В этом диком уголке африканского континента охота на одно животное становится охотой на всех сразу. А иногда ты сам становишься целью для своей потенциальной добычи
Водопад Виктория — водопад невообразимых размеров и одно из семи чудес света, впервые был задокументирован для западного обывателя доктором Дэвидом Ливингстоном в 1855 году, который назвал это место в честь своего любимого монарха.
Местные жители, конечно, знали об этом месте несколько тысяч лет до того как на это место наткнулся европейский человек с Библией за пазухой. Жители называют свой водопад Моси-Оа-Тунья — «Дым, который гремит».
Это описание ему очень подходит. Издалека вы можете увидеть столб тумана, поднимающийся высоко над окружающим сухим лесом, и услышать рев водопада задолго до того, как увидите могучую Замбези, чьи стремительные воды разделяют страны Зимбабве и Замбия. Водопады на краю пропасти оглушительны, их рев скорее ощущаешь, чем слышишь, поскольку он сотрясает твое тело, как там говорят «от носа до кормы». Он затмевает даже Ниагарский водопад.
Это не единственное чудо природы в этой местности, которое производит такой эффект. Примерно в часе езды от водопада по изрытым колеями и каменистым дорогам, по которым может передвигаться только полноприводный автомобиль, протекает еще одна река — Матетси. В большинстве мест вы можете перейти Матетси , перепрыгивая с камня на камень, даже не замочив своих ног, а спокойное течение его чистых вод скорее напоминает нежный ручей с форелью – полную противоположность бушующей реке Замбези. Та гремит так настоящая стихия.
Но на Матетси тоже существует свой гром. Этот гром крепко стоит на четырех ногах и достигает 11 футов (3,3 метра) в холке. Сохранять самообладание, когда разъяренная мамаша семьи слонов трубит в гневе, и бросается на тебя, очень непросто.
Когда вы охотитесь в таких местах как Матетси, у вас появляется много настоящей и неповторимой практики. Стада слонов здесь повсюду, а иногда легко встретить на пути и одинокого громадного папашу, копошащегося в кустах. Навыки следопыта тут никому не нужны, слоны вокруг. Каждую ночь, совершая свой регулярный обход территории, они перекатывают камни и валят деревья, некоторые из которых, в конечном итоге, даже перекрывают дороги, по которым я путешествовал на своем автомобиле.
— Вот уроды! — произносит мой напарник после того, как уже во второй раз за утро остановил автомобиль, чтобы убрать с дороги большое бревно. Он и пара наших следопытов рубили твердую как камень древесину ручными топорами.
— Вот уроды! — повторяет он, когда в разные стороны от топоров полетели щепки.
Матетси — одно из самых легендарных мест для сафари в Африке. Помимо изобилия слонов, оно известно своими большими стадами капских буйволов и львами, которые охотятся на них. Это настоящая дикая Африка. Без заборов и всяких ограждений.
Неспокойное прошлое Зимбабве
Эта поездка немного отличалась от моей последней поездки в Зимбабве. Первый раз это было в 2003 году, и тогда страна была просто адской дырой. Тогдашний президент Роберт Мугабе — практически диктатор — поставил Зимбабве на грань разорения, в основном для того, чтобы наказать своих внутренних врагов. Его основными целями были белые фермеры и члены племени матабеле — давних соперников его клана Шона. С его благословения его последователи насильственно захватывали фермы белых землевладельцев, многих убив. Он ввел карательную политику, которая поставила матабеле на грань голодной смерти.
За это время средняя продолжительность жизни зимбабвийцев резко упала с 63 лет у женщин и 54 у мужчин до 34 и 36 лет соответственно. Гиперинфляция сделала бумажную валюту практически бесполезной. Люди в буквальном смысле взвешивали на весах пачки счетов, чтобы оплатить товары первой необходимости. Но эти цифры не рассказывают всей истории. В 2003 году я был в колонне из трех автомобилей, которая пересекла границу Зимбабве из Южной Африки в Бейтбридже, приграничном городке на реке Лимпопо.
Пока охранники проверяли наши документы, люди пешком несли какие-то обломки ржавого металла и прочий хлам обратно в Зимбабве. Полиция заставила нас отвезти двух полуголодных офицеров вглубь страны на другой аванпост, поскольку у них не было ни машин, ни собственного топлива.
Мы проехали через город Булавайо, второй по величине город Зимбабве и оплот племени матабеле. Это был кошмарный пейзаж пыли, нищеты, болезней и голода. На военном блокпосту на окраине города солдаты на набережной выслеживали нас из своих оптических прицелов, пока мы подкупали их соотечественников бедром импалы, которую подстрелили накануне.
Той ночью, когда мы подъезжали к национальному парку Хванге, какие-то вооруженные мужчины попытались устроить засаду на нас. Они поставили свой грузовик под углом поперек грунтовой дороги, пытаясь заставить нас остановиться. Наш водитель осознал опасность и нажал на педаль газа нашего внедорожника. Он свернул в кювет, чтобы объехать грузовик. Нам удалось проскочить их, мы видели как другая группа бандитов скрывается в траве неподалеку.
На следующий день мой друг Майкл добыл своего разрешенного слона. Ранее зверь устроил переполох в нескольких деревнях в этом районе, и властями было решено от него избавиться. После того, как слон после точного выстрела упал на землю, местные жители буквально материализовались из соседнего леса с корзинами и ножами. Менее чем за четыре часа слон весом в 11 тонн был разделан ими и увезен по частям. От него не осталось ничего, кроме окровавленной травы на земле. В Африке белок не пропадает даром.
Новая надежда
Президент Мугабе был отстранен от власти в 2017 году, а умер в 2019 году. И к 2021 году Зимбабве, если и не совсем процветала, то, по крайней мере, частично восстановила свои экономические позиции в Африке. Поэтому единственное, что нас беспокоило во время нашего сафари, была разновидность местных буйволов.
Мы нашли место на песчаной дороге, где ночью прошло стадо, и приготовились следовать за ним. Следопыты также нашли свежий след льва-самца. Он был настолько большим, что я решил сразу зарядить один из своих патронов .375 H & H.
Это заняло у нас пару часов, пока мы не обнаружили, что буйволы кормятся в болотистой долине под нами. В основном они прятались в высокой траве и деревьях. Время от времени появлялись их черные спины, похожие на колонну кораблей, плывущих в тумане, когда они паслись. Мы подсчитали, что в стаде было не менее 200 особей. Временами я ловил отблески света на их черных рогах, но с нашего наблюдательного пункта на склоне холма было невозможно определить, кто из них какого пола.
При благоприятном ветре мы поднялись на равнину и приблизились к буйволам. У меня был наготове револьвер калибра .375, а мой друг нес свой .470 NE Merkel double. Несмотря на широкий обзор сверху, мы едва могли видеть их с расстояния в несколько десятков метров. И начали медленно приближаться. Их гортанное ворчание доносилось со всех сторон, и вскоре я мог слышать даже урчание их желудков.
Мы часами играли со стадом в кошки-мышки, но так и не смогли разглядеть хорошего быка.
— Они направляются к воде. Река примерно в миле отсюда. Давайте объедем и отсечем их, — предложил мой напарник.
Мы разместились в зарослях деревьев рядом с прудом на реке. Большая часть буйволов переправлялась вверх по течению, где берега размыло до пологого склона. Я видел очень хорошего быка, но он был окружен другими и я ни разу не выстрелил. Также не хотелось стрелять на слишком большом расстоянии, чтобы избежать ненужного ранения буйвола, после чего он переполошит всю округу.
Несколько буйволов поплыли в нашу сторону. Стоящее стадо быков на дальнем берегу пристально смотрела на нашу маленькую группу с выражением явной агрессии. Они не могли понять, кто мы такие, но, тем не менее, уже ненавидели нас. Затем с нашей стороны реки к нам приблизилось несколько особей. Кусты затряслись. Я не дышал и не двигался целую вечность. Но они уловили наш запах и резко ушли в сторону.
После мы не могли найти это стадо в течение двух дней. Может быть, львы выгнали их из этого района. Может быть, они помнили нас.
Рано утром следующего дня мы заметили стадо с впечатляющим быком. Их темная шерсть, смесь черного и темно-фиолетового, выделялась на фоне пейзажа. С ними были несколько беспокойных зебр, а также импала и жирафы.
Вся звериная компания была в паре миль (чуть более 3 км) от нас, но когда мы приблизились, зебры первыми вспугнулись, а за ними и все животные разбежались кто куда. Мы последовали за буйволами через горный хребет и попытались выследить их на твердой почве. Однако пройдя несколько миль, мы больше их так не встретили.
Ночью мы услышали, как гиены поют свою странную песню, состоявшую из лая, визга, чириканья и улюлюканья вокруг нашего лагеря. Это одно из трех существ, к которым многие африканские культуры относятся с суевериями. Их покатые спины и способность имитировать других животных придают им ауру сверхъестественного.
Совы и хамелеоны — другие. То, как хамелеоны меняют цвет, а совы вертят головами и охотятся ночью, чего птицы делать не должны, согласно местной традиции, является признаком дьявольщины.
Через три дня наши буйволы вернулись. Мы вернулись к стаду, играя с ними в прятки из травы. В новом месте кустарник был еще гуще. Временами нашими единственными визуальными сигналами были вспархивающие в небо стаи дятлов. Эти птицы собираются на буйволах, поедая клещей и других паразитов. Когда они взлетали, вы могли рассчитывать на то, что буйвол будет в районе их взлет вверх.
В разгар дневной жары мы отошли от стада и улеглись в тени ближайшего дерева. Я прислонил ружье к стволу, держа его под рукой. Хотя вместо подушки у меня была только твердая, как железо, земля, я хорошо выспался.
Когда буйволы снова начали двигаться, мы возобновили свою охоту. И направились к ближайшему дереву, которое обеспечивало укрытие и некоторую защиту на случай, если ситуация осложнится. Мой коллега забрался на ветки дерева, и сказал, что буйволы направляются в нашу сторону. Один старый бык вскоре вышел на открытое место в 50 ярдах (около 46 метров) от нас. Я выстрелил ему под ребра, он пробежал 15 ярдов (около 14 метров) и упал замертво.
Многие говорят о том, насколько тяжело добывать буйволов, и это правда. Я испытал это на себе. Кажется, для них требуется либо одна пуля, либо все, что у вас есть. Мы все равно не стали рисковать. Приблизившись к быку, я для страховки всадил в него еще один выстрел.
Когда мы посмотрели вблизи на гладкие от старости рога и его покрытую боевыми шрамами шкуру, то поняли, что он не раз сражался со львами. Как бы странно это ни звучало для тех, кто не охотится, знакомое чувство благодарности охватило меня за то, что я был частью жизни этого благородного существа, хотя именно я положил ей конец.
Мы разделали буйвола на месте, и наши следопыты собрали все внутренности. Единственное, что мы оставили, это содержимое его желудка и лужу крови. Собралось впечатляющее количество стервятников, которые нетерпеливо кружили над нами в ожидании своей трапезы. Едва мы тронулись в путь, как самые смелые из них приземлились, чтобы пожрать оставленные куски.
В тот вечер мы тоже пировали, ели бычью печень и африканскую версию устриц Скалистых гор. Наш управляющий лагерем брал куски мяса и бросал их в огонь в нашем кострище. Однажды он перевернул их, вытащил из огня и ножом соскреб дымящиеся угли. Мы хватали куски мяса, горячего и сочащегося, пальцами, макали их в горку соли на разделочной доске и ели.
Также мы подняли бокалы за охоту и братство, пока Южный Крест и другие звезды в небе вспыхивали над нашими головами в африканской ночи.
Материнская любовь
В конце концов, преодолев много миль пешком и на грузовике, я добыл куду и зебру. Все охоты были очень динамичными, как это часто бывает в Африке. Эволюция научила этих животных не стоять слишком долго на одном месте. И однажды вечером, вернувшись в лагерь, мы поняли, почему.
Мы ехали по лесистому участку дороги рядом с пересохшим руслом реки. Тиковые деревья и мопани отбрасывают длинные тени на песчаную двухколейку. Слева от нас мы заметили двух молодых львов-самцов с головами, окаймленными распускающимися гривами, которые бесшумно пробирались сквозь кустарник. Мы остановились. Они тоже остановились и повернулись посмотреть на нас. Они очень любопытные, как домашние кошки. Затем мы услышали рычание позади нас.
В нескольких десятках метров от нас лежала их мать, прижавшись брюхом к земле. Один взмах хвоста — и она оказалась рядом с нами, двигаясь невероятно быстро. У напарника в руке был «Глок». Не совсем подходящее место для зарядки оружия, но, сидя в кабине грузовика, у нас было не так много других вариантов. Львица резко остановилась на полпути. На это сочетание силы, скрытности и скорости стоило посмотреть. По моей спине пробежали мурашки. Мы начали медленно отъезжать от места встречи. Львы не стали преследовать нас.
P.S.
Я стоял на краю обрыва, наблюдая, как Замбези низвергается в глубины ущелья у водопада Виктория. «Дым, который гремит» (Моси-Оа-Тунья ) окутал меня, пропитывая мое тело. Это было крещение более глубокое, чем все, что мог бы придумать проповедник-южанин. Африка — мать для всех нас, и ее рев всегда зовет нас.
Сидя во взмокшей от жары рубашке, когда наш самолет оторвался от земли, я знал, что когда-нибудь вернусь к ней. Что я и делал на протяжении многих лет после, снова и снова.
