Последний патрон обычно оставляют на крайний случай, когда выхода нет и остается лишь единственно верное решение. В самый последний момент, приставленным к виску стволом и пальцем на спусковом крючке, случается чудо: герой остаётся жив. Но в нашем случае не блокбастер, а реальная история с обычными людьми, которые не мечтают о геройстве, но всегда рады счастливой развязке собственных жизненных испытаний.
Перед последним днем охоты на копытных выяснилось, что у егеря еще оставалась незакрытая лицензия на взрослого кабана. Егерь «прижимистый», как говорится, дотянул до края в надежде максимально продлить удовольствие. По его предварительному звонку с раннего утра собралась команда охотников, желавших принять участие в отстреле, на который дается последний шанс в сезоне. Сам егерь расхворался (не то грипп, не то простуда) и возглавить охоту не смог, остался дома, но формальности были соблюдены: составлен список участников из семи человек, проведен инструктаж, назначен бригадир, даны важные наставления и напутствия.
Шумной компанией, шутя друг с другом, охотники с двумя опытными лайками уселись в КУНГ вездехода и отправились к месту охоты в хорошем настроении. За полчаса, шуткой да прибауткой добрались до места. Бригадир расставил стрелков по номерам, сам с двумя помощниками и собаками подошел к загону. Пусто. Переехали на другое место — всё также пусто. Сделали третий загон: кабан прошел сквозь номера, собаки не сработали, как будто ничего не слышат.
Оптимизм хватил только на четыре загона. Результат был нулевым, стрелки приуныли, загонщики оказались в затруднительном положении, а собаки утомились. Собрались возле «шишиги» для совещания. Большинством голосов с одним воздержавшимся постановили: день не удался, через два часа наступят сумерки, охоту прекращаем, пора перекусить. Жаль, что не «на кровлях», да видно, не судьба. Перекус организовали с костерком, поджарив сосиски и сало на шампурах, возлияния произвели под тосты, соответствующие моменту. Стало жарко даже на морозе: лица раскраснелись, ватники и тулупы распахнуты, шапки сняты, рукавицы развешены по карманам…
Не получив желанного приза, настроение стабилизировалось, даже проявились признаки радости и легкомыслия.
— Целый день на охоте, в лесу, а ни одного выстрела? Даже загонщики сегодня тихонько, экономно, без стрельбы, — первым стал проявлять инициативу бригадир. — А ну прогреем стволы, чтобы пауки не завелись!
Вскинув двустволку, он прицелился и выстрелил по сосне на обочине дороги в тридцати шагах от себя. Пулями расщепились сухие ветки дерева и толстая ветка, торчащая метрах в четырех от земли. На стволе было много таких сухих веток и сучков, что не осталось незамеченным для остальных. Бригадир поддержал дружно выстрелы. Если не сама охота, то хотя бы такая «отдушина» наполнила всех радостным возбуждением. Канонада, сопровождаемая то восклицаниями радости, то театральными стонами сожаления, продолжалась минут десять: патронов не жалели.
— Зачем жалеть? Сезон окончен, да сроки хранения поджимают: моим «фугасам» уже пять лет, не меньше, — справедливо заметил бригадир, выстрелив очередным суком из ствола и посоветовав последовать его примеру.
В ход пошли картечь, дробовые заряды — всё, что было под рукой. Когда тишина установилась (боеприпасы закончились), охотники услышали заливистый лай собак, про которых забыли во время суеты. Лайки явно работали по зверю!
— Ну и что же это такое? — воскликнул бригадир, удивляясь. — Кто снаряжение имеет, вслед за мной!
Зарядив стволы картечью и жаканом — последним, что сохранил, он бросился через придорожные кусты и редкий сосонник на заполошный лай собак, которые ожесточенными атаками отчаянно удерживали свою жертву, заставляя ее крутиться на одном месте, давая им отпор. Бригада последовали за предводителем, но не так ретиво: незаряженные ружья были теперь бесполезны и не заряжали смелостью и оптимизмом своих беспечных хозяев. На виду охотников, гуськом выбежавших на открытый пойменный участок, крупный кабан поддел рылом одну из собак, особо рьяно на него наседавшую и не успевшую увернуться, и сиганул мощным прыжком с обрывистого берега прямо в ручей.
Снег был неглубок, поэтому бригадир быстро подошел к крутому обрыву. Внизу на льду замерзшего ручья неуклюже ворочался секач, пытаясь собраться с ногами после падения. С нескольких метров промахнуться было трудно: первый выстрел попал в голову вепря и вывернул ему клыкастую челюсть, но не оказался смертельным. Второй… Осечка патрона сорвала второй выстрел. Этот момент разделил лирическую часть истории от ее серьезной части.
Раненый секач, разъяренный болезненным ранением, ловко взобрался наверх и с яростной силой погнался за убегающим стрелком, вовремя почувствовавшем опасность. От страха можно бежать так быстро, что начнёт болеть селезенка, но всё же не быстрее дикого зверя, жаждущего мести. Вторая лайка, выжившая от клыков, безучастно пыталась своим дерзким вмешательством отвлечь монстра, взъерошившего горбатый загривок в гневе. Охотники, наблюдавшие с боку за происходящим, делали всё возможное: махали руками, кричали громко, свистели пронзительно… Но это было бесполезно! Расплата казалась неизбежной.
Расстояние уменьшилось до такой степени, что бригадир уже слышал тяжёлый сап преследователя позади себя. Превозмогая усталость и лихорадочно дыша, человек повернулся и в отчаянии успел взвести курок осекшегося ствола. Он спусковой рычаг, направив ружье в сторону кабана. Чудеса! Вспыхнул спасительный выстрел. Свиная туша, юзом пробуровив по инерции снег и мерзлую почву, замертво упала у ног победителя. У ног — прямо как в блокбастере.
Заголовок рассказа точно отражает суть: главный герой – типичный герой, судьба играет заметную роль, а итог – счастливый финал.
Для серьёзной охоты лучше не использовать просроченные патроны, так как могут не сработать в нужный момент.
