В апреле тетерева прилетают на токовище в три часа ночи. Чуфыкают в темноте, затем начинают бормотать. Когда утренний свет позволяет рассмотреть хоть какие-то детали, тетеревиный ток уже в разгаре. Но фотографировать еще нельзя: не хватает света.
Тетерева шепчут рядом, за стенкой моей палатки. Вечером я укладываюсь в спальник на туристической пенке, а утром — только снять с птиц кадр. Такая картина повторяется уже несколько дней. Каждое утро я вижу: на прошлогодних сухих стеблях трав иней, из клювов разгоряченных птиц идет пар, а фиолетово-черные силуэты тетеревов выделяются на фоне почти белого прошлогоднего бурьяна.
Проснувшись от первых звуков токующего тока, долго рассматривал темноту. Фотоаппарат и штатив доставать не стал, зато на магнитофон записал голоса птиц рядом (тогда звук записывали на пленочный «девайс»). Вставил чистую кассету, воткнул выносной микрофон, включил запись и снова уснул. Уж очень хотелось спать в эти ранне-утренние морозные часы, а мысль о том, что нужное дело сделается само собой, без моего участия, успокаивала.
Я проснулся от щелчка «автостопа» — кассета кончилась, полностью записавшись. Прошло, видимо, 45 минут, стало заметно светлее. Теперь можно начинать фотосъемку. Но тетерева изменили свое поведение, стали не такие бойкие, как в предрассветных сумерках. Отошли подальше и уже не дерутся — ничего интересного. Над горизонтом встало солнце, и самцы начали разлетаться.
В доме я внимательно прослушал всю запись с тетеревинного тока. Вначале всё прекрасно: птицы громко чирикают и бормотали. Потом появились странные посторонние звуки, которые то волнами накатывали, то затихали, снова усиливаясь и заглушали тетеревов…
Это же мой храп! Мне казалось, что я чуть-чуть прихрамонил, вполузри… Нет, спал крепко. Аудиозапись испорчена.
