На юге возвышенности находится пустыня Бетпак-Дала с заметной сопкой — горой Джамбул, которая достигает высоты 974 метров.
На перевалах и вершинах сопок издали видны пирамиды из камней, называемые «обо». Скотоводы-кочевники издревле таким образом отмечали места для перегона скота, родников, колодцев или богатых пастбищ. Обо, сооружённое на вершине горы, должно быть видно с места сооружения одной или двух других, но всегда ли это соблюдается – не всегда и не везде. Иногда вокруг много обо, а в иных местах их совсем мало или нет вовсе.
В местах возведения обо следует молиться духам данной местности, просить защиты и дарить им подарки, совершая жертвоприношения. Расположенные вдоль торговых путей обо служат ориентирами путешественникам с времен Чингисхана и Тамерлана.
Насамая нижняя часть возвышенности служила местом расположения нашей полевой геологоразведочной партии. На её вершине находилась большая сопка, рядом с которой лежал массивный плоский камень серого цвета. О том, кто, как и зачем притащил его наверх, нет никаких данных. Возможно, когда-то здесь сидел древний кочевник, любуясь окрестностями или своей отарой, пасущейся на лугах склонов.
По вечерам на этом камне, прогретом солнцем, любил сидеть наш водитель, пожилой добрый казах по имени Аблай. После ужина он медленно поднимался на вершину и, сгорбившись, замирал на камне, словно старый мудрый степной орел.
В сорок втором году, после окончания курсов шофёров, Аблай оказался на войне, будучи совсем молодым парнем и начинающим охотником. Колесил на своей полуторке по фронтовым дорогам, пока не попал под бомбежку. Очнулся молодой солдат возле своей разбитой и горевшей машины с контузией и ранением в госпитале. Потом выздоровление, снова фронт и снова ранение. Подлечившись, Аблай попросился на фронт, но в этот раз не попал в автомобильную роту, а оказался в подразделении полковых разведчиков. В степных районах Украины вел тяжелые бои стрелковый полк, и из коренного степняка-азиата, к тому же охотника, со временем получился хороший разведчик.
Аблай умело использовал рельеф местности, чтобы переправлять «языков» через линию фронта, находил и готовил на нейтральной полосе позиции для снайперов, засекал огневые точки противника и выполнял много других задач.
После третьего тяжелого ранения Аблая комиссовали. Прихрамывая, с медалями и солдатским Орденом Славы на фронтовой гимнастерке вернулся в родной колхоз, где ждала его верная Айгуль. Свадьба получилась скромной. Продолжалась война. Красная Армия громила фашистов, через Польшу приближалась к границам Германии, фронту требовалось много мяса, и колхозникам было не до веселья. Все для фронта, все для Победы! — под таким лозунгом жила вся большая страна СССР. Аблай снова сел за баранку потрепанного грузовика, и потянулись один за другим нелегкие трудовые будни.
За время войны серые душегубы-волки разбойничали в казахской степи, причиняя вред дикой природе: сайгакам, джейранам, зайцам и косулям. Доставалось и домашним овцам. Колхозные чабаны постоянно сообщали о нападениях волков на отару, отчего урон поголовью овец все увеличивался.
Председатель колхоза пригласил Аблая в контору и произнес:
— В такое тяжёлое время тебе не к месту охотиться на зайчиков, Аблай. Ты же умеешь разведкой заниматься и охотится. Лучше бы ты занялся волками — от них людям жить невозможно.
Колхоз подарил Аблаю новую тульскую двустволку, председатель освободил его от работы в нужный момент, и бывший фронтовик стал известным волчатником по всему округу. Не один десяток серых разбойников получили наказание за свои проступки, и не знала промаха Аблаева двустволка.
Позднее, как сейчас говорят, или из-за ошибки, или от непонимания настоящей ситуации, волков объявили лесными санитарами. Доказывали пользу их для животных, обитающих в этих местах, и запретили охоту на них. Видимо, инициаторы этого запрета никогда не видели следов волчьих нападений.
Аблай поехал в контору для получения информации. Но председатель, занявший должность директора совхоза «Ленинжол», приказал:
— Так же, как выстреливал в волков, так и стреляйте! За поставки мяса и выполнение плана ответственность моя, а за уничтожение волков я сам несусь. Просто меньше говорите о своих успехах.
Аблай продолжал охотиться. Искал логово с волчатами, поджидал разбойников на их тропах в ущельях, караулил на водопоях. Волк — хитрый, умный и осторожный зверь. Ходить в угодьях бесшумно бывший разведчик умел, как правильно маскироваться, тоже знал. Когда устраивал засидку на водопое, никогда не нарушал привычную для волков обстановку. Скрадок не делал, а устраивался в естественных укрытиях. Из фронтового опыта Аблай помнил, что лучшее укрытие в солнечный день — это теневая сторона куста, камня, обрыва и так далее. Очень хорошо, если перед спрятавшимся в тени охотником будет освещенный солнцем кустик, куртинка травы или бликующий камень, уступ. Всегда учитывал охотник направление ветра и его завихрения, потому что чутье у волка развито чрезвычайно. Пригодилось и умение подолгу сидеть без движения.
Через несколько лет законодатели разрешили охоту на волков, даже выдавали премии за убитых хищников. К тому времени Аблай перестал охотиться. Стало болеть от фронтовых ран и других недугов. Повесил на гвоздь любимую двустволку, уволился из совхоза, устроился в экспедицию и продолжал там работать, ждать пенсию.
Отдыхая вечером после работы, старый охотник долго сидел на теплом камне возле костра, погружённый в раздумья. С грустью наблюдал за розовым закатом, вспоминал молодость, успешные охоты, свою Айгуль с чёрными глазами, ушедшую от него после нескольких лет брака из-за отсутствия детей. Возможно, сказались его фронтовые раны — кто знает! И прожил оставшиеся годы Аблай одиноким, хотя это не принято у казахов.
В экспедиции Аблай работал водителем водовозки. Однажды, откачивая воду из горного ручья в емкость автомобиля, машина неожиданно покатилась и прижала его к скале. Каждый опытный водитель знает: самый надежный стояночный тормоз — это включенная первая передача. Аблай тоже знал об этом. Но в данной ситуации такой вариант был невозможен: насос качал воду только при работающем двигателе, а ручник машины либо был плохо отрегулирован, либо уклон оказался слишком крут.
Аблай, с трудом порвав рубашку, высвободился из западни. Преодолевая боль, отвёз воду на буровую, приехал на базу и утром пожаловался начальнику на боль в груди, рассказав о произошедшем. Пострадавшего увезли в поселковую больницу. Местный врач осмотрел Аблая, скорее всего фельдшер, и сказал, что всё в порядке, грудь немного поболит и заживет. Если бы его отвезли в городскую больницу, до которой было более двухсот километров, скорее всего, человек остался бы жив, но так случилось: на следующий день фронтовой разведчик умер.
Будут говорить о судьбе. Может быть. Лишились руководящих должностей руководители — начальник партии, главный инженер и заместитель, отвечающий за эксплуатацию транспорта, разве что место для забора воды определили приказом. А может, не судьба виновата, а наше обычное безответственность…
Сотрудники позже прозвали горку Аблаевым камнем, потому что старый охотник любил сидеть на её вершине по вечерам. Камень и сейчас лежит на этой горе. Что ему за полвека сделается? Даже мхом не покрылся. Мох не растет на вершинах сопок.
Опытнейший волк рычит у склона горы, вернувшись с успешной охотой. Призывает на пищу молодых прожорливых волчат, и в ночной тишине раздаётся страшная волчья какофония, да только сейчас нет охотников, способных сражаться с серой опасностью…
