Сибирь предвещала: идет череда бед, нисколько не стремится укорачиваться. Сегодня могучему Енисею приходится показывать, как трудно живется в его реках легендарным тайменьским косякам, когда-то приметно богатым, а сегодня изрядно захиревшим. Введен запрет на добычу, однако таймень на Енисее не радуется вольготному сегодняшнему обитанию. У меня есть повод рассказать эту историю о рыбе, которая развивалась в двадцатом веке и продолжает нас беспокоить уже в двадцать первом.
Когда же всё-таки это произошло? Уже потопчили мелководья Азовского моря, по волнам его суетливым и весьма обильным. Стальной армадой мощных траулеров затоптали. На представительном съезде в Москве писатель Шолохов произнёс встревожённые слова о том, что подчистую вычерпали запасы уникального южного бассейна. Ужас! Главный рыбак страны, союзный министр, эксплуатирует природу так, что ни одному хищнику и не приснится.
Сменялись руководители, каждый из которых неизбежно становился объектом критики и публичных высмеиваний.
Жизнь в солоноватых водах, где краснорыбье быстро набирает вес, едва шла своим чередом.
Нельзя сказать, что меры не предпринимались, но ведомственные границы создавали мощную преграду для действий. С такой негибкостью – удивлением было бы лишь отсутствие такого положения дел.
В XXI веке она остаётся престижной, неизменно вершится в деловых кругах. Прежде её сталинско-бюрократические формы противостояли народному недовольству. Сегодня… пока успешно бюрократический аппарат устоит перед любой критикой.
Речь не пойдёт о том, как от неё избавиться. Вопрос для партий более ответственных, где на первом месте не демагогия, а социальная работа, улучшение среды обитания для людей. Давайте всё же признаем не очень решительные старания XX века.
Не работал ли осетровый завод в Ачуево? Или может быть, осетровая станция в Темрюке не существовала? Нерестово-выростные хозяйства на Кубани занимали, к слову, площадь в несколько десятков гектарных тысяч.
Радость защитников природы была неполной.
Что касается тарани, судака, белуги и прочих вкусностей, лица добытчиков по всему прежнему обильной местности выглядели уныло и равнодушно.
Я плыл по Дону на катере из Ростова в Азов. Погода была идеальной. Красное лето здесь всем знакомо. Наш кораблик двигался к устью реки около Петрова дня.
Петр-Павел уже час отнял, Илья-пророк два забрал, но солнце грело южно. Я расположился на верхней палубе и стал устремлять взгляд в густые заросли островов, в низменные места для зайцев.
Народные приметы о том, что овес к этому времени должен был вырасти до половины роста — на донских берегах не обнаружены. Если что и появилось, то вблизи реки, на зеленых холмах, растила плакун-траву. Высота ее была метр, хорошо различимая, с кистями красноватых цветов.
Несложно заметить и темного цвета щавель с конскими листьями. Его цветки обладают изящной пушистостью, как будто пчёлы оселлись на плотных стеблях, наполнившись пыльцой.
Берега плыли неспешно, пропитанные историей. Здесь веками сражалась Южная Русь с татарскими ордами и турецкими пашами. Говорят, неподалёку от Старочеркасской станицы есть тополиная роща. Называют её Монастырским урочищем, и она печально знаменита — здесь в бою с янычарами погибло множество казаков.
Даже само по себе почтенное поселение Азов, куда я двигался, — удивительный уголок. На возвышенном берегу славной реки здесь расположено поселение с шестого века… до нашей эры.
Помнишь Тьмутаракань? Лишь головой покачнешь. Это княжество древних русичей недавно, по историческим меркам, просуществовало у солоноватых, превосходно синих морских вод. Не удивляйся внезапно: тебя, журналист, ждет небольшой городок, равный по возрасту Риму и Самарканду.
Вглядываясь по сторонам, вспоминали здесь дремучую старовину. Между тем сослуживцы на палубе устроили между собой пустую болтовню.
И об чем же гутарили путешествующие станичники?
Как-то странно, столько времени прошло, а браконьеров всё нет.
Прошедший год был нелюдным.
«Как полагаешь? Рыбохрана лютует?»
Ленький баск ответил: «Может быть, и так. Может, вообще не спит. И вдруг опять — всё как будто ничего не произошло, лишь бы кот наплакал».
Я, признаюсь, не отличался ослепительным обаянием перед Донами. Но с потоком к нему хорошо знаком.
Ходил по берегам, сидел с рыболовной снастью. О результатах рыбалки… спутники не получили от меня сомнения. Мог бы повернуть назад, ведь у него был набит карман убеждениями. Какие?
В каждом доме всегда хватало копченого, соленого, вяленого лакомства. Что касается подводо-луговой свежести, будь готов к ловле как с хитрой снастью, так и с обыкновенным удочкой из ореха.
В пути пассажиры на катере много говорят о всяком. Не будешь же вмешиваться в чужие разговоры своим многолетним опытом. И вот, когда сегодняшний день красными рассветными лучами поднимается над просторными водами Евразии, приходится все пристальней и пристальней вглядываться в пустеющую синь живительных вод, где для обитателей — нет прибытка. Зато хватает рыбного, почти повсеместного недостатка.
Почему нельзя упомянуть об избытке нефтяных загрязняющих веществ в водной среде северных и южных регионов?
