Осень получилась затяжной, но рыбной. Первая волна судачиных восторгов вынесла нас на небывалую высоту, и показалось, что круче просто не может быть. Не в смысле рыбалки, а в смысле нас. А куда деваться? «Напоролонили» и «натвистерили» столько, что сколько прошлую жизнь не вспоминай, а ничего достойного не всплывает. И, как всегда бывает: только оптовая ловля завершилась – начались претензии.
То ветер не тот, то пьяные соперники на наших ямах перегаром всю рыбу испортили. А между тем зимняя погода уже подошла совсем близко, вот только распутица на дорогах все никак не укладывалась. А как мы ее ждали!
Напарник по части бездорожья — полный маньяк. Его любой природный беспредел интересует не меньше, чем рыба. И с июля он начинает пугать тем, что когда слой дорожной грязи достигнет полуметровой толщины и все «балалайки», съехав с асфальта, увязнут по самые глушители, мы на его «Ниве» доедем до белорусских болот, если тамошние партизаны дорогу не заминируют. А так как дар внушения у него сильно развит, то оба мы с этого самого июля только осень и ждем. Бывает, не поймаем ничего в очередной раз – горя нет. Мимо осени никак не пронесет, а уж там разберемся.
Дошло до того, что в нормальную погоду совсем ездить перестали. Просто противно. Ловится судак, а удовлетворения нет. Но еще хуже то, что весь берег «балалайками» заставлен. Разве это рыбалка? Вот кончатся «балалайки», и мы начнем.
Осень всё суше. Несколько раз размокла и опять засыхает. Это не наша осень!
Съездили разок после дождей. Не то. Из «балалаек» остались только самые безбашенные, судак ловится, но слабо, как бы по инерции. Но ловится. Если бы не наши бездорожные тараканы – приезжай и лови. Тем более, времени у нас вагон, бензина – маленькая тележка. Дома сварливые жены, тещи, коты и попугаи. Куда себя девать – просто не знаем. Но на рыбалку ехать противно.
С утра встаём – и к окну. Сухо. День пропал. Неделя пропала. Месяц пропал. Сезон пропадает. Но не может же зима начаться без распутицы. Точнее, осень кончиться.
Может быть? Уже и лобовые стекла замерзают, без скребка со стоянки не выехать.
Впервые появилась мысль, о которой сейчас пишу. Что мы тогда ждём?
– На рыбалку охота?
– Да не то слово, зуд во всем организме.
– Рыба ловится?
– Поймали же пять судаков.
– Перегар на ямах висит?
– Висит, но пучками и не такой плотный.
– А что мешает поехать?
– Дороги. Совсем сухие.
– А как думаешь, кто наш секрет не знает, сейчас там ловит?
– Наверное. Рыба же есть.
– Так, может, съедем? Не ради рыбалки. Проверим правдивость наших рассуждений.
Понимаю, что противно, но перетерпим.
И мы едем.
С утра сквозь теплые, изолирующие шум окна, картина жуткая – солнышко прожигает в стекле дыру, березы под окном не шевелятся и не делают ветер. Кот развалился, демонстрируя мартовские фантазии. Куда, спрашивается, ехать? Но – уговор.
Звонка всё нет. Ещё десять минут, и, разомлевши, лягу рядом с котом, хотя шансов у меня нет.
Всё же мужское слово — кремень. Поехали.
Подъездом можно назвать не рай. Тень, легкий ветер и ни одного валяющегося кверху брюшком. В теплой «Ниве» разговариваем на редкость мало. Предстоит серьезная работа – рыбалка. «Рыболовство», одним словом.
Дороги, как и ожидалось, совсем неправильные. Деревенская рухлядь от «Запорожца» до «Лексуса» то и дело заставляет нас сворачивать на обочину. На обочине — как раз наша дорога.
Вот и вода. Спускаемся с высокого берега. Взгляд направо – никого! Едем левее, на своё место. Переваливаем через бугор – никого!!!
Честное слово, впервые в жизни. На волне нахлобученного счастья вылетаем из машины и… всё быстро кончается.
Ветер холодный и пронзительный. Дует с берега и сначала нам не страшен, но очень уж неуютно. На полусогнутых возимся с лодками. Куда-то подевалась радость одиночества и особенно допекает мысль, что с каждым днем будет хуже.
– Не закрытие ли это сезона?
– Да, стоит подумать…
Грузимся и по ветру быстро добираемся до русла. Где-то внутри зарождается подленькая мысль, что мы попали. На русле ветер гуляет, как у себя дома. Холодный, пронизывающий. Завидую коту. Все умные дома сидят, за прошедшие 10 дней нарыбачились. В тепле. А рыба – та же. Не факт, что сегодня крупнее будет. Если будет. Если на яме хоть как-то встать удастся. Никакой якорь не удержит. Очередной поворот, и впервые ветер в лицо. Даже на русле барашки.
Дойдем до ямы. Товарищ встает в условное затишье, а я прижимаюсь к камышу на противоположном берегу. Ловить в такой ветер неудобно. Плетенку сдувает, ступенька «ломается». А при нулевой температуре радость от рыбалки еще больше.
Кинув десяток раз, начинаю замерзать даже в зимнем комплекте. Переплываю к коллеге, но теперь его сектор приходится делить на двоих. И вдруг он вытаскивает судака. Казалось бы, мы уже привыкли к судаку, и этот, обычного цвета и размера, привычно ударил в поролонку, но оба удивлены. Непогода за 10 минут сделала нас скептиками, и улов удивил. Хотя удивиться было чему. Судак схватил поролонку за хвост, не дотянувшись до крючков, но только в лодке согласился сказать «А».
Потом был нарастающий холод, подрастающие бараны на воде и наши попытки «поролонить» и «силиконить» на соседних ямах. Попытки тщетные и подтверждающие то, что судак этот одинокий под стать нам – маньяк какой-то.
Лучшим в этой рыбалке был чай. Был он горячим, добрым, и можно было пить его спиной к ветру.
А потом было закрытие сезона.
– Это что, снег что ли?
Ветром камыш разбрасывал свой пух и другие обрывки, потому редкий снег не заметили сразу.
– Да. Настоящее закрытие сезона.
Не знали, что закроют через 10 минут.
За эти минуты всё превратилось в настоящую метель. Друг вдруг начал исчезать в двадцати метрах от меня, а снег даже не падал. Он летал над водой, тычась в глаза и подталкивая к мысли, что сезон закрыли десять минут назад.
Самым неприятным должно было стать возвращение. Именно от машины он летел навстречу нам. Нет, летел, конечно, навстречу зиме, а мы случайно попались ему на пути. На самом малом ходу, против ветра и волны, сырые от брызг, холодные и измученные дискомфортом, добрались до машины и родилось совершенно новое желание – заплатить деревенским пацанам, чтобы собрали и уложили в машину наши лодки и снасти.
Снег уже лежал на земле. Одинокий судак стал жалким опровержением сумасбродной теории. Поняли, что лучше рыбу ловить как все. Когда и ты, и она этого хотите. А вот при отсутствии желания у одной из сторон делать этого не следует. Особенно, если желания нет у тебя.
Мы рыбаки, и когда от машинного тепла подсохло белье, когда на подъезде к городу метель стала стихать, по крайней мере один из нас высказал крамольную мысль, что лодку консервировать пока не будет. Ничего не поймав в метель и оставшись без поклевки, в высушенном комбезе и со свежим чаем еще можно на что-то рассчитывать.
Правда, без товарища и без «Нивы». Но от этого будущий улов, в красках преподнесенный коллеге, стал бы еще сладостнее. И это придает силы.
