Приехав на открытие загонной охоты в Ельню Смоленской области, я обнаружил, что в единственной городской гостинице свободных номеров нет. Тогда отправился на охотничью базу, которая располагалась в тридцати минутах езды от города.
Все спали. Чтобы не беспокоить отдыхающих, решил переночевать в машине. Расстелив спальник, которым давно не пользовался, удобно свернулся на заднем диване машины и быстро уснул. А ночью меня разбудили тяжелые капли дождя, которые снова усыпили.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
В последний раз я проснулся от хлопанья автомобильных дверей и громких разговоров охотников и загонщиков. Происходили последние сборы, инструктаж с повторением правил охоты, и давалась короткая сводка происшествий, чтобы лишний раз напомнить о последствиях небрежности в обращении с оружием. Перечень разрешенных к отстрелу животных оказался большим и включал быков, оленей с рогами, косуль, волков и медведей, которых в этом году стало слишком много (корова с телёнком и медведица с приплодом, разумеется, не входили в список). Но вот прозвучала долгожданная команда «По машинам!», и все направились к старым раздолбанным буханкам, которые послужили бы нам не только средством доставки на места загонов, но и укрытием от дождя, а кому-то даже для короткого сна во время переездов.
Со временем снаряжение охотника стало удобным и модным для каждого сезона. К оружию и прицелам добавились видеокамеры экшн, которые крепили на головных уборах. От них много пользы: они фиксируют происходящее в реальном времени и документируют ситуации, которые могут вызвать споры. Правда, в этом хозяйстве спорили редко, принимающая сторона с пониманием относилась к нашим действиям и сильно не досаждала своими требованиями, а мы старались не злоупотреблять их лояльностью. Интересные кадры попадали в видеоотчеты нашего организатора, да и фильмы он монтировал интересные, с приятным юморком. Проехав несколько километров по асфальту, машины свернули в поля.
Начало движения сопровождалось резкими рывками и раскачиваниями, словно шлюпку толкало волны. Водитель с рулем справлялся, а вот пассажирам приходилось удерживать равновесие. Каждый понимал, что приближается момент, ради которого приехал сюда. Передние машины остановились на расстоянии примерно ста метров друг от друга, а на обочине появились яркие «буйки» в светящихся жилетах. В полумраке они светились, словно гирлянды на фоне пожелтевшей травы. Когда моя очередь подошла, я спрыгнул с подножки и осмотрелся. Место мне понравилось: перспективное, с хорошим обзором. За спиной — непаханное поле, заросшее разнотравьем, впереди — редкие кустарники. По обломанным веткам понял, что здесь кормится лось. Стебли высокой травы, пожелтевшие от первых заморозков, тихо шелестели под порывами налетающего ветерка.
Радиоэфир ожил. Моя рация, настроена на две волны (наша и волну загонщиков), тайно, через наушники, сообщала обо всем. Начался первый загон. Иногда первые же загоны приносили трофеи, и к обеду уже обсуждалось, не пора ли возвращаться домой. Но такое случалось редко, обычно в первый день открытия охоты, когда зверь избалован спокойной жизнью и его много.
Все сохранили молчание на номерах. Собаки не выли. Загонщики, тихо ободряя друг друга, шли по невидимой чащу. Прошел час. По всей видимости, зверя не было. Вдоль номеров пробежал Слон — лайка с необычной кличкой. Конечно, ничего общего с африканским гигантом у нее не было. Поджарая, легкая в движениях, как и все лайки, собака бежала вдоль линии стрелков в поисках хозяина. По рации кто-то сообщил о выходе загонщика, за ним — другого. Я присел на раскладной стульчик и налил себе стаканчик ароматного чая с имбирем. Но тут поступила команда главному разряжаться, зачехляться и ждать машину для переезда на новое место. Погрузились, поехали. По дороге слушали загонщиков и главного. И снова головной уазик стал притормаживать в поле, а яркая гирлянда флуоресцентных безрукавок зажглась вдоль леса.
За полдень небо помрачнело. Водяная пыль превратилась в дождь, не обрадованный многими. Накинув капюшон и спрятав карабин под курткой, я сел на стульчик. Загонщики выражали недовольство грубыми словами. Так прошел второй загон.
Охотники торопились запрыгнуть в машины от дождя, когда буханки начали собирать их на дороге. Водители остановились на просеке. В эфире началось обсуждение маршрута. Голоса звучали с досадой и раздражением.
Охотники вспоминали трех лосей, мирно пасущихся утром на рапсовом поле, и гадали, куда они пропали. Дождь то усиливался, то затихал, а затем обрушился ливнем. Переждав его, охотники снова расставились по номерам, закутавшись в дождевики. Я был рад, что оделся по погоде.
Снова скучный эфир и молчаливые псы. После третьего загона перекусили. Хотелось водки и горячих щей с чесноком, но пришлось есть бутерброды и пить чай из термосов. Небо посветлело, солнце, пробившись сквозь серость низко висящих облаков, подняло настроение. И мы вновь затряслись по ухабам. А дальше расстановка по номерам, усталые голоса в эфире. «Последний загон», — подумал я почти с облегчением. Кто-то пошутил: «Все будет как всегда. Зверя добудем в темноте, под дождем, и в фонарной подсветке будем разделывать до полуночи». Но этого не случилось.
В гостинице нашёл номер без подселения. Рад возможности выспаться на большой кровати после ужина с обсуждением оружия и боеприпасов, я лёг спать.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Открыв глаза, осмотрелся в номере. Попытался представить себя дома, но не получилось. Чувство оторванности мешало воображению. «Хочу домой!», — решил я, даже не думая о трофее. Не спеша позавтракал домашними заготовками, собрался и вышел на улицу. Появились первые охотники: выносили из гостиницы тяжелые рюкзаки и кофры с оружием. Я поехал на базу, не дожидаясь остальных. На центральной улице было немноголюдно. Знакомая дорога и поворот на грунтовку. Задорный лай собак и угарный выхлоп прогреваемых буханок.
Сборы утром прошли неожиданно быстро, инструктаж был коротким, без привычного вступительного слова. Все понимали, куда садиться. Расселись и поехали по дороге, которая менялась от асфальта к грунтовке, колеям и ухабам. Ехали вдоль поля, затем через лес. «Здесь мы не были раньше», – подумал я. Начали расставляться: в плотном лесу с гладкими ружьями, на просторах – с нарезными стволами. На полянах стояли прочные вышки, собранные из толстого бревна. Владимир Николаевич оставил меня на одной из них, шепнув на ухо, что это перспективное место, возможны выходы медведей и волков.
Пробравшись сквозь кусты, провернул конструкцию и полез наверх. Вид был прекрасный во все стороны. Охотничье воображение рисовало появление зверя у подходов к моему посту. Покрутив кратность на прицеле, выбрал оптимальную и, включив рацию, погрузился в прослушивание лесных новостей. Вскоре номера расставились, после чего прозвучала команда начинать загон.
Из дремучего леса доносились еле слышные крики погонщиков. В некоторых случаях голос доходил до меня через наушники. Наконец я получил обнадеживающее сообщение о том, что бык прошел по махах, однако не в направлении номеров, а вдоль них.
— Утоптали тропу. Место свежее. Работает собака.
Навигаторы, установленные на лодках, делали их легко заметными. Движение судов по лесу отражалось на экранах «Garmin» с предельной точностью – каждый метр был виден.
Слон направился к солонцу. Оттуда повернул на заросли. Затем снова свернул, уже на дорогу, — говорил первый загонщик.
Второй докладывал:
— Свежий след медведя виден. Лапа внушительная. Моя же где-то крутится около заброшенной фермы…
Разговоры повеселили меня, и на соседних койках, обратил внимание, охотники тоже напряглись и собрались вместе.
Вдоль леса корова, к телефону прислонившись, погружена в мысли.
Я опознал голос Алексея. Его место было справа. В оптический прицел я плохо видел.
— Включи хотя бы камеры, — шепнул Антон.
Сказав это, лосиха, пригнув шею, в несколько прыжков перебежала дорогу и скрылась среди деревьев. Через секунду за матерью пробежал телёнок. События очередного загона завершились. В лесу замаячила оранжевая куртка загонщика. Вскоре он вышел из леса и устало присел на поваленную березу. Достал сигарету и с наслаждением закурил. Был около двенадцати. После такого неудачного дня Владимир Николаевич как-то сгрустнул, и его грусть передалась загонщикам. Толпой они стояли в стороне и обсуждали, куда ехать. Не желая их нервировать, мы молча стояли. Шутили мы, хотя, конечно, недоумевали, как и организаторы. Пожалуй, на открытие охоты так грустно всем было впервые. Но день только начинался, времени хватало, и нас снова погрузили в машины и повезли на новое место. Там наскоро расставили всё, и вот по рации прозвучала команда загонщикам начинать. Это уже был седьмой загон за два дня нашей охоты…
— Антон! Взгляд только устремился за пределы загона, как мимо промчалась неизвестная мне серая собака.
Антон промолчал ненадолго, а затем ответил:
— Возможно, это волк? — в голосе звучала ирония.
Вновь установилась тишина. Один из смотрителей начал говорить:
Кто-то находится приблизительно в пятидесяти метрах, идти на стрелковый полигон не желает. Движется то туда, то сюда. Собак больше нет видно. Марс опять отошёл к жевательным игрушкам…
Пригнувшись, сделайте выстрел.
Прозвучал выстрел — первый за два дня. Я даже вздрогнул. «Дожил», — подумал я. — Уже от выстрела на охоте вздрагиваю».
Зверь оказался упрямым: вывернулся и, обойдя загонщиков, скрылся. Снова тишина. В чаще показалась оранжевая жилетка, и скоро из леса вышел Робертович. Мокрый и усталый, он сел на корточки. Когда нас собрали для погрузки, выяснилось, что пропал его Мишка. Он видел передвижения пса в «Гармине». Отчаявшись звать собаку, Робертович заломил двустволку и извлек из стволов звуки горна, пытаясь таким образом подозвать Мишку. Такого я еще не видел. Загонщик гудел и смотрел на экран монитора, стараясь понять, слышит ли его собака. Наконец, призывы подействовали. Пес вышел из леса и, виновато повиливая скрученным в кренделек хвостом, закружил у ног хозяина.
Четвертый час шел. Вымотанные загонщики решили закончить работу. Охотники не сдавались. Несколько человек согласились пойти в загон, предложение понравилось и было принято. Переезд оказался коротким. На повороте я увидел, как два УАЗа оторвались от колонны и исчезли за лесом. Мы расставились вдоль поля.
Владимир по рации дал команду к началу. К голосам загонщиков прибавились бодрые крики ребят. Ребята знали, как работать, потому что частенько на охотах, собираясь большой компанией, одни занимали места стрелков, а другие шли в загон, а затем менялись. Некоторым даже больше нравилась роль загонщиков: и увидеть можно больше, и почувствовать.
Вскоре на правом фланге прогремели выстрелы. Антон прервал молчание в эфире.
— Кто стрелял?
— Стрелял ДПС. Лежит.
— С рогами хотя бы?
— Да.
Увядало небо. Впереди предстояла трудная работа. Припомнилась известная фраза: «Охота — это все до выстрела». Поспешили, но взглянув на часы, поняли, что обманчивая осенняя тень создает ощущение ночи, а по факту лишь половина седьмого. Решили приготовить ужин из добытого мяса на костре. Вскоре на сковороде заскворчала печенка, густо посыпанная луком. Во влажном воздухе вкусно запахло едой. Настроение улучшилось.
Охотники с нетерпением ждали конца затеи, а вокруг раздавались ликование и восторги.
