В этом году все не так получилось: зима теплая, весна ранняя. Байкальский лед не набрал обычной метровой толщины, всего лишь 60–70 сантиметров. Сколько он продержится, непонятно. А в мае вот уже тридцать лет я езжу на омулевую рыбалку. Стараюсь попасть на самый последний лед, когда он уже рыхлый, но держится сплошным массивом.
Потом по трещинам и полыньям, где солнце прогревает воду, он начнет активно таять, осыпаться иглами, разрушаться на отдельные поля и островки, а ветер начнет гонять льдины туда-сюда. Рыбалка естественно кончается. Раньше все было стабильно по времени: 10 мая я заходил на лед, жил на льду и рыбачил 3–4 дня, а потом выходил на берег с непременной добычей. Впечатлений хватало на целый год, до следующей майской омулевой рыбалки.
В этом же году знакомые рыбаки, ездившие на рыбалку, сообщили: лед тонкий, уже шипит, а на мысах его кое-где оторвало от берега. Было от чего заволноваться. Стал срочно созваниваться со знакомыми в Максимихе, поселке в южной части Баргузинского залива, куда всегда и езжу на майскую рыбалку. Сведения неутешительные – лед уже слабый. Но прежде чем ехать на байкальский лед, надо запастись «бормашом».
Зимняя рыбалка на Байкале непроста. Первая проблема – приманка. На Байкале единственная приманка – бормаш (мормыш). В Прибайкалье много этого бормаша. По научному его зовут рачок-гаммарус. Видов несколько десятков: мелкий живет в прибрежной зоне под камнями, а на глубине на песчаном дне обитает крупный, размером с креветку, весь шипастый и сворачивается в шарик.
На больших глубинах, за сто метров и больше, живет самый многочисленный вид рыбы среднего размера и абсолютно белого цвета. Омуль питается им в зимовальных ямах, но и бормаш ест омуля, когда тот попадает в сети. Задержится нерадивый рыбак, не выберет вовремя глубинную снасть и вытащит потом в сетях натурально кожу и кости. Уснувшего в сетях омуля бормаш объедает подчистую, остается скелет и кожа с чешуей.
В самом Байкале бормаша для приманки не ловят, разве что летом отвернут прибрежный камень, поймают двух-трех рачков, чтобы насадить на крючок. Ловят бормаша в озерах в дельте Селенги, по долине Баргузина, Кижинги, да и в любых других, где он водится. Главная особенность зимней байкальской рыбалки в том, что бормаша надо много, минимум ведро. Рыбаки из Европы, которые этого бормаша, т. е. мормыша, покупают горстями, наверное, усмехнутся: «Ну, мужик дает! Еще до рыбы не дошел, а уже на приманке заливает». Поэтому объясняю: да, ведро, как минимум. Рыба в Байкале косяковая, на месте не стоит, чтобы остановить косяк, надо сыпать приманку и сыпать постоянно, через десять-пятнадцать минут. И при самом экономном расходе полведра уйдет.
Поэтому рыбачат на Байкале в основном группами, бригадами, компаниями. Место, где рыбачит такая компания, то есть лунки и всё, что около них: палатки, загородки, ящики, называется камчаткой. Народу на камчатке бывает от двух-трех до тридцати, когда приезжают трудовые коллективы. Оптимальное же количество – человек до десяти, здесь и на бормаша сбрасываются сообща, и столуются вместе, и рыба в общий котел.
Последние шесть-семь лет езжу за бормашом в Кижингигнскую долину, на лесное озеро, что в ста семидесяти километрах. Это озеро никогда не подводило, даже при самой плохой погоде, когда бормаш отлеживается в глубине и к берегу не идет, с трудом, но ведро налавливал всегда, а при хорошем раскладе – и мешок.
Но на этот раз в озере бормаша не было ни одного. Да и озеро сильно обмелело и, несмотря на теплую зиму, промерзло, видимо, до дна. Поехал дальше, ещё километров пятнадцать, картина та же – нет бормаша. Вернулся назад, ещё в одно место, где бормаша, правда, всегда было мало, но хоть что-то. Но и там – пусто. Поздним вечером в расстроенных чувствах вернулся домой. Главная рыбалка года была под угрозой. Спал плохо, снились бормаши, но все от меня шустро убегали.
Спас знакомый в лицо рыбак, который также ехал на последний лед, а чтобы возместить затраты на бензин, продавал излишки бормаша. Как только пересыпал бормаша в свой ящик, на душе отлегло.
Перед самым отъездом сосед сообщил, что лед в Максимихе, куда я ехал, оторвало. Но это не изменило планов, даже не огорчило. Как оторвало, также может и пригнать обратно. Даже если оторвало, буду не заходить, а заплывать, не в первый раз. К полудню все было готово: машина с прицепом, вещи уложены, лодка привязана. Выехал уже после обеда.
Лед на мысу стоял плотным массивом, накануне сильный западный ветер пригнал его к берегу и сдавил все недавние трещины и разводья. По трещинам даже выдавил лед наверх и превратился в щетинистые валики высотой до полуметра. Ветер выбелил лед, и он щетинился мелкими иглами навстречу солнечным лучам. Все так же дул сильный западный ветер, отчего лед испарялся всухую, охлаждался и не рыхлел. Фортуна улыбнулась мне. Кроме того, на льду оставалась одна рабочая камчатка с рыбаками, причем с моими хорошими знакомыми – фортуна оправдывалась за непойманного бормаша.
Перетащил лодку и вещи через береговой сакуй, прибрежный ледяной вал, который намерзает в ноябре-декабре во время штормов, когда температура уже минусовая, но Байкал еще не замерз, поставил лодку на сани, погрузился и зашагал с лодкой на поводке. Душа пела. Лодка на санях шла легко, обитые жестью полозья продавливали ледяную щетину сантиметра на два, под полозьями стоял хруст, но сам лед не продавливался и полтора километра до камчатки прошел минут за двадцать пять. Напрягаться приходилось только на ледяных валиках, в которые ветер превратил недавние трещины.
Подошел к камчатке, здесь дюралевая лодка, палатка и матерчатый ветровой заслон. Рыбаки сидели в палатке, вход плотно зашторен от ветра, из-за ветра не услыхали моего приближения и сильно удивились, когда стал отстегивать клапан. Когда просунулся в проем, был встречен радостным удивлением. Из четверых знал двоих, рыбачили вместе здесь, на Байкале.
Конечно, встречу отметили и начались воспоминания, но не мешали рыбалке, выделили мне лунку, и я запустил свою махалку. Махалка — зимняя омулевая снасть, в принципе это обычная зимняя удочка: мотовильце, леска, грузило, крючки с намоткой – мушки, мушек много, до пяти и больше.
Название от способа игры снастью. Во время ловли нужно постоянно шевелить, играть, махать удочкой как блесной. Способы игры, или подачи, разные: можно слегка пошевеливать удочками (потому что их, как правило, две: в правой руке и левой), можно ритмично подергивать удочками, правой-левой, а можно махать на вытянутую руку.
При энергичной игре поклевки резкие, рыба сразу засекается, часто роняешь удочку, часто рвешь поводки, но при больших глубинах, от двадцати метров и более, это основной способ подачи. При слабой игре и поклевки чуть заметные, но рука все равно ощутит, и тут автоматически делаешь подсечку – резко дергаешь. Со стороны это выглядит так: стоит или сидит рыбак почти неподвижно, вдруг резко дернул рукой и начал выбирать леску, поддевая петлями то одной, то другой рукой, и все это очень быстро, потому что омулю слабину давать нельзя – сойдет.
Между воспоминаниями выяснил, что рыбачат уже четвертый день, в первый клевало слабо, а потом начался сильный ветер и лед вначале оторвало от берега, камчатку сдвинуло, но кормили регулярно, и омуль нашел новое место, и тогда был клев, за сутки поймали килограммов по пятнадцать.
Ветер поменялся, лед сдавило, клевать стало хуже, но за прошедшую ночь и сегодняшнее утро килограммов двадцать поймали. Эта рыба лежала в ящике перед глазами. Рыбачили круглосуточно, спали, а точнее «кемарили», по очереди, в палатке всего один лежак, да еще в лодке. Когда лед оторвало, он сразу раскис, сидели на досках и жердях, но двое провалились и теперь их сапоги сохли на кольях. Это я заметил, когда подошел. Еще рыбачат последний день, в обед, т.е. уже через пару часов уходят на берег.
Клев вялый, соседи через пять-десять минут поддергивали снасти, иногда подсекали и бросали в ящик очередного омуля, у меня поклевок не было, старые мушки не работали, их еще предстояло подобрать. Омулевые мушки – почти искусство, как их только не делают. Самая простая – крючок, обмотанный шерстяной ниткой, важен цвет нитки: зеленый, желтый, красный, коричневый и всякие комбинации. Посложнее – набивная мушка, обмотка из капронового ершика, в который при скрутке закладываются распушенные шерстинки.
Есть еще с намоткой из полоски лакоткани, у которой удалены продольные нити, а поперечные освобождены в виде гребешка. Есть бисерные, когда через разогнутое цевье на крючок одевается одна или несколько бисеринок. Есть даже клееные, когда крючок обмазывается клеем и обваливается в кучке коротко настриженных шерстинок. В общем, мушка воспроизводит бормаша, его цвет, а «пушистость» – ноги с помощью которых он плавает. Омулевая мушка должна быть маленькой и аккуратной, хотя бывают и уродливые, но уловистые.
За тридцать лет я прошел все стадии по изготовлению мушек, в итоге убедился: намотка должна быть небольшой, но лохматой, а цвет – как уж угадаешь. Часто бывает, что мушка, хорошая в один сезон, на другой совсем не работает.
Соседи в сумме поймали уже где-то пять омулей, а у меня была всего одна поклевка, царапка, как говорят у нас, то есть омуль тронул мушку, но не засекся. Вспомнил, что на вялый омулевый клев у меня есть специальная снасть с тонкой леской и самыми маленькими мушками, размотал ее.
Поклевка последовала через минуту, подсечка была резкая. Когда стал тянуть, показалось, что рыба сошла, но нет, вывел омуля, маленького, граммов на сто. Важен факт, первого омуля я поймал. Бросаю его в ящик, это еще не моя рыба.
А моя рыба не заставила себя ждать…
