! — крикнул Джесси, поворачивая барабан револьвера.
Четыре барана побежали вверх по горе, включая моего. Мне нужно было сохранять спокойствие и хладнокровно сделать следующий выстрел. Я спросил Джесси о дальности, он ответил, что до барана 300 метров. Я потянулся и ввел нужные поправки, после чего попытался поймать убегающего рогача в прицел. Вдруг он остановился. Я выдохнул и навел перекрестие за его лопатку. Прежде чем я успел нажать на спусковой крючок, баран рухнул и покатился вниз по горе, как пушечное ядро. Старый крепкий рогач был уже мертв, когда бежал вверх, но просто еще не знал об этом. Я глубоко вздохнул, положил лоб на винтовку и произнес сердечную молитву благодарности, затем повернулся к Джесси и обнял его.
— Большое спасибо!
— Благодарю за то, что попал в цель,— отозвался Джесси, его улыбка была широкой как миля и сияла.
Тревор подбежал с поздравлениями и объятиями. Он не видел барана, но видел выстрел и нашу реакцию. Я разрядил винтовку и пошёл по осыпи позади остальных. Искали барана около валуна, где он изначально стоял. Его там не было. Тревор пошёл вверх по горе, Джесси направо, а я держался левее. Искали барана цвета камня в океане камней. Во мне нарастала паника. Действительно ли он мёртв? Может быть, он встал и побежал после того ужасного падения? Или покатился по дну котловины, которая обрывалась отвесными скалами далеко под нами?
Спускаясь к глубокой низине в течение нескольких минут, я посмотрел на поле щебня слева и заметил желтовато-коричневую вещь. Это был мой толсторог.
— Джесси! Я его вижу! — закричал я.
Долго мне потребовалось добраться туда, так трудно было двигаться по рыхлой каменной осыпи. Я хватал ртом воздух, скользил и спотыкался, а наконец добрался до трофея. Альтиметр на часах показывал 3596 метров над уровнем моря. Опустившись на колени, я обхватил руками основание великолепных рогов добычи. Это был прекрасный зрелый баран девяти лет отроду. Я подумал о подготовке и стрессе, о походах и травмах, о холостых выстрелах и тренировках, о сомнениях и страхах. Всё это собралось воедино, когда я обнимал свой трофей и смотрел вниз с высоты, которая была толсторогу родным домом.
В лагере у костра прошел вечер. Бараньи четверти в охотничьих сумках висели на ветках деревьев и остывали. Вырезку с барана я срезал, посолил, поперчил и положил на решетку над бревнами. Уставшие, голодные, но довольны, сидели у костра в дружеском молчании, наблюдая за приготовлением мяса, которое источало аромат на сотни метров вокруг.
Взглянув на зубчатые пики скал под звездным небом, я испытал бесконечную благодарность за возможность познакомиться с труднодоступным миром толсторогих баранов – символом этих гор и целью многочисленных охотников.
