До нашей эры нет сведений о собаках, ложащихся перед дичью, значит, эта привычка появилась в наше время. Среди гончих были такие, которые останавливались, увидев зайца, и не бросались на него сразу, а только при его беге. Тогда ещё не существовало собак со стойкой.
Название собакам давали по типу шерсти. Бракки — собаки с короткой шерстью по всему телу. Слово бракки использовали в Галлии, Испании и Италии древние немецкие завоеватели. Оно указывает на то, что легавые бракки произошли от древней галльской гончей. Эпаньоли — собаки с короткой шерстью на лбу, морде и длинной, шелковистой шерстью по всему телу.
Барбетами называли собак с длинной шерстью по всему телу и бородой. Разделяли их на три типа: настоящие барбеты с шелковистой шерстью, грифоны с жесткой и пудели с вьющейся или пушистой шерстью. В XIX веке пудели были прекрасными подружейными собаками. Если теперь это не так, то вина хозяев.
Вначале все виды рода Canis были охотниками. Как раз борзых, гончих и легавых называли именно так. Считалось, что у борзых настолько слабое обоняние, что следом по дичи идти не могут. Гончей же приписывали отличное обоняние: добычу она следовала чутью, преследуя и подавая голос. Но этими собаками мало кто управлялся по командам человека:
Когда гончая хватает добычу, немедленно начинает ее поедать. Это зверь яростный, не полностью прирученный; даже видели упавших с лошади псарей, получивших кровоточащие раны и растерзанных своими гончими, разгоряченными пылом охоты, видом и запахом крови.
ПТИЧЬИ СОБАКИ
В Сокольниках стали выбирать среди гончих наименее энергичных, самых послушных, или, если хотите, наименее мятежных, для управления ими командами. Научили их не гоняться за поднятой дичью, мудро следовать за охотником, пока тот не возьмет сокола на руку. Гончая, бросающаяся с обычным рвением к добыче, могла ранить или даже убить сокола.
Хорошие для охоты с соколом эпаньоли находят куропаток и перепелов. Не убегают, увидев, что сокол схватил птицу, останавливаются и не подходят к ней. Таких эпаньолей берут, а другие нет.
Сильное обоняние с давних пор приводило в замешательство даже самых послушных гончих, а соколиная охота способствовала первичному интеллектуальному развитию этих собак. Хроники повествуют о походе крестоносцев (1096–1099): «В их войске слышались крики ловчих птиц и лая браков».
С VII по VIII века упоминаются собаке-птичьими охотниками: канис-акцепторициум, маленький бракк braconemparvum и лейтихунт, которая «направляет охотника, ведя его», а также chien d’oisel — espaignolz. О последней Гастон де Фуа по прозвищу Фебюс в 1407 году оставил описание, очень важное для истории происхождения собаки со стойкой: «У многих таких собак есть и хорошие привычки, и плохие тоже. Хорошая птичья собака d’oisel должна иметь крупную голову и большое тело, красивую шерсть, белую или цвета корицы, обязательно иметь приподнятый хвост, любить своих хозяев и следовать за ними, не теряя их из виду».
В библиотеке Мазарини есть прекрасная миниатюра конца XV века, изображающая двух белых эпаньолей с большими оранжевыми пятнами.
Герцог Франсуа де Гиз в 1540 году писал констеблю де Монморанси: «Чтобы ваш сокол не разбился о землю, найдя куропатку, посылаю ему в помощь молодого бракка». В фермерском журнале 1864 года автор советует иметь на псарне и бракков, и барбетов для поиска в полях дичи.
Агассы, собаки небольшого роста и крепкой стати, считались предками по крайней мере одной из линий легавых гриффонов, так как Оппиен назвал их «с длинной шерстью». Агассы и другие виды собак с древних времен были распространены на острове Бретань и в Галлии из-за давних торговых связей. По этой же причине их считают предками и бретонских эпаньолей. Существует и другое мнение, что эпаньоль произошел от древнего типа гончих, характерных для Юго-Западной Европы.
Сначала охотники с сетями брали под сетку тирасса и лежащую собаку вместе с добычей, которую та держала на стойке. Потом появилась аркебуза, приклад которой нужно было прижимать к груди, поставив ствол на рогатину. С 1530 года приклад стали прикладывать к плечу, но использовали только пули, так что охота сводилась к стрельбе дичи на земле на ближней дистанции. Около 1630 года было изобретено кремневое ружье, а дробь дала возможность охотникам стрелять влет или по бегущей дичи. Ложащимся собакам пришлось снова учиться.
До 1789 года охотники — это землевладельцы, владельцы загородных имений, которые занимались охотой во время отдыха, вместо того чтобы спать или веселиться. В те времена у охотников с аркебузами размножались ложащиеся собаки. С ложащейся собакой, которая искусно запирала дичь для развлечения хозяина, охота превратилась в бойню. Такая собака вскоре стала вместо объекта дружбы объектом ненависти и ревности, которые одинаково почетны для неё.
Их умение добывать дичь привело к тому, что правители прилагали все усилия, чтобы уничтожить их повсюду, кроме владений некоторых привилегированных охотников. Самому же Людовику XIII первым пришла в голову мысль стрелять с ходу, до него никто не стрелял, а только позировал.
Людовик XIV лично дрессировал своих собак и иногда охотился с ними, приглашая на охоту некоторых дворян своего двора. Ежедневно своим руками раздавал им семь бисквитов. Франсуа Депорт писал портреты собак. Когда господин де Контаде стал майором полка гвардии, все говорили, что продвижением по службе обязан щенкам от хорошо обученных сук, которые его отец отправил королю в подарок.
Французская революция отодвинула на второй план легавых собак, но одновременно способствовала росту популярности пород с сильным охотничьим инстинктом.
ПСИХОЛОГИЯ ЛЕГАВЫХ
Благодаря терпению, выговорам, угрозам, корректировке поведения и мудрым ласкам пёс, произошедший от гончей, перестал преследовать дичь. Наиболее действенным средством коррекции был силовой ошейник с шипами внутри и длинным шнуром для оттеснения собаки.
Птичья собака освоила охоту как на птиц, так и на зверей, а большое разнообразие добычи непременно повлияло на развитие её ума, ведь каждая жертва обладает своими способами защиты от хищников.
Частые совместные выходы охотника и его собаки, работавших сообща на охоте, способствовали развитию интеллекта и эмоциональной сферы собаки. К моменту изобретения огнестрельного оружия, позволяющего стрелять в летящую или бегущую дичь мелкой дробью, собака с лежачей стойкой уже существовала несколько столетий, единственным нововведением стали дальние выстрелы.
Дичь, пораженная пулей из аркебузы на близком расстоянии, как правило, падала чисто, и собаке не было необходимости заниматься ею. При охоте с ружьем стреляли по взлетающей или бегущей дичи на расстоянии, которая могла упасть замертво где-то вдали, или же быть ранена и перелететь. Собака человека с ружьем обязана была приложить все усилия, чтобы не потерять такую дичь и вернуть ее хозяину. Подача дичи — одно из самых больших удовольствий, которое легавая собака доставляет своему хозяину, это её ремесло, для овладения которым нужно много ума.
Четырехногая помощница охотника получает поглаживания за принесенных куропаток и упреки, если беспричинно возбуждается и гонится за улетающей птицей. Собака быстро осознает, что добычей не она сама, а ружье, поэтому больше не преследует стаи. Ей необходимо следить, не упадет ли после выстрела куропатка, затем найти ее и подать. Обычно, боясь наказания, собака не сразу бежит за упавшей дичью, ожидая команды «Ищи» или «Подай». Это требование может привести к пустой трате времени и меньшему количеству добычи, так как найти её будет труднее, но этого легко избежать, доведя собаке больше инициативы. После нескольких дней охоты в богатой дичью местности легавая поймет, что ее миссия — не преследовать живую дичь, а только находить битую или тяжело раненую.
Первобытный инстинкт иногда сильнее приобретенных навыков, и собака бежит галопом за пушечной или непушечной дичью, которая убегает или улетает. Это свойственно всем легавым собакам, которые не боятся выстрелов и которых первый прогремевший рядом выстрел вдохновляет на действие. Если легавая не утратила инстинкта преследовать дичь, то практически потеряла тот, что подталкивал её предков к поеданию добычи. У некоторых только хватка немного твердовата, то есть они слишком сильно сжимают дичь перед тем, как вернуть хозяину.
Породистая легавая полностью утратила инстинкт подавать голос во время охоты — инстинкт, который был ярко выражен у эпаньолей сокольников XIV века: Гастон Фебюс упрекал их в том, что «эти большие бунтовщики и большие любители полаять».
Два столетия назад почти все охотничьи собаки утратили лежачую стойку и больше не считаются «ложащимися собаками». Привычку приносить дичь стали считать наследственной чертой у легавых пород, хотя собак всегда обучают на подачу.
Легавые обладают еще одной устойчивой наследственной привычкой. Достигнув места, где пропал пахучий след дичи, гончая начнет носом пороть землю и погрузится в отчаяние. Хорошая легавая ведет себя иначе. Достигнув того же места, она остановится на мгновение, поводя носом вперед, вправо, влево, и, ничего не уловив, сразу рванет утроенным галопом, следуя направлению ветра, описывая большой круг. Если не удается найти запах, легавая исследует его внутреннюю часть на той же скорости, описывая убывающую спираль. Этот осмысленный маневр предков наших собак возник из наблюдения того, что след часто вновь появляется на довольно коротком расстоянии. В конце концов легавые поняли, что наиболее просто найти след, описывая круги, а не рысканье по прямым линиям, что намного дольше и не так продуктивно.
Частный и удлиненный поисковый метод челноком пока не стал наследственным, но ум собак очень быстро осваивает этот способ поиска, который почти неизбежно навязывается собаке, так как она бегает рысью или галопом, в отличие от хозяина, который передвигается медленно. Несколько менее способных собак сохраняют неправильный прямолинейный поиск, похожий на волчий.
Легавая отличается от гончей мягкостью, послушанием, ласковым характером и неизменной преданностью охотнику. Искать и находить битую или раненую дичь легавая может как живую, так и мёртвую, не причинив вреда.
Легавые приобретали эти качества благодаря урокам хозяина и тесному общению с ним, постоянно занимаясь сложной работой. Впрочем, существуют непослушные легавые, и довольно послушные гончие. Западная Европа считается родиной легавых собак, но встречаются они только в странах, куда были завезены европейцами.
Охотники стремились развить породы легавых с разными типами шерсти. Короткошерстная собака меньше устает в жару на открытом пространстве; собака с длинной жесткой шерстью смелее исследует густую растительность; с длинной, тонкой и плотной — меньше страдает от холодной болотной воды. Важнее нам узнать не это, а то, как проявились у них нравственные, интеллектуальные и профессиональные качества, которые столь сильно отличают их от предка – гончей.
Материал для статьи взят из доклада Шарля-Александра Пьетремана, опубликованного в «Бюллетене Парижского антропологического общества» в 1888 году.
